Зов чужого прошлого

Я извлекла кисточку и потянулась к люверу, чтобы просушить и расчесать, а после вернуть обновленную зверушку заждавшейся клиентке. Цвета красиво перетекали один в другой, расцвечивая прежде скучный и однотонный пух во все оттенки радуги. Однако едва я успела нажать на кнопку, как в наш закуток с витражным окошком, отгороженный от остального зала парой кадок с раскидистыми экзотическими деревцами – говорили, фруктовыми, – ворвалась Асем. Полагаю, только опущенная вниз голова спасла от возможности продемонстрировать нелюбимой клиентке самую кислую из моих гримас.

– Ах, Наби, дорогой Наби!

Асем дозволялось называть маэстро дорогим. Впрочем, стоимость его услуг полностью оправдывала это обращение. А в ряде случаев наш главный парикмахер мог быть исключительно терпелив и снисходителен, но только с богатыми клиентками.

– О, моя красавица! – оба звучно расцеловали воздух возле щек друг друга и шумно выдохнули, демонстрируя бурную радость от встречи.

– Наби, мне необходима срочная укладка.

– Но, жестокая, у меня ведь запись.

– Ах, – Асем махнула рукой, – подождут.

И она с чувством извлекла из сумочки своего карманного мопса и сунула в мои освободившиеся руки. Девочка-помощница мгновенно утащила обновленного пухового песика к хозяйке, а мне пришлось изворачиваться, чтобы одновременно не уронить пса важной клиентки и не остаться без пальца. Норов у собачки был под стать характеру владелицы.

– Ты не поверишь, что произошло! Я утром выгуливала Басю и совсем неподалеку от вашего салона столкнулась на улице с мужчиной. Случайно сбила его с ног.

Случайно? Хм. Учитывая, как часто у Асем менялись любовники, она всех сбивала с ног, чтобы убежать не успели.

– Он оказался чрезвычайно мил. Мы разговорились.

Точнее, Асем решила брать незнакомца штурмом и не дала ему уйти, отрезав пути нескончаемой беседой.

– Собрались прогуляться вместе до ближайшего кафе и выпить чаю, когда я вспомнила, что у Басечки шерсть очень некрасиво отросла после прошлой стрижки.

Наби поджал губы, но промолчал. После его стрижек шерсть просто не могла некрасиво отрасти.

– Разве можно, в самом деле, идти на встречу с таким мужчиной без укладки?

– Конечно, прелесть, – маэстро одарил клиентку великодушной улыбкой, – это стало бы катастрофой. Ты столь ухожена и элегантна, а у песика волоски топорщатся после ветра. Сегодня снаружи на редкость неприятная погода.

Я бросила взгляд на освещенные ярким солнцем окна и тихо хмыкнула.

– Ты абсолютно права, остальные подождут. Но где же твой мужчина?

– Вон там. Я пригласила заглянуть на минутку в салон к близкой подружке, которой обещала вернуть одну вещь.

Асем хихикнула, а я небрежно глянула в том направлении, куда она вожделенно тыкала, и застыла. Сознаюсь, не справилась с собой. Застыла, открыла рот и мигом была укушена за палец, что быстро вернуло в реальный мир. В тот самый, в котором невероятные мужчины приходили в салон в сопровождении разных Асем, а моим уделом было не дать сбежать удачно отловленному жениху.

– А мужчине не требуется укладка? – буркнула под нос, больше от досады на боль в кровоточащем пальце.

– Завидуешь, милочка? – у Асем слух отличался остротой лишь в моменты, когда ей это было выгодно. Если нищий просил ее на улице о монетке, дамочка презрительно морщила носик (сама наблюдала) и небрежно отворачивалась в другую сторону, демонстрируя абсолютную глухоту.

– У него необычно длинные волосы, – отмахнулась от Асем и принялась профессионально и виртуозно, шустро обмотав палец эластичной лентой, наносить на шкуру Басюшечки специальный гель, благодаря которому шерсть ложилась волосок к волоску. При этом умудрялась ловко избегать повторного укуса.

– А на мой взгляд, невероятно притягательно, когда у мужчины кончики волос так волнительно касаются шеи, словно в старых романах. Не находишь, Наби? Это очень красиво.

Клиентка обращалась исключительно к маэстро, поскольку кто я такая, чтобы со мной говорить дольше минуты, но при этом глаза ее победно сверкнули. Наби ответил нечто невразумительное, недовольно блеснув абсолютно голым черепом. Я же замечание проигнорировала. В свое время Асем очень старалась привлечь внимание Вашека, когда он заглянул ненадолго ко мне на работу. Однако жених красой земной пренебрег (у него прежде таких Асем было пруд пруди), на что элитная клиентка затаила обиду.

– Да, он шикарен, – совладал с собой Наби, цепким взглядом профессионала окинув мужчину с головы до ног и рассудив, что шикарность одного не умаляет породы другого. Человек же, которого все столь бурно обсуждали, в свою очередь, абсолютно не заботился о чьем-либо мнении и был поглощен видом из окна. Он наблюдал за спешащими на работу людьми и едущими по ту сторону повозками, тележками, а также изредка мелькавшими среди остального транспорта элитными ройерсами, мягко везущими своих счастливых владельцев. Выглядел мужчина при этом столь отстраненным, точно мыслями находился далеко-далеко.

– Харизма – великая вещь, – меж тем вещал маэстро, пока я пыталась сосредоточиться на работе. Честно говоря, Наби не рисковал прикасаться к кусачим мопсам и перекладывал ответственность за укладку на меня, но при этом считалось, что заслуга принадлежит именно маэстро. Как много раз повторял великий парикмахер: «Это я тебя всему научил, стоит быть благодарной».

Чудом избежав острых зубов, ухватилась за щетку, собираясь причесать неблагодарную псину, и почти совладала с иррациональным желанием пялиться в сторону окна. Вовсе не было ничего выдающегося в том незнакомце, кроме длины его волос. Внешность как внешность. Черты лица даже излишне резкие и обозначены столь выразительно, будто лепивший их скульптор слишком старался при создании шедевра. Это в точности как если бы я взялась не за широкую кисть, а каждый волосок окрашивала тонкой кисточкой отдельно. Напрасная трата сил. Вашек выглядел намного симпатичнее. Здесь же секрет крылся исключительно в харизме, как верно подметил маэстро. Есть личности, привлекающие к себе внимание с первого взгляда, просто потому что им природа дала личную притягательность, способную сражать людей. Вот и все.

Мужчину, сбитого Асем, вдруг оторвали от отстраненного созерцания, предложив свежевыжатый сок, и он элегантно взял бокал, мимолетно оглядев место, где очутился. Вероятно, он осматривался в поисках новой знакомой, но на миг наши взгляды встретились. У меня закололо в висках, сердце так резко сдавило, что не вдохнуть, кровь запульсировала в ушах горячим током, складываясь в монотонный шум, в котором проступали звуки, размытые образы, красные блики на прядях, треск ломающихся перекрытий, а человек у окна чуть наклонил голову и улыбнулся. Почти незримо, уголками губ. Расческа выпала из рук и громко ударила о стол.

– Ты что творишь?

Громкий вопль Асем перекрыл стук шального сердца и заставил взглянуть на собственные перепачканные краской руки. Я перепутала предметы и вместо выпавшей расчески схватилась за баллончик, сильно сдавив. На кусачего песика пролилась струя ярко-зеленого цвета.

Стоит отметить, что краска в нашем салоне использовалась высокого качества, потому была стойкой и насыщенной. И вот теперь Басик с благородно-шоколадным оттенком шерсти обзавелся неровной кислотно-зеленой полосой.

– Наби, эта гадина нарочно испортила Басюшечку!

От визгливого голоса я поморщилась, тщетно пытаясь совладать с разыгравшейся мигренью, как вдруг Асем добавила ультразвука, еще оглушительнее возопив: «Стойте, куда же вы?»

Мужчины у окна уже не было. Вероятно, он поднялся при первых же звуках ругани. Прекрасный облик очаровательной незнакомки окончательно и бесповоротно рассыпался под воздействием громкого визга. Истинный голос Асем, не сдобренный искусственной певучестью, всегда вызывал у меня желание заткнуть уши. И кажется, не у меня одной. Новый поклонник ушел, и теперь весь салон имел честь наблюдать через окно за его удаляющейся фигурой.

– Это ты, это все ты!

Гнев клиентки пришелся на мою голову.

Глава 4

– И вот так с ходу уволили? – Миранда, отдуваясь, волокла тяжелый тюк, за которым оставалась внушительная полоса, четко обозначившая разницу между грязным и относительно чистым полом.

– Сперва потребовали извиниться.

– А ты?

– Конечно, извинилась, напортачила ведь.

– А потом?

– А потом уволили.

– Вот так взяли и уволили? – повторно возмутилась Мира. – Ты сколько лет проработала в салоне? Ведь сразу по завершении учебы туда пошла! Я точно помню, мы просматривали варианты. А ты увидела объявление о помощнице этого главного парикмахера, и тогда вместе к нему пошли. Я сразу сказала: «Нет», когда увидела расстроенных девчонок, что он выгнал, а ты все равно отправилась на собеседование.

– Да, и меня он тоже развернул, поскольку опыта не было, только сертификат об окончании обучения. – Я ногами подталкивала ящик с красками, так как спина уже нещадно ныла от всех перетасканных с перевозной тележки тяжестей.

– Ты не расплакалась и не ушла, а заявила, будто он сам не понимает, как много теряет, раз не берется испытать истинно талантливого колориста.

– Еще бы мне плакать, – хмыкнула, вспоминая тот день, – ведь прошла закалку всей родней. Так буду еще реагировать на грубости людей, которые меня и вовсе не знают.

– И ты его сделала! Эх, Сэйна, вот что меня всегда в тебе восхищало.

Я взглянула на подругу и подумала, что меня в ней восхищает безмерная преданность тем людям, которых Миранда допустила в ближний круг. Очень редкая черта в современном мире. Вот и теперь она единственная откликнулась, и сама предложила помочь, когда остальные оказались заняты.