Часы

– Ах, нет, – тот покачал головой, и красная челка снова влезла ему в глаза, – только мешки с песком.

– А если серьезно? – этот ответ не мог не вызвать у меня улыбку.

– Детали в основном. Я ремонтирую отцовский Понтиак. Не идет вторая передача.

– Хочешь Рыцарем Дорог заделаться?

– О, да Вы в теме! – глаза паренька округлились, и он практически влез мне в лицо.

– Шутишь? Это же был настоящий хит восьмидесятых! Мальчишкой, я был фанатом!

– Обалдеть! Знаете, у меня, конечно, не KITT, но моя жар-птица тоже способна на чудеса! Мощность – двести тридцать лошадиных сил, автоматическая коробка передач TH-700R4…

– Я был фанатом истории, а не машины, – обрубил его я несколько раздраженно.

Вначале я подумал, что он станет прекрасным лекарством от скуки на остаток пути, но вот слушать заумную лекцию я точно не собирался. Ненавижу, когда меня забрасывают ничего не значащими для меня терминами.

Он замолчал, и какое-то время мы провели в тишине. В относительной тишине, потому что вокруг все еще раздавался чей-то храп.

– Так ты ездил за деталями сюда?

– Я облазил уйму сервисов, в этих краях они, конечно, тоже пытаются содрать кучу денег… Ну не мудрено, детали перестали выпускать аж в 2002 году, а число желающих приобрести их, естественно, увеличилось. Считайте, мне повезло: они отдали мне трансмиссию всего за две тысячи…

– Сколько? – если бы у меня был чай, я бы им картинно поперхнулся, как в фильмах.

– Я дешево взял, – расплылся в улыбке парень. – В основном, за них просят три с половиной…

– А, ну да, тогда определенная выгода в этом есть…

Повисло неловкое молчание, которое в этот раз нарушил он.

– Простите, я иногда слишком увлекаюсь и надоедаю этим, – словно прочитав мои мысли, произнес юноша. – Я просто очень люблю машины, да и вообще всякие механизмы, люблю в них копаться, – он сделал паузу и бросил на меня многозначительный взгляд, – так что… Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Я как посмотрю, Вы тоже не любите находиться в дороге. Вот Вы что тут делали?

Знаешь ли, я только что вышел из тюрьмы, попал туда, когда ты еще не родился, и сейчас хочу наверстать упущенное. Но пока что меня лишь обобрали в мотеле, обобрали на заправке, и, бог знает, сколько возьмут с меня за эту поездку. Может, мне забрать твою трансмиссию и перепродать ее за три пятьсот?

– Я… Путешествую.

Парень все это время с интересом изучал меня без капельки стеснения.

– Что, шестеренки высматриваешь? – я покосился на него, роясь в кармане.

– Нет. Просто…Пытаюсь понять, сколько Вам лет?

– Ах, это… Я тоже. Я тоже.

– Шутите?

– А что? Возраст имеет значение?

– Я просто не понимаю, как человек Вашего возраста может бросить все и путешествовать.

– Ну ты же смог рвануть в другой город за запчастями. В твоем-то возрасте?

– А мне нечего бросать, я птица вольная.

– Это тебе так кажется. У тебя есть семья?

– Да.

– А у меня нет, – я, сам того не заметив, громко вздохнул, а паренек испуганно выдавил из себя: «Простите!» – Вернее, есть. Но мы, скажем, очень редко видимся.

– Не ладите?

– Не то чтобы…

Я понял, что снова хочу сменить тему. Какой я непостоянный сегодня! Немного помедлив, я добавил:

– И я не старый!

Юноша робко кивнул и уставился на свои руки. Его пальцы были черными от маслянистой грязи и слегка блестели.

– Так ты механик, значит? – я отвернулся от окна и поглядел на него.

– Вообще-то я учусь. Но да, заметно? – он помахал мне испачканной ладошкой.

– Тогда будь другом, посмотри, пожалуйста, эти часы! На них какой-то ненормальный будильник, может, как-то подкрутить что-то…

– Я механик, а не часовщик, – возмутился он, но любопытство взяло верх, и он послушно подставил левую руку, в которой через секунду оказался небольшой, но увесистый хронометр. Он, бережно перебирая пальцами, поднес его к глазам и стал внимательно изучать узор. Многочисленные рельефные завитки на крышке тонким орнаментом жались друг к другу, на обратной стороне раскрываясь крупными экзотическими цветками.

– Рисунок подстерся… Они не новые, хоть и блестят. Семейная реликвия? – юноша покачал часами из стороны в сторону, держа за витую золоченую цепочку.

– Возможно, но не моя. Мне их отдали.

– Говорят, примета плохая. Тот, кто дарит часы, отнимает свое собственное время…

Я усмехнулся: я не верил в приметы. И уж тем более в то, что часы могут забрать часть чьей-то жизни. Я вас умоляю… Но вдруг меня посетило сомнение – то, которое рождается вопреки здравому смыслу. Внезапные изменения произошли со мной практически сразу после того, как у меня появились часы. Что, если эти вещи были связаны, я ничем не болел, а старый тюремщик потихоньку высасывал из меня жизнь? Для себя? Поэтому он так настаивал, чтобы я забрал часы с собой…

Идиотская мысль, от которой я отмахнулся. Нужно было всерьез заняться своим здоровьем – тюрьма меня потрепала, потрепала…

– Эй! – парнишка слегка толкнул меня в плечо, чтобы я начал его слушать, и я медленно перевел на него взгляд. – Продать не хотите?

– Так они копейки стоят…

– Думаете?

– Кто в здравом уме отдаст мне дорогостоящий антиквариат?

– Тот, кому и так всего хватает. Или тот, кто не знает, какой ценностью он обладает.