Падает снег

Он поджимал губы и колебался, порываясь подняться и все-таки уйти. Ему было неловко. И, что странно, я не ощущала ничего подобного. Моя жизнь с каких-то пор превратилась в нескончаемый театр абсурда, за которым становилось любопытно наблюдать, поэтому я почти ничему не удивлялась. Вот и сейчас я даже самую малость не была смущена. Поэтому решила и его успокоить, а заодно прояснить ситуацию.

– Максим Викторович, – вздохнула я, – если Вам так неприятно в моем присутствии, можете уйти. Но если дело не во мне, и у Вас нет ко мне неприязни, то знайте: Вы мне ни капли не мешаете. Не надо чувствовать себя лишним или дураком каким-нибудь, без права ворвавшимся в чужую квартиру. Идет? – говоря это, я меланхолично помешивала суп и, видимо, заразила Андреева своим спокойствием.

Щелкнул закипевший чайник.

– Ладно, – сдержанно кивнул Максим Викторович.

– Ну, где там Вика? – я стала наливать ему чай, как-то непроизвольно для себя решив, что ему нужен сейчас именно горячий чай, обязательно с медом и лимоном, чтобы не простудился.

– Говорит, из-за снегопада весь транспорт стоит, – начал рассказывать Андреев, как-то слишком пристально наблюдая, как я размешиваю мед и отрезаю солидную дольку желтого цитруса. – Вот. И она в пробку попала.

– Следовало ожидать подобного по такой погоде. По-моему, легче ей теперь пойти пешком – дороги будут стоять до самого вечера, – заметила я и подвинула ему чай, поднимая глаза. Андреев странно поглядел сначала на кружку, потом на мои руки, придвинувшие ее.

– Ну да, – согласился он заторможенно, и я заволновалась: что я делаю не так? Надо было предложить кофе? – Спасибо большое. Она так и собирается поступить.

– И далеко она застряла?

– В районе памятника Ленину, – виновато ответил Андреев, не решаясь отпить чай, а просто отогревая ладони о кружку.

Ну вот откуда, откуда в этом мужчине столько умилительного смущения и нежелания навязывать свою компанию, столько вежливости, порядочности и такта?

– О-о-о, – протянула я, – это ей нескоро оттуда, если пешком.

– Вот и я о том же… – грустно произнес мой внезапный гость, глядя на меня прямо. – Спасибо Вам за заботу, правда, но мне так неловко торчать здесь без дела, Вас отвлекать, ожидая ее неизвестно сколько.

– Все сказали? – спросила я, и он выжидающе посмотрел на меня. – Я теперь скажу. Ваше присутствие меня не отвлекает, а развлекает. К тому же, Вы еще не выпили свой чай, Ваши вещи не просохли, а выпустить Вас в мокром на мороз я себе не позволю в силу как минимум человеческого долга.

Андреев просиял. Краснота с его лица уже сошла, а вот на шее остались ярко-алые полосы. Не снимая улыбки с губ, он принялся за чай. Я подбодрила его взглядом и решила завести ни к чему не обязывающий разговор.

– Так что же… какова тема дипломной работы, которую Вы будете рецензировать?

Андреев блеснул черными глазами.

– Антропоцентризм восприятия мира племен Южной Америки, – как скороговорку, произнес он. – Такая интересная штука…

– Ну так расскажите мне об этом, пока суть да дело, – попросила я, вспоминая о картошке с мясом, томящихся в духовке.

Наблюдая за моими манипуляциями, Андреев произнес:

– Как можно говорить об историко-культурных вопросах, когда находишься в помещении с такими запахами? – и он глубоко вдохнул, с удовольствием прикрывая глаза.

– Это Вам не в аудитории голодных студентов мучить, – усмехнулась я мстительно, проверяя зубочисткой степень готовности.

– Вот что: забудем о дипломе. Вы, кстати, почему не на занятиях? – Андреев, наконец, вспомнил о субординации, приняв деловой тон, и это выглядело столь неподходяще к его нынешнему положению, что я только усмехнулась в ответ.

– Что? – спохватился он.

– Да нет, ничего, – давя хохот, ответила я.

Картошка пропеклась. Фарш под толстым, румяным слоем сыра, пропитанный соусом из сметаны, чеснока, укропа и соли, благоухал абсолютно божественно.

– Глупо, да? – догадался Андреев.

Я обернулась, стараясь придать лицу серьезное выражение:

– Нисколько.

И в следующий миг мы вместе захохотали, сразу став как будто бы ближе. Глаза Андреева блестели от влаги, щеки порозовели от смеха, а широкая улыбка, обнажающая ровные зубы, не сходила теперь с его лица. У меня тоже заметно повысилось настроение.

– Выходной у меня сегодня. Вика на курс старше меня, поэтому расписание наше не совпадает, – с теплотой объясняла я. – Одногруппница моя в библиотеке, а еще одна девочка – у себя в колледже. В медицинском.

– Так вы вчетвером снимаете…

– Да. Но застали Вы меня одну.

А ведь мы с ним совершенно одни во всей квартире, – пронеслось в голове, словно снежинка на ветру.

– Решили потратить свободный день с пользой?

– Я за рациональное распределение времени. Почему бы сегодня не наготовить на неделю вперед? Это лучше, чем поздно вечером, после пар, когда хочется отдохнуть. А ведь еще домашние задания…

– Действительно. Вот уж не думал, что кто-то из современных студентов находит время готовить. Есть же гораздо более интересные вещи. Ну, Интернет, например, время с друзьями, видеоигры… Вот когда я учился, помню, мы ели одни макароны и заварную лапшу. Причем первое всегда было подгоревшим, а второе – сухим.

– Да-а уж, – я снова залилась смехом, вытирая руки о фартук. – Это так по-мужски! Зачем готовить, это женское дело?

– Ну-ну-ну, я ничего такого не имел в виду! Просто молодость, она такая – вечно не до того.

– Угу. А потом язвы и гастриты. Нет уж. Питаться надо правильно. Домашняя, здоровая пища собственного приготовления. Это и вкусно, и полезно, и напоминает о доме. О детстве. Родителях. А вот к фаст-фуду у меня душа как-то не лежит. Терпеть его не могу.

– Девушки с Вашими убеждениями сейчас редкость. Большинство и готовить-то не умеют, – вздохнул Андреев.

– Да меня тоже никто ничему не учил, – призналась я. – Только попрекали всегда, что при замужестве мне будет нелегко, если не научусь… Но в то же время опыт мне передавать никто не собирался. Оно как-то само пошло. Внутренняя предрасположенность, что ли, была. Для меня приготовление пищи своими руками – такой же важный ритуал, как и гигиена. Это даже больше, чем ритуал.

– Любопытно.

– Вы голодны? – просто и без предисловий спросила я.

Андреев промолчал, наверное, анализируя, насколько мы сблизились, и не будет ли наглостью с его стороны ответить на мой вопрос честно.

– Когда я шел сюда, я не хотел есть, – уклончиво ответил он и честно заглянул мне в глаза.

Мы улыбнулись друг другу. Мы все поняли. Я взяла тарелку пошире, зная, как едят мужчины (им нужно пространство для маневра), и стала накладывать блюдо из духовки.

– Господи, что за запах! Даже если бы я наелся до отвала за пять минут до того, как приехать сюда, я бы все равно не смог отказаться.

Я самодовольно улыбалась, ставя перед ним тарелку и протягивая вилку.

– Вот уж не думал, что иду не работать, а нормально, по-домашнему обедать.