Рики Перри

В тот день в жизни Рики впервые произошло сразу несколько вещей: она злилась почти до потери сознания, приняла непредвиденное позорное поражение, намеренно разбила свой телефон и стала жертвой шантажа.

Мечта стать певицей зародилась у Рики в детстве, но у всех, кому она об этом рассказывала, вызывала смех. Никто даже не догадывался, что стояло за этой далекой мечтой.

«Могу представить, что будет, когда мои враги узнают об этом».

Она задумалась, опустила плечи и сдавленно ответила:

– Услуга за услугу.

Барни протянул ей руку, и Рики нехотя пожала ее.

– Не могу поверить, что я шантажирую шантажистку.

– Не могу поверить, что я иду на поводу у любителя порнушки.

Глава 3

Расположенный на Виктории-роуд колледж «Эшвилл-«Банкомб»» всегда конкурировал с другими учебными заведениями и зачастую проигрывал из-за плохих оценок экспертов, побывавших здесь. Тем не менее, родители Рики решили записать ее именно сюда, даже несмотря на плату за обучение. Они верили, что рано или поздно их дочь поймет, что это был правильный выбор, но Перри почему-то думала, что мама с папой просто помешались на мысли всегда и везде контролировать ее жизнь. Марихуана это дело сгладила.

– Ну что? – спросил Барни, пристроившись рядом с Рики. – Теперь мы с тобой типа напарники?

– Временно.

Утро в колледже «Банкомб», как и в любом другом, начиналось с суеты, беготни, бесконечного говора – до звонка на первую пару. Рики не выносила толпу. Она чувствовала себя среди людей некомфортно. Мелкой песчинкой в бескрайней пустыне. Поэтому всегда старалась выглядеть уверенной в себе. Что играло важную роль в этом деле?

Во-первых, взгляд. Он был холодным, с толикой жестокости и равнодушия.

Во-вторых, выражение лица, мимика, даже то, как надо складывать губы. Известно, что у большинства стерв тонкие губы. И хотя природа обошла Рики в этом стороной, даровав ей губы более пышные благодаря ее афроамериканским корням, она все равно уже давно привыкла поджимать их.

В-третьих, походка. Вы когда-нибудь учились ходить на улице по определенным плиткам? Рики училась так ходить до тех пор, пока не стала не глядя попадать в вереницу плит, не заступая за края.

В-четвертых, осанка, виляние бедрами. Держите спину ровно, не отпуская ее ни на секунду, но дайте волю бедрам, не забывая о третьем пункте.

Однако даже соблюдение всех этих правил в совокупности не спасло Рики от недоуменных взглядов студентов и студенток. Барни точно не знал о четырех правилах завоевания авторитета и шел так, как хотел, портя эффектный проход новоиспеченной напарницы по коридору.

Не выдержав, Перри остановила его и прижала к дверце своего шкафчика. Из-за высокого роста, да еще и каблуков, ей казалось, что Барни – ребенок. Эта мысль отложилась у нее в мозгу, и она как можно более сдержанно произнесла:

– Слушай, Мишка Барни, мы с тобой не друзья. Мы враги.

– Но мы же сотрудничаем.

– Шантаж – это не сотрудничество.

Парень состроил кислую мину.

– И всегда ты такая зануда?

– С каких пор осторожность считается занудством?

Она оглянулась. Внимание некоторых все еще было приковано к ней и ее горе-дружку. Девушка отошла от шкафчика, вздохнула и продолжила:

– Нас не должны видеть вместе.

– Почему?

– У меня нет друзей, и то, что ты околачиваешься рядом со мной, не может не вызвать подозрений, – она перевела дух, – к тому же ты… уж слишком отличаешься от меня. Если быть честной, то ты по сравнению со мной как ободранный уличный котенок, следующий за чистой кошкой благородного происхождения.

Барни, очевидно, сравнение не понравилось. Он упер руки в бока, задрал голову и посмотрел на Рики с наигранным упреком:

– То есть я тебя позорю?

– В точку! – Перри ткнула в него указательным пальцем.

– Но я такой, какой есть. – Он опустил взгляд и стал показывать на пальцах: – Да, не идеал, не красавец, не атлет, не герой-любовник, но я не обязан быть тем, кем не являюсь. Может, как ты сказала, я и похож на ободранного уличного котенка, но, по крайней мере, я такой, какой есть, и чувствую себя так комфортно. Это моя сущность.

– Будь я сентиментальной, даже расплакалась бы. – Рики окинула Барни снисходительным взглядом. – Но раз уж ты любишь себя таким, какой ты есть, то почему сам не влюбишь в себя ту девчонку?

– Потому что не знаю, как это делается. Я хочу измениться, но так, чтобы мне это нравилось и я чувствовал себя хорошо.

– Но еще и так, чтобы это нравилось другим?

– Зачем мне другие? Главное, чтобы нам с ней нравилось.

Рики не могла вспомнить, когда в последний раз нормально разговаривала с незнакомым человеком больше одной минуты, а чтобы еще и по душам…

Значит, ему в целом нравится то, какой он есть, и он не собирается меняться ради мнения окружающих?

Рики задумалась: все правила, являвшиеся фундаментом завоевания авторитета, первое время приносили ей массу неудобств. Она отторгала их, но взяла себя в руки и приняла, теперь следуя им уже по привычке. Можно ли назвать это тем изменением, которое ей нравилось в себе и которое она приняла добровольно, даже с удовольствием?

– Так, ладно, – она выставила перед собой руки и зажмурилась, обдумывая услышанное, – хорошо, будем друзьями.

– Ур…

– Но временно. – Взгляд Рики припечатал Барни, который только собирался прокричать, прошипеть или прошептать: «Ура!», обратно к дверце. Его энтузиазм мигом пропал.

– Значит, на месяц?

– Именно.

– Тогда нужно приступать уже сейчас.

Одной из основных причин, по которой Рики не любила дружить близко, являлось ее нежелание окунаться в чужие проблемы, копошиться во всем этом дерьме, чтобы помочь, но в ущерб себе.

«Пустая трата сил и энергии» – а для Рики это было основополагающим в жизни. Тратить силы и энергию, как она считала, нужно было лишь на себя.

– Увидимся на заднем дворе возле столовой.

– Будем есть на улице? – Барни вцепился в лямки своего рюкзака. – Мне казалось, ты не хочешь, чтобы нас палили.