Эскадра

– Ясно… Но вот еще что. Было сообщение о русской крейсерской эскадре – что если евреи договорятся и с ними?

– С русскими – вряд ли, хотя… Да, будем исходить из того, что могут и договориться. Какие там крейсера, известно?

– Флагман – "Говнокипящий", ну то есть "Громокипящий", возраст лет семьдесят, курсовой рэйлган – восьмидесятка. Остальные – старше ста лет, курсовики – наверно, около полтинника.

– Такое старье?!

– А у русских всё старье. Только на это не стоит "вестись": в маневренном наступательном бою они не стоят, в общем-то, и вовсе ничего, но вот в обороне… Эти черти очень метко стреляют.

– Насколько метко? – спросил Гудвин

– А настолько, – ответил ему ранее молчавший Джо Марриотт, капитан "Черчилля", самого большого крейсера их эскадры, оснащенного рэйлганом просто-таки "линкорного" стопятидесятого калибра, что пока я проделаю в ком-то из них дырку, пусть и полутора метра в диаметре, они во мне наделают таких – дюжину и от того, что дырки будут лишь полуметровыми, мне легче не станет. Их надо долбить исключительно торпедами – ну или малой авиацией, а вот в артиллерийскую дуэль лучше не соваться. Хотя… Нам-то сунуться придется, опять же для того, чтобы связать боем и не дать раздергать бомберы и десантников. Ведь насколько я понял, "москитный флот" будет сильно занят, а все эсминцы на их крейсера не бросишь, кто-то должен и в охранении остаться.

– Именно так, капитан Марриотт, – заметил Сэндлер, – Ваши крейсера, а я предполагаю назначить вас командиром всей крейсерской эскадры, свяжут боем крейсера русских – если таковые там окажутся. Но ведь окажутся же, мы все это понимаем… Авианосцы так же связывают боем малую авиацию противника. "Долбить" же предстоит вам, Гудвин. У вас пятьдесят эсминцев, так не жалейте торпед! "Бельграно", "Гинсборро", потом русские крейсера – вот приоритет целей.

– Ясно, мистер Сэндлер!

– Бомберы, как и десантные транспорты, остаются позади до момента подавления основного сопротивления. И наша задача – сделать так, чтобы это "подавление" произошло как можно быстрее.

– Ну это-то понятно!

***

"Адмирал Бельграно" стоял в доке на замене гипергенератора, заодно и прочем мелком ремонте, а потому офицеры, включая полковника Дюпона, спустились на поверхность Ла Платы – той самой ближайшей базы флота, до которой столь удачно добрались. Несмотря на то, что вся система была как бы "придатком" военной базы, были тут и обычные города, а в них – уютные ресторанчики с террасами с видом на самое настоящее море. Вот в одном таком они и расположились, и даже успели заказать стейки и выпить по первой, когда комм капитана Кортасара запиликал "неотключаемым" вызовом. "Позвонить всегда и вовсюда" мог только адмирал Лейбович, поэтому отвечать пришлось.

– Кортасар, хочешь еще повоевать? – радостно спросил комфлота.

– Никак нет, сеньор адмирал, не хочу! – ответил Энрике.

– А придется! – столь же радостно продолжил Лейбович, – тут прошла инфа, что наших союзников собираются атаковать какие-то пираты.

– Пираты?!

– Да, именно! Только вот состав у них почему-то полностью взят из Его Лаймовского Величества флота, да и командует ими хорошо тебе знакомый Джереми Сэндлер.

– Вот ничему его жизнь не учит…

– А что делать, британец же! – опять хохотнул Лейбович. Он был явно в хорошем настроении, – Короче, так, Энрике. Кроме вас с "Гинсборро", о которых лаймы, скорее всего, знают, там будет еще "тяжелая десятка" с Ла Платы…

– Да, мы их видели в доках, серьезные ребята!

– Вот, прикомандировываются к тебе. О них бритты то ли знают, то ли нет. Также они то ли знают, то ли нет, о дюжине русских крейсеров, флагман – "Громокипящий".

– Эскадра Рождественского? Это хорошо, они из курсового рэйлгана за астрономическую единицу в очко унитаза попадают!

– А кроме того, Энрике, будет и еще одно "усиление", о котором бритты не знают точно, вот тут я уверен. "Санта-Мария".

– Ударный авианосец первого класса?!

– Во плоти. Одна беда – летуны-то там кадеты. Их, конечно, учили, но воевать они не воевали. Молодняк.

– Но их там реально много, сеньор адмирал.

– Да, много. Но вот как раз твоя задача – подумать, как бы их в результате не стало мало.

– Подумаю, что ж…

– И вот еще что. Поскольку собирается "сборная солянка", ставить формальным командиром тебя – не считаю политически правильным. Так-то рулить будешь именно ты, но и местная "тяжелая десятка", и русские привыкли к своему командованию и лучше воспримут кого-нибудь более нейтрального. Есть соображения?

