Сага о Рождённом Землёй

– Не попал… – вздохнул Таг.

Огрызок пролетел мимо, но Эней, словно не заметил его.

Все эти дразнилки и подражания зверушкам и птичкам, почему то запали в душу мальчику. Почему, он и сам не знал. Но они раздражало тех, кому он всегда хотел досадить. Самое главное это было необычно. Ещё никто не додумался, например, кукарекать, или куковать, когда хочешь напугать или обмануть врага.

А Таг – додумался. Вот, тот же Эней, например. Его уже передёргивало от всех этих «кукареку!» или «ку-ку!» Он Понимал, что значит Таг выдумал какую ни будь пакость и сейчас он в неё обязательно встрянет…

Таг слез с дерева, и дальше день ему показался неинтересным. Даже скучным. Эней, обидевшись, не хотел с ним играть. А друзей, собственно, больше и не было.

Вечером, за ужином, дедушка обязательно прочитает нравоучение о том, что Эней Тагу приходится дядей, что его нужно уважать.

– В нашей стране, уже давно нет рабов, все равны перед Богом, – обязательно говорил дедушка, – все народы одинаково почитаются друг другом. И не по крови судят о человеке, а по делам его.

Таг и сам знал это!

– Гм, да я не смеюсь над ним, – с серьёзным видом заявил он дедушке, – он просто скучный! И к тому же я не могу называть господином того, с кем играю! Представляю эту картину!

Таг скорчил гримасу и обернулся к Энею, благоговейно сложив руки.

– Не хотите ли построить домик из кубиков, господин Эней!

– Смешно, правда? – обернулся он к дедушке, – и вообще, пусть не загоняет меня на дерево!

– А ты яблоками не швыряйся! – вскрикнул Эней.

– А ты не смей требовать, что бы я перед тобой пресмыкался, как перед господином! – ответил ещё громче Таг.

– А ты не трогай мои игрушки!

– А ты на качелях моих не катайся!

– А ты… ты вообще ещё мал, чтобы старшим грубить!

– А ты мне не указывай, а то я тебя побью!

– Вот ещё! Мышка кошке угрожает!

Таг не сдавался.

– Сам ты мышка! Ты… ты… ты горшок пустой, вот ты кто!

– А ты…

– Ну хватит! – стукнул кулаком по столу Парис, которому надоел шум и гам.

Дети мгновенно замолчали и уставились на дедушку.

Приам вздохнул и покачал головой.

– Нехорошо ругаться тем, кто растёт в одной семье. Тому роду нет перевода, где братья друг за друга горой…

Таг чуть не закричал от отчаяния. Дедушкины нравоучения грозили перерасти в длительный рассказ. И Таг даже знал, какой рассказ должен был сейчас произнести монотонным голосом дедушка. О прутьях и венике! Таг знал его наизусть! Он готов был броситься в ноги дедушке, только бы он замолчал! Но Приам, вместо того, что бы доставать этих двух задиристых мальчишек притчами, посмотрел на Париса и спокойно перевёл разговор на другое.

– Скоро из похода прибывает Геркле. Вестовой принёс весть о том, что наши армии разгромили данайцев возле Золотого Рога и изгнали их с нашей страны во Фракию. Я хотел бы, что бы ты с братом отправился в Аргос и заключил мир от моего имени.

– Но мир может заключить только царь! – ответил Парис, – это не во власти царевичей.

– Я стар для длительных путешествий, – откинулся на спинку стула Приам, – чувствую, что силы покидают меня. Ты мудр. Грамотен. Там где надо – коварен. Ты в курсе всех дел нашей державы и знаешь то, что не знаю даже я. Тебя труднее будет обдурить коварным архонтам.

Парис отставил кубок с вином.

– Станут ли меня слушать Агамемнон и Менелай? Я в их глазах юнец!

– Данайцами, из племени мирмидонов, которые пересекли Ильмару и высадились на Золотом Роге, руководил твой ровесник, Патрокл. Его голову Геркле везёт в Трою.

Приам помолчал.

– Данайцы слушают силу и решительность. Авторитеты для них это мудрость и хитрость. Глянут они на меня и подумают, что Троя ведома старым и больным царём. Глянут на вас, и поймут кто троянские вожди. Если вы им покажите свою уверенность, то завтра, данайские воины станут вашими верными псами…

– Эти пожиратели брюквы никогда не держат своих слов!

– Не говори так, Парис! – простонал Приам, и даже Таг отбросив ложку перепугано глянул на дедушку, словно эти слова были обращены к нему.

– Не говори так, – повторил старый царь, – эти, как ты говоришь, пожиратели брюквы, есть грозные враги. И не надо их недооценивать. Я не хотел бы своим детям и внукам оставлять в наследство нерешённую проблему. Лучший бой это тот, которого не было. Не забывай этого.

На этих словах Таг посмотрел в потолок и, отодвинув блюдо, встал.

– Я не хочу есть, дедушка.

– Таг, тебе надо расти и набираться силы, – ответил внуку Приам, – а ты пренебрегаешь едой!

– После еды живот растягивается, словно барабан и мешает бегать. Я с трудом залажу на Звёздочку.

– Прекращай вредничать! – вмешался Парис, – если отобедал то сиди молча и жди, когда все воздадут хвалу богам за посланную трапезу!

– А ты вообще отстань! Я не голоден! И чего ради, я должен ждать всех, когда мне хочется уйти?

– Прекрати грубить, – сказал Приам, – сколько голодных детей вокруг, которые мечтают, хоть что ни будь покушать? А ты смеешь перебирать едой на царском столе и не хочешь попросить о том, что бы Асмень им тоже даровал пищу?..

Таг схватил стоящее посреди стола блюдо, на котором ещё дымилось жареное мясо и направился к выходу.

– Ты куда!? – вскочил Парис, увидев ошалевшие глаза отца.

– В город, искать голодного мальчика, такого же, как и я, – торжественно ответил Таг, – я отдам ему мясо и он не будет голодным! И вообще, когда я стану царём, я буду собирать всех детей, которым нечего кушать, и они будут кушать вместе со мной!

Таг толкнул ногой лёгкую дверь и, выйдя, так же ногой, её закрыл. Дверь громыхнула словно по ней ударили молотком.

Приама разразил смех.