Рики Перри

Повисла тишина. Казалось, даже ветер стих от неловкости и глупости ситуации, а водители машин объезжали улицу стороной, чтобы не заразиться идиотизмом и трусостью Хилари, парившими в воздухе.

– Ч-что? – Он опустил плечи. – Так ты… не будешь бить меня из-за того, что я люблю Кэмерон?

– Ну, вообще-то, если ты забыл, я угрожал избить тебя за то, что ты… Так, стоп. Ты любишь Кэмерон?! – Дэн выпучил глаза так, словно кто-то сильный сжал его в своих крепких объятьях, как надувную игрушку.

Хилари раскрыл рот, чтобы что-то сказать в свою защиту, но на его лице уже было выгравировано: «идиот года», «самоубийца года», «попадос года».

Он схватил вещи с земли, накинул на себя куртку, небрежно завязал шарф так, что он закрывал часть его лица, схватил рюкзак и убежал со двора, смешно ковыляя из-за тяжести рюкзака.

– Давно я не видела такого апофеоза, – заметила Рики, поглядывая на Дэна. Он был похож на кота, только что увидевшего свое отражение в зеркале.

Бенефис Хилари стал еще ярче, когда он, не увидев дорогу из-за шарфа на лице, ударился о столб и свалился на землю.

Пыхтящий от волнения Барни осторожно посмотрел на шокированного Дэна и сказал:

– Э-это он, наверное, вспомнил об акции в «Буррито-сити». Там д-до трех можно купить с большой скидкой. – Он достал из рюкзака раздавленный буррито с вытекающим соусом и выглядывающей из-под порванной лепешки начинкой, мгновенно запачкавшими его руки, и протянул Дэну прямо в лицо. – Я в-вот купил, а ему в-взять забыл.

Дэн раскрыл рот, то ли чтобы закричать, то ли чтобы обложить бедного Барни матом, но вместо этого схватился за голову и ушел, забыв о мяче. Младший Браун бросил испорченный буррито на землю и поспешил к постанывающему от боли другу, распластавшемуся на земле.

Рики некоторое время смотрела вслед Дэну, отметив, что впервые видит его в таком состоянии.

«Эти двое даже его смогли довести».

Когда она подошла к своим «друзьям», Хилари уже сидел на земле, опираясь спиной о столб. Рукой парень держался за лоб, на котором медленно набухала шишка.

Рики вспомнила о «Коле», купленной в магазине, вытащила ее, испачканную соусом, из рюкзака Барни и подала «хоббиту», чтобы тот приложил банку ко лбу.

– Такого позора я не видела никогда. Даже не знаю, что мне делать: смеяться над тобой или сочувствовать.

Из здания колледжа вышли Дэн и Кэмерон, держась за руки. При виде чудаковатый компании у столба на лице первого появился страх. Он схватил свою девушку за плечи и что-то сказал ей в лицо, а затем они ушли в противоположном направлении.

Хилари опустил взгляд. Рики хотела пошутить, съязвить или усугубить ситуацию сарказмом, как любила делать в самые неподходящие моменты, но, увидев печальное выражение его лица, почему-то закрыла рот и предпочла промолчать.

Глава 6

Дома Барни предложил Хилари приготовленную его мачехой пиццу, но тот отказался, молча скрывшись в комнате приятеля.

Рики неоднократно видела, как «хоббиту» достается от одногруппников, особенно от Дэна. Он использовал Хилари в качестве боксерской груши и устраивал показательные драки, всегда выигрывая благодаря своему росту и весу.

– Нужно подбодрить его, – шепнул Барни «сестре» на ухо, пытаясь запихнуть обратно в холодильник отвергнутую пиццу. – Понимаю, что ты делаешь это в первый раз в своей жизни, но скажи ему хоть одно доброе слово.

– Зачем? – Перри искренне удивилась его просьбе.

«Что ж, пора определиться, как думать о нем, – решила она. – Брат? Нет, однозначно. Друг? Притянуто за уши. Партнер? Скорее, шантажист…»

– Тебя хоть раз поддерживали, когда тебе было плохо? – Барни обернулся к ней. – Ладно, спрошу иначе: тебе когда-нибудь было плохо?

Бывают слова, которые срабатывают лучше любого ключа, – стоит их услышать, и двери к тайнам раскрываются сами собой. Рики не переносила такие моменты. Ей приходилось с трудом сохранять привычное выражение лица, но в душе возвращаться в неприятное прошлое. Конечно, не все дни в ее жизни были солнечными. Были и с грозой, ураганом, штормом, сметающим все на пути. Были и обычные дождливые, одинокие, серые будни. Хандра, увы, идет неприятным бонусом к упаковке с жизнью человека.

– Да, однажды мне было плохо, – призналась Рики.

– Вот видишь…

– Когда сказали, что занятий не будет, но вернули их в последний момент.

Воодушевление исчезло с лица Барни. Он, было, поверил, что его «подруга» тоже человек, как и он. То, что она поет, – действительно дивно поет! – указывало на то, что у нее есть желания и мечты. А то, что она прячет в себе такой талант, говорило об одном: она боится раскрыться. Она может бояться так же, как он, как все подростки. Бояться непринятия обществом, критики, ненависти и насмешек.

– Ты ведь не такая, какой хочешь казаться. – Он опустил взгляд.

В голове Рики вовремя прозвенел предостерегающий звонок. Она умело спрятала беспокойство, закатила глаза и вышла из кухни.

Барни взглянул на время в телефоне и заметил в отражении свое печальное лицо и взъерошенные каштановые волосы. Порой он забивал на такую штуку, как расческа, и приглаживал волосы руками. Так поступил и сейчас. Он спустился на первый этаж и заметил обувающуюся Рики возле входной двери.

– Я в магазин. Принесу хоббиту что-нибудь, что поднимет ему настроение.

* * *

Хилари разлегся на кровати Барни, устремив взгляд в окно. Ему уже приходилось ночевать у друга на Хеллоуин, Рождество и множество других праздников. Оглянувшись, он заметил на стене возле компьютерного стола выцветшие карандашные рисунки, чуть выше – выцарапанные кухонным ножом две полосы: одна чуть выше другой. Хилари с усмешкой вспомнил, как в детстве мачеха Барни устроила им концерт, крича:

– Специально для вас, идиотов, существуют ленты для измерения роста!

А мальчики стояли, хлопая глазами, и ничего не понимали. Было смешно наблюдать за ней. Чем дольше Хилари на нее смотрел, тем меньше казалось ее тело и тем больше – голова.

– Тебе уже лучше? – спросил Барни.

Зная тонкости характера Хилари и его тайную социофобию, смешавшуюся с любовью и открытостью ко всем людям, он знал, что друг раним, и от этого порой равнодушен. Максималист до мозга костей, чем-то напоминавший ему Рики, только характер девушки – это изнанка сущности Хилари. Что же до Барни… У него, к счастью, не было подобной неопределенности.

– Да, я всего лишь признался парню, который постоянно издевается надо мной, что мне нравится его девушка. – Хилари с ироничной улыбкой сел на постели в позе лотоса.

– Он так и не передал тебе новости об этом конкурсе, – заметил Браун.

– Да уж, он был в таком шоке, что забыл об этом!

– И мяч свой тоже оставил. – Барни ткнул друга кулаком в плечо, и тот усмехнулся.

Они вместе недолго посмеялись.

– А если серьезно, то нужно передать всем. – Хилари достал телефон и зашел на свою страницу. – Я уже знаю, о чем он хотел сказать. В конце концов, это я староста в группе.

– Похоже, об этом он тоже забыл.

Внизу хлопнула входная дверь, и послышались демонстративно громкие шаги. В комнату вошла Рики, сжимая в руках бумажный пакет. Она обошла кровать, чтобы приблизиться к Хилари, и с равнодушным выражением лица вручила хоббиту покупку, приговаривая:

– Сладкое – это прекрасное средство от грусти, даже если ты круто опозорился.

Хилари не знал, как воспринимать действия «подруги». Он с раскрытым ртом и нескрываемым удивлением принял пакет, вновь чувствуя тревогу в душе. Барни закрыл лицо руками.

На дне пакета лежал шоколадный «Оскар». Он хотел разорвать золотую обертку шоколадной фигуры, но вдруг заметил на ней наклейку с надписью: «Идиот года».