За спиной слышалось копошение. Птица, видимо, отложив ноутбук в сторону, поднялся, сходил к двери, плотнее закрыл ее и вернулся ко мне.
Когда он коснулся меня, по коже будто мороз прошелся. Пальцем по позвоночнику. Сверху – вниз. Медленно. Остановился у копчика и – в сторону, к бедру. Я вешала белье, делая вид, что не обращаю внимания на крупного ледяного жука на своей спине. Плевать, что может войти Вика и увидеть. Это, в конце концов, уже будут не мои проблемы. Пусть сам решает. Чего я снова должна думать о нем и заботиться?
– Перестань. Мне противно, – я дернула плечом.
– Это неправда, – тихо сказал Птица. – Ты ведь все помнишь.
– Оставь меня в покое.
Он мягко взял меня за плечо и заставил повернуться.
– Прости меня.
– Нет, – не раздумывая, отказала я. – И вообще, отойди. Не место и не время выяснять отношения.
Отвернувшись, я принялась довешивать белье. С кухни слышались шипение сковородки и звон моющейся посуды. Губы Птицы внезапно возникли на моей шее, холодные руки сомкнулись внизу живота. Я оперлась о сушилку, не понимая своих эмоций.
– Я видел тебя с другим мужчиной, – прошептал Птица. – Ты все еще с ним?
– Нет. Он ушел от меня.
– Идиот.
– Как и ты.
Я не люблю Птицу. Мне просто хотелось близости в тот момент. Суррогатной замены того, чего я лишилась, хотя бы ненадолго. Я повернулась и позволила ему себя поцеловать. В это мгновение в зал вошла Вика.
V. Треугольник
Оставив «влюбленных» наедине, я, поправляя одежду, к которой успел приложить руки Птица, ушла быстрым шагом и закрылась в своей комнате. Криков и пощечин слышно не было. Разумеется, я торжествовала. Я давно в глубине души мечтала расстроить эти несправедливый по отношению ко мне союз. Я давно хотела, чтобы произошло подобное, и Вике стало все известно, якобы случайно. А тут – такое!
Нет, я не желала Вике зла, скорее наоборот. Я хотела, чтобы у Вики открылись глаза, а Птица получил по заслугам. Ведь он девчонку совсем не любит – развлекается. Не знаю, что там у них происходило после моего побега, но через полчаса ко мне в комнату постучали.
– Войди, – сказала я громко, внутренне приготовившись к скандалу, и тут же подумала, что это, по крайней мере, странно – начинать разборки с вежливого стука в дверь.
Вика медленно вошла. Красное лицо – пятнами, мокрые глаза, шмыгающий нос. Печать великого ненастья на челе, вот, как я это насмешливо называю. Вика не знала, с кем связывается. Птица очень изменился с тех пор, как мы хорошо общались. Случилось очень важное. Он вышел из своей депрессии и теперь готов был гадить в души другим людям. И многим ли я от него отличаюсь? Брызжу ядом. По-своему.
Оправдываться я и не думала: это не я распустила руки, а Птица. Но я позволила ему себя поцеловать – в память о прежних близких отношениях и потому, что в тот момент мне этого хотелось. А хотелось лишь по причине наличия в соседней комнате его девушки.
– Я его прогнала, – сказала Вика дрожащим голосом. – Я сяду. Можно?
– Ну, разумеется, – ошарашено произнесла я и тоже села на кровать напротив нее.
– Послушай, прежде всего… – начала Вика, прикрыв глаза и повышая голос, и тут я не сдержалась.
– Он не любит тебя.
Она проглотила эту мою скоропостижно высказанную истину, застывшую в воздухе между нами, словно острая сосулька.
– Я знаю. И знала. Догадывалась.
– Постой. Так ты пришла не ругаться со мной?
– Зачем мне с тобой ругаться? Ведь ты не виновата, – Вика шмыгнула носом, заправила курчавые волосы за маленькие ушки крошечными ладонями. Она вся такая – миниатюрная и изящная, как точеная куколка.
И все же… вот это поворот.
– Я… удивлена. Собиралась отбиваться от обвинений, – призналась я.
– Виноват только он, – сцепив зубы, процедило это маленькое обиженное создание. – Скажи мне честно. Он приходил сюда только из-за тебя? Вы давно вот так… за моей спиной?
Я отшатнулась, выкатив глаза.
– Клянусь, все не так, как ты решила! – я всей душой хотела ее разубедить. – Дай мне собраться с мыслями… Там все очень сложно и долго объяснять. Мы с ним давно знакомы, и корни у этой истории еще годовой давности…
– Давно знакомы? Но почему вы не сказали мне?!
– Вика, спокойно. Думаю, он сам этого не хотел, а я в свою очередь не хотела его подставлять, полагая, что у вас все серьезно. Но все по порядку. Теперь я тебе все расскажу.
И я действительно поведала ей все, что связывало меня с Птицей, вплоть до настоящего момента.
– Но, поверь мне, – в сердцах заканчивала я свой рассказ, – я была уверена, что он больше знать меня не хочет, а с тобой встречается, потому что, ну… вылез из депрессии и захотел отношений. Может, ты помогла ему оклематься. Я так считала. И уж точно я не ожидала того, что он сегодня вытворил.
Вика глубоко и спокойно вздохнула.
– Я рада, что пришла к тебе поговорить. Правда. Я очень рада, что так многое выяснилось в этом разговоре. Я еще больше убедилась в твоей непричастности. А еще в том, что он меня использовал, чтобы встретиться с тобой.
Я скривилась. Вслух эта версия звучала еще более неприятно.
– Ой, не выдумывай. На фиг бы я ему сдалась? Смотри, если бы его целью была я, он бы просто возобновил со мной прежнее общение – он знает, что я была бы не против. Я же постоянно все ему прощала. К тому же, до прошлой недели, пока он был у нас, он даже не взглянул на меня и не заговорил, причем не только в твоем присутствии. Он приходил именно к тебе.
– Тогда как объяснить то, чтобы было сегодня?!
– Этого я не знаю, – осеклась я. – Но я тебе ни в чем не вру. Я не знаю, что на него нашло: для меня все это было так же неожиданно, как и для тебя. Ты мне веришь?
– Д-да… – поразмыслив, ответила Вика. – Я тебе верю.
– Правильно. Потому что он мне не нужен. Ты же помнишь того мужчину, который приезжал ко мне долгое время? Я бы никогда не променяла его ни на [Птицу], ни на кого-либо еще.
– А может быть, [Птица] просто приревновал тебя?
– К кому? – не поняла я.
– К тому мужчине. Он видел вас вместе. Мы тогда у подъезда стояли, прощались. Я не заметила злобы или какой-то перемены в нем в тот миг, когда вы, смеясь, вышли из-за угла, но это не значит, что он ничего не почувствовал. Возможно, именно в тот миг, увидев тебя с другим, он вспомнил то, что когда-то между вами было. И пережил это заново.
Я долго думала. Почему-то эта версия казалась еще менее правдоподобной.
– Не знаю, – я с сомнением покачала головой. – Как-то за уши притянуто. А не лучше ли спросить у него самого?