– Ну как сказать… Если мы идем оборонять планету и нужен "зиц-председатель", ну то есть "эрзац-командующий", может кто-то из местных?

– Как вариант, хотя из местных ты ведь знаком, насколько я понял, только с их премьер-министром, а он лицо гражданское.

– Это да. Тогда… Взгляд Энрике остановился на Дюпоне, который сразу же сделал страшное лицо и начал производить "жесты решительного отрицания".

Однако Янив Лейбович был командующим флотом лишь пятнадцать лет, а вот евреем – всю жизнь, и потому умел читать мысли. И не только у подчиненных, но уж у них-то – как два байта переслать.

– Там у тебя, помнится, был французский полковник? – спросил он

– Ну, полковник-то он уже наш, а не французский.

– Но, тем не менее, по имени-то "месье француз"? Вот он подойдет.

– Ты подойдешь, сказал Энрике Жан-Клоду.

– Я не подойду! – воскликнул Жан-Клод.

– А вас, мон колонель, никто не спрашивает, вы уж простите старика, – завершил дискуссию Лейбович, – Нанялись на службу – так и служите. Сумеете стать чем-то большим, чем "эрзац-командир" – сделаю генералом, почему бы и нет. Не сумеете – ну… Дам какую-нибудь медаль, чтобы побрякивала при ходьбе. В общем, внакладе не останетесь.

– Вот бля… – протянул Жан-Клод.

– Ответ неуставной, но очень информационно и эмоционально насыщенный, – сказал Лейбович, – Сразу видно образованного человека, из которого может получиться великий военачальник!

– Это истинно так, сеньор адмирал! – поддакнул Кортасар.

– Ихихи! – добавила Кончита Васкез.

***

Корриентез была тихой и в основном аграрной планетой с небольшими уютными городками где, казалось, всяческих питейных заведений было больше, чем жилых домов, а на каждом окне висели ящики с цветами. В одном из таких городков и родилась Мария Симплементе – в качестве четвертой дочери уважаемого сеньора архитектора, который мечтал о сыне, но Господь не счел нужным прислушаться к его мольбам. Да и то: на планете, где главное дело – крутить хвосты коровам, стать преуспевающим архитектором, строящим отнюдь не только коровники?! Это само по себе довольно круто, куда тут еще и сын! Впрочем, Хуан Симплементе любил своих детей, какого бы пола они ни были. И был готов – а, главное, способен – оплатить им хорошее "послешкольное" обучение. Возлюбленная им архитектура? Промышленный дизайн? Юриспруденция? Все дороги открыты для вас, милые дочки! И только четвертая, младшенькая, все "перерешала по-своему". А виновато было юношеское увлечение.

Чем увлекаются парни на "планете ковбоев"? Конечно же стрельбой. Количественно тиры на Корриентез проигрывали только барам и тавернам. Но иногда к парням присоединяются и девушки… Хоть общественное мнение такого и не приветствует. Ну что ж, значит в престижный тир не пойдем, тем более, что и папа вряд ли даст на такое денег. Что же остается? И тут, просто гуляя по городу, Мария увидела скромную вывеску на заборе простого жилого дома: "Доменико Санчез. Частная школа стрельбы. Недорого, для своих". Заинтересовавшись, она постучала…

Сеньор Санчез оказался отставным флотским канониром, пытавшимся – впрочем, без особого успеха – добавить к своей пенсии доходы от обучения стрельбе. И стрелком он был "не призовым", просто умел обращаться с оружием, и конкуренция была крайне высока. Однако именно в нем Мария нашла… Учителя. С этой самой большой буквы. Старик Доменико сразу объяснил, что значит "свои": это попросту те, кто не побрезговал постучать в его дверь. И по прошествии короткого времени Мария осознала, что быть "своим" для такого человека – это гораздо больше и важнее, чем просто уметь "укладывать в десятку" зачетную обойму. Нет, стрелять он ее тоже немножко научил – уж по крайней мере пятидесятиметровый "рейндж" в его дворе имелся. Винтовка, дробовик, пистолет… Но главным было не это. Главными были посиделки за кофе с ликером (для сеньорины ученицы последний необязателен, для сеньора учителя – непременен) и сопутствующие им "флотские байки". Именно эти байки привели дочь уважаемого архитектора в летное училище. Мария помнила их все, помнила наизусть, но сегодня, похоже, полезной для нее была только одна. "Если запускаешь торпеды", – говорил старик Санчез, – "Запускай сразу пару, вторую в хвост первой. Да, да, выхлоп движка первой выжжет электронику второй, но не сразу ведь! И тогда получится, что когда первую собьют или отведут защитой, вторая будет уже без мозгов, зато на верном курсе. И долетит." Вот так Мария и собиралась поступить, ведь торпед ее штурмовик нес именно что две – легких было бы четыре, но их группу обвесили тяжелыми. А потом – сразу назад! Потому что инструкции капитана Амаранте она тоже помнила.

***

Сразу по выходу "пиратской" эскадры – или даже флота – к Акбару Джереми Сэндлер "прилип" к обзорной панели.