Самый разыскиваемый

Осень если и угадывалась, то лишь приятной прохладой после дождя, характерной для первой половины сентября у меня на родине. Пока ещё даже намёка не было на жёлтые листьев и многодневную непрерывную морось. После двух суток пасмурной погоды небо очистилось, и над лесом засияли мириады звёзд. Когда-то я очень любил смотреть на звёзды и даже подобно миллионам других школьников мечтал стать космонавтом, чтобы полететь на ракете к одной из звёзд. Пока однажды учитель астрономии на уроке не убил эту наивную детскую мечту, рассказав о то, что звёзды – самый большой обман, созданный природой. Свет от них идёт миллионы лет, и вон той звездочки, которая тебе понравилась своим необычным сиянием, уже давным-давно нет на этом месте, а может даже и вообще уже не существует. Я тогда сильно огорчился, узнав, что все знакомые с детства созвездия на самом деле лишь иллюзия, обман природы, и видятся такими в конкретный момент времени. Не люблю быть обманутым. С того самого дня я больше уже не хотел быть космонавтом, да и на звёзды больше не смотрел с таким восторгом.

Шорох скатывающихся камушков и звук проминаемой замли заставил меня обернуться. На скалу тяжело поднимался минотавр. Байяр подошёл и сел рядом на соседний чурбак, с наслаждением вытянув свои уставшие от долгого дневного перехода ноги с широкими раздвоенными копытами вместо пальцев.

– Плохо выглядишь, командир. Глаза ввалились, лицо бледное, пот на лбу. Ты часом не заболел? – начал беседу огромный зверь.

Я неопределённо пожал плечами. Действительно чувствовал себе не лучшим образом. Сказывалась хроническая усталость последних сумасшедших дней, да ещё к тому же промочил ноги в подземелье и так и шёл весь день в чавкающих сапогах по холодной дождливой погоде. Как бы мне в самом деле не заболеть…

– Ладно, подлечу тебя после ужина. От моего лечебного массажа ещё никто не умирал, – «успокоил» меня рогатый зверь, с хрустом разминая свои огромные сильные пальцы. – Собственно, я вот что пришёл. Ты сказал недавно, что хочешь поговорить с каждым из нас. Ну я решил сам подойти. О чём ты хочешь поговорить наедине, Серый Ворон?

Меньше всего я был готов к разговору с этим огромным сильным зверем. Однако момент для приватного разговора был действительно подходящим, поскольку тут на высокой скале вдали от лагеря остальные члены группы не могли нас подслушать. Я попросил рогатого гиганта рассказать о себе и объяснить, почему он покинул родные края и странствует по территориям людей.

– Потому, что сородичи обвинили меня в трусости, – проговорил Байяр, с яростным шипением выдыхая воздух из шевелящихся ноздрей.

– Тебя?! Не может быть! Ты один из самых отважных и непреклонных бойцов из всех, кого я встречал в жизни!

– Однако это так. Когда-то во время нападения горных великанов я остался последним выжившим во всём нашем отряде. И выжил действительно лишь потому, что позорно бежал с поля боя, посчитав, что бой вчистую проигран, и шансов нет. И хотя двое моих родных братьев и несколько других воинов оставались ещё живы к тому моменту, я всё равно предал их и убежал. Я испугался смерти. Но получил в итоге то, что во сто крат страшнее смерти – презрение сородичей. Моё имя было покрыто позором, моя родная мать и отец прокляли меня, клан даже не стал марать свои руки моей кровью и просто изгнал. Я хотел смерти, но обычаи минотавров запрещают накладывать на себя руки. К тому же мне, как и любому воину, хотелось достойной смерти, чтобы предстать пред богом Тором с гордо поднятым лицом. И тогда я пошёл наёмником на войну!

Байяр усмехнулся, не без гордости вспоминая те давние события.

– Лез в самое пекло. Вызывался на самые опасные задания. В каждом бою находился в самом центре мясорубки. Но не был убит, и даже заслужил уважение у сослуживцев и командиров. Барон Торженош нанял меня для охраны своего замка, мне стали платить золотом. Вместо рванья из звериных шкур у меня появилась блестящая кираса, звонкие монеты не переводились в кошельке. Я стал желанным и уважаемым гостем у торговцев и корчмарей. Что уж греха таить, даже человеческие девушки стали обращать на меня внимание, хотя из-за слишком большой разницы в габаритах наша любовь была… как бы тебе объяснить… не всегда возможной и удобной. А потом случилась война с бароном Тоденсто, и наша армия полегла под стрелами врагов. Меня взяли в плен, пару раз перепродавали разным хозяевам, даже пытались использовать как шута на арене по потеху столичной публике. Ну, далее ты знаешь…

Да, я прекрасно помнил тот день, когда выкупил у палачей этого рогатого и гордого гиганта.

– После освобождения пошёл искать своё место под двумя лунами. Работа солдата-наёмника мне не слишком нравилась, однако ничего другого я не умел. Вот только заказчики не спешили нанимать меня, возможно прослышав о моём буйном нраве. Однажды в поисках ночлега в глуши я набрёл на скит со святым человеком. Он выслушал мой рассказ и сказал, что я обязан вернуть долг чести тому человеку, который спас меня от позорной смерти. Только после уплаты этого долга я увижу своё предназначение в большом мире и пойму, для чего вообще родился на свет.

