Сахар со стеклом

Рыжая иронично выгнула бровь, уперев руки в бока. Шапочку она уже сняла, и медные космы, выбравшись на волю, пытались снова установить связь с космосом.

Чем-то эта тёлка даже восхищала. Ей всегда было плевать на нас – тех, с кем считались все не только в группе, но и во всём лицее. Обычно новенькие, особенно городские, те, кто поступил в наш лицей по стипендии или гранту, тушуются, боятся. Оно и неудивительно, потому что каждому сразу доступно поясняют, кто тут хозяин. А эта так и не пронялась, сколько бы её не травили. Как в танке. Даже уважать за это стали. Только всё Должанов никак не угомонится, продолжает цеплять её. Уже оприходовал бы, и забыли. Хотя, полагаю, об эту даже он может зубы обломать.

– Сгинь, Ирландо.

– Шевцов, – девчонка делает вид, что её прозвище не задевает, – ты, вроде бы как, не выкупил ещё этот лицей.

Отпиваю прямо из пакета жижу, именуемую соком. Тереть не могу соки из пакета, но других в столовой не продают. Только берёзовый. Развод в виде воды с сахаром и лимонной кислотой. Подхожу на пару шагов ближе. Девчонка тушуется. Сзади бассейн, спереди я.

– Ань, – прошу по-доброму, – тебе не пора? Мне надо с сестрёнкой поболтать.

Кажется, моя псевдосестричка нашла себе надёжного цербера. Степанова приосанивается и бесстрашно смотрит мне в глаза.

– А ты уверен, что она с тобой хочет разговаривать?

– У неё выбора нет.

Я уже начинал злиться. Время шло, и Демьян меня уже заждался. Голубая шапочка сводной сестрицы замельтешила в обратном направлении. Неплохо идёт под водой, кстати, плавно.

– А мне кажется, тебя твоя Ирусик заждалась. Янке я что надо передам.

Ну упёртая баба, сама виновата.

Я медленно оторвал зубами уголок пачки, а потом перевернул её на рыжие патлы. Будет знать, как под ногами путаться.

– Тебе бы в душ.

Ирландо застыла в немом шоке, наблюдая, как околоапельсиновый сок стекает по носу и щекам и собирается липкой лужицей на полу.

– Ты больной, Шевцов, – прорычала девчонка. – Только посмей Янке что-то подобное вытворить…

– Топай уже.

На этом утомительная беседа, наконец, закончилась, и рыжая метнулась в сторону девчоночьего душа. Едва она скрылась, из воды вынырнула Фомина. Когда она сняла очки, то посмотрела так, будто увидела монстра из-под своей кровати. Поднялась на ноги, распахнула глаза. Взгляд подёрнулся привычной уже тревогой, и девушка сделала назад несколько шагов. Не думает же она, что я кинусь топить её? Хотя в некоторые моменты руки чешутся приструнить эту выскочку. Но сейчас некогда. Демьян, как и клуб, ждать долго не могут. Но я вдруг завис, глядя, как капли воды сползают по её шее. Вроде бы вся такая худенькая, прозрачная, но на груди форменный лицейский купальник натянут прилично, в отличие от той же почти плоской Ирландо.

Девчонка захлопала глазами, выискивая подружку. Спросила о ней таким голосом, будто я съел её вместе с патлами, или утопил, а хладный труп спрятал в раздевалке.

Я почувствовал, как в кармане отозвался вибрирующим сообщением телефон. Чёрт! Демьян уже зубы стёр от нетерпения, наверное.

Сообщил сестрёнке, что хотел, предупредил, чтобы домой сразу ехала – не хочу потом расспросов от отца, почему дочурку его пассии я с почестями и комфортом не привёз обратно. Вообще, эта игра в личного водителя меня уже задолбала.

Однако девчонка вдруг взбрыкнула, границы свои, видите ли защитить попыталась. Ладно, зачтено, сестричка, ты и вправду попыталась. Только почему-то попятилась. И в глазах привычный страх колыхнулся.

И почему меня от одного только её взгляда бросает в лютую злость? Наталья – не первая шлюха отца, но на ней он женился, а потом она и этого бездомыша притащила. А это уже слишком. Потому что это настоящее предательство мамы, хотя он мне обещал. Обещал же! И эта овца с невинным взглядом своих почти прозрачных глаз только напоминает мне о его предательстве!

В клуб! Снять это дерьмо с души, это напряжение.

– Лекс, – буркнул Демьян, когда я приземлился на пассажирское сиденье, – ты там домашнее задание в библиотеке делал, что ли? Капец, я уже три сигареты скурил.

Демьян чиркнул молнией кожаной куртки, застёгиваясь до самого подбородка. Он даже зимой, в лютые морозы, ничего теплее не надевает. Хотя, зачем – всё равно на колёсах почти всегда.

– Во сколько аукцион?

– В девять.

– Лоты пробил?

Демьян расплылся в плутоватой улыбке, пока я заводил мотор. Котяра. Только что не облизнулся.

– Так же не интересно, Лёха.

Ни Макс, ни Должанов моего увлечения «Чёрным драконом» не разделяли, а Демьяна считали хитрожопым дельцом, окучивавшим меня в своих интересах. Так оно, наверняка, и было, только мне плевать. Демьянов открыл мне дорогу в интересный мир, помог понять, чего я хочу. Поэтому то, что он с меня имеет, наверняка, комиссионные, меня мало колышет, пока дорога на аукционы открыта.

Я вырулил со лицейской стоянки и направил машину в сторону трассы. Надо успеть заехать домой, пока бестолковая сестрица не приехала. Иногда автобусы приходят в посёлок быстрее, потому что у них своя полоса, пока машины торчат в пробке в час пик.

Ей Демьяна ни к чему видеть.

А ему её.

Глава 12

Яна

Учится в этом лицее оказалось сложнее, чем я предполагала. Да, условия были созданы идеальные, но и программа была достаточно сложной. Чтобы держать отметки на прежнем для меня уровне, приходилось заниматься, заниматься и ещё раз заниматься. А я была не отличницей. Некоторые предметы шли довольно легко, а вот с некоторыми, как например с английским, приходилось сидеть иногда чуть ли не до середины ночи. Мама неоднократно предлагала нанять мне репетитора, чтобы подтянуть до уровня знаний этого лицея, но я отказывалась. Она и так слишком много делает для меня.

А сегодня в нашей с Аней компании появился ещё один персонаж. Утром, когда я за пару минут до звонка влетела в класс, на моём месте сидел щуплый паренёк в огромных квадратных очках. Ни дать ни взять классический ботаник. Анины вещи лежали на парте, но самой её в классе не наблюдалось.

– Эм… привет – поздоровалась я с парнем. – Это вроде бы как моё место.

Парень захлопал глазами, уставившись на меня, но так ничего и не сказал. Но тут подоспела Аня.

– Привет, Ян! – девушка тряхнула кудрявой медной копной, собрала волосы на макушке и привычным движением перетащила на них резинку с запястья. – А это Эдик. Эдик – это Янка, про которую я тебе писала.

– Я просто болел, – буркнул ботаник. – И это вообще-то моё место.

Я как-то даже растерялась слегка. Привыкла уже сидеть со Степановой. Она стала островком безопасности в этом новом для меня мире неприятия и косых взглядов.

– Эди-и-ик, – протянула Аня. – Ну не будь врединой, уступи новенькой.

Эдик сердито зыркнул на меня через стёкла очков, но вещи собрал и пересел за соседнюю парту.

Эдуард Чагин – так звали моего нового знакомого. Оказалось, что они с Аней друзья, и теперь парнишка таскался с нами на переменах. Не таким он оказался вредным, как мне сперва показалось. Юмор у него, конечно, своеобразный, но в остальном он просто гений. Даже Ане с ним не сравниться. Особой страстью Эдик пылал к биологии и химии, и когда узнал, что я тоже увлечена биологией, зауважал. Даже слишком, потому что теперь я часто ловила на себе его взгляд, пропитанный щенячьим восторгом. А вчера потащился провожать меня на остановку, рассказывая об антипараллельности цепей ДНК.

А утром мы со Степановой застали его за последней партой угрюмым и безрадостным. Он даже поздоровался как-то напряжённо, через зубы. В руках Чагин держал свои очки и тщетно пытался отскоблить от стекла жвачку.

– Эдик, кто это сделал? – Степанова поджала губы, и, думаю, ответ она и так знала.

– Никто, – угрюмо отозвался Чагин.