Где искать того паренька, я понятия не имел. Подозревал, что ты можешь обитать в Холфорде, хотя за прошедший год мог сотню раз покинуть город. Я шёл именно к Холфорду, когда однажды повстречал большую группу минотавров. Среди них не было моих сородичей из клана, моё имя не вызвало у них никакого отторжения и презрения. Все минотавры шли наниматься в армию, набираемую графом Армазо для атаки Холфорда. И я пошёл с ними.

По дороге быстро понял, что мои новые знакомые вовсе не чураются бессмысленных убийств, насилия, жестокости и подлости. Им нравилось убивать и калечить более слабых, насиловать попавших к ним в лапы женщин всех рас. Такая жизнь была смыслом их существования. Меня в клане воспитывали совсем не так. Я тяготился обществом новых знакомых и был весьма рад покинуть их компанию, когда офицер перед штурмом Холфорда направил меня и парочку горных троллей в другой отряд для усиления тяжёлой пехоты орков. Я своими глазами видел, как сгорела осадная башня, в которой находились остальные минотавры. Мне их было совсем не жаль, так как они позорили нашу древнюю и гордую расу. И вот я нашёл тебя. Теперь жду возможности выплатить долг чести.

– Байяр, ты уже выплатил все свои долги, когда спас меня при нападении ассасинов, – напомнил я минотавру. – И даже больше, когда помог мне у Северных ворот. Ничто больше не сдерживает тебя. Однако я бы очень хотел, чтобы такой сильный и благородный боец оставался в нашем отряде.

Минотавр с сомнением покачал головой. Видимо, сам он пока ещё не считал долг оплаченным. Мы помолчали немного, затем рогатый гигант поинтересовался, чего я добиваюсь своим на первый взгляд бессмысленным сопротивлением? Зачем продолжаю сражаться против людей графа Армазо и его сторонников, когда война для моей стороны уже проиграна?

– Изначально мы выступали против кровавых культистов Моргрима, с которыми у меня и друзей старые счёты. Так уж вышло, что против них боролся и герцог Мазуро Кафишнен, и мы примкнули к нему. Сейчас город пал, старый герцог мёртв, однако жива его родная дочь высокородная Камилетта Кафиштен. Она является членом Совета Рыцарства и формально до избрания нового главы города именно Камилетта является временным правителем Холфорда и единственной законной властью. Ближайшей нашей задачей будет её спасение. Я уверен, что на нашей стороне правда, и наш маленький отряд сможет укрыть Камилетту.

В ответ минотавр неопределённо хмыкнул, после чего прямо заявил, что вообще не видит чести в участии в политической грызне за трон Холфорда на любой стороне. А уж участие в составе явно проигравшей стороны не принесёт лично ему ни славы, ни денег, ни нормального снаряжения.

– Ну, это как сказать, – не согласился я со столь пессимистичным прогнозом. Если наше кажущееся безнадёжным дело выгорит, члены нашего отряда станут героями в глазах всех обитателей Эрафии. Да и новый правитель с лихвой компенсирует все трудности, которые выпадут на нашу долю. К тому же у нас есть прекрасный кузнец, дварф Ярик Тяжёлый. Поговори с ним, и он сделает тебе отличные доспехи, как появится время и нормальная кузница. А насчёт денег… сколько ты получал как наёмник?

– Пять цехинов в день в боевых условиях или два цехина в мирный день. Плюс бесплатная кормёжка в любом случае, воевали мы или нет.

– Могу выплачивать тебе по три золотых в день независимо от того, воевали мы или нет, – предложил я Байяру, это было гораздо больше, чем получали наёмники.

Вот только рогатый зверь не спешил давать ответ. Лишь поинтересовался, сколько получают рыцари Пётр Пузырь и Вилль Омникафи. И сколько получают маги.

Я честно ответил, что никто в нашем отряде не пришёл сюда ради денег. Хотя тут же уточнил, что предполагаемую добычу будем делить по справедливости, каждый получит свою долю. Вот только никаких письменных соглашений мы не составляли, так как необходимости в этом пока не было.

– Тогда и мне не нужно подневной оплаты, хочу быть наравне со всеми. Но только должны быть чёткие правила, кто и сколько получает из добычи, иначе неизбежно возникнут ссоры и недовольства. Такова горькая правда жизни. Если такой договор будет составлен, я согласен остаться в твоём отряде, Серый Ворон!

Я предложил минотавру самому поспособствовать составлению этого договора, как наиболее опытному из всех нас в подобных вопросах. Поговорить с остальными членами отряда и узнать их пожелания. После того, как устраивающий всех вариант будет найден, попросить кого-нибудь из обученных грамоте зафиксировать договорённости на бумаге.

Огромный рогатый зверь молча кивнул и пошёл к спуску со скалы. Я же остался сидеть на посту и слышал доносящиеся со стороны лагеря жаркие споры. Похоже, с договором возникли сложности. Но когда на обзорной скале меня сменил Ярик Тяжёлый, и я спустился к костру за своей порцией ужина, Байяр с гордостью протянул мне свиток, исписанный аккуратным почерком Свелинны. Я расправил лист бумаги и вчитался в составленный моими друзьями договор. Через минуту поднял голову:

– В целом пойдёт, хотя слог уж больно вычурный. Особенно глаза режут фразы «последние защитники Зелёной столицы» и «ревнители истинной веры». Но почему мне полагается так много, аж четверть всей добычи?

– Это я предложил, – пророкотал минотавр. – Так добычу делят наёмники и отряды искателей приключений. Четверть в резервную кассу для общих нужд, четверть командиру, оставшееся добро делят остальные согласно своей доли. Мне сказали заранее учесть также долю высокородной леди Камилетты и её эльфийки. Мы и твою мышь не обделили, ей тоже полагается часть добычи. Хотя я не понимаю, зачем это грызуну, но Елена сказала, что так будет справедливо. Все уже подписали договор, ждали только тебя.

Я ещё раз бегло просмотрел список обязанностей и привилегий. Каждый член отряда имел право высказывать свои идеи. Если мнения разделялись, всё решалось простым голосованием. Командир в голосовании не участвовал, но получал право принимать окончательное решение о принятии или непринятии, а также об участии или неучастии в каком-либо опасном деле. После доли командира самая большая доля составляла у высокородной леди, ей полагалась одна десятая добычи. По одной двадцатой полагалось Фее, Пузырю и Виллю. Все остальные получали по одной двадцать пятой доли. На всякий случай я пересчитал получаемые числа, и результат сошёлся, составив ровно единицу.

– Не до такой уж степени я математику не люблю, чтобы проценты не уметь правильно посчитать, – с улыбкой шепнула мне наблюдавшая за моими вычислениями Фея.

Я взял зачищенное перо той самой странной птицы, которую сегодня подстрелил на ужин, обмакнул в протянутую Ленкой чернильницу и аккуратно поставил подпись из вычурно переплетённых рун. Свою подпись я придумал, когда полгода назад покупал дом в Холфорде. Выглядела подпись шикарно и броско, подделать же её было крайне непросто даже для самого искусного мошенника.

В свитке ниже моей росписи стояли уже подписи Феи, Петьки, Свелинны и Фириата, а также крестики напротив имён Вилля Омникафи, Каришки, Байяра и Ярика. Последним из присутствующих Неведомый Призрак по моему указанию оставил отпечаток своей вымазанной в чернилах лапки на документе, после чего Свелинна посыпала бумагу мелким песком, аккуратно свернула в трубочку и убрала к себе в сумку.

– С этого момента мы не просто беженцы, а настоящая боевая группа со своим уставом и командиром, – удовлетворённо проговорил Пузырь, лежащий на матраце возле костра. – И теперь, Серый, не вздумай уводить нас куда-либо в глушь подальше от опасностей. Мы все подписались за то, чтобы активно сражаться против наших врагов.

– Именно так! – с готовностью подтвердил Вилль Омникафи. – Мы не сдадимся и будем сражаться, чтобы отобрать власть у богомерзких культистов!

Я кивнул и неожиданно захлебнулся в кашле. Проклятая простуда всё же сумела меня зацепить!

– А теперь давайте дружно лечить нашего командира, а то он совсем раскис! – предложил минотавр. – Даже с трёх шагов я слышу свист у него в бронхах. Если сейчас не подлечить, завтра Серого Ворона придётся нести на носилках.

Я попытался протестовать, но друзья меня совсем не слушали. Словно стая голодных волков, налетели на меня и в десять рук мигом стянули промокшие сапоги и влажную одежду, повесив сушиться у костра. Я остался лишь в трусах, да и те пришлось отстаивать с боем.

– Рана-то совсем зажила, – прокомментировал минотавр два узких белых шрама чуть пониже грудины, след от проткнувших моё тело прошлой осенью когтей ящера. – И это хорошо, так как сейчас у тебя будет лечебный массаж. Потерпи, временами будет больно.

Огромный зверь уложил меня на расстеленное прямо на траву одеяло и с остервенением принялся мять своими лапищами мои плечи и спину. Временами Байяр не рассчитывал свои силы, и я действительно с трудом удерживался от болезненных вскриков.

– Серый Ворон, а почему ты не хвастался своей татуировкой? – обратила внимание Фея на изображение двух сцепленных колец на моём правом плече.

– Знак Гильдии Воров Холфорда. Только почему-то кольца вытатуированы красные, а не чёрные, как у остальных воров, – блеснул своими познаниями Пузырь.

– У Каришки тоже кольца красные, но с чёрным орнаментом, – припомнила Фея и поинтересовалась у меня, что значит сия «цветовая дифференциация штанов»?

Я не хотел поднимать эту тему, но отмолчаться не удалось. Пришлось комментировать свою татуировку, хотя говорить было тяжело, так как лапы гиганта в это время то растягивали моё тело, то вминали в землю. Нужно отметить, что Байяр прекрасно знал своё дело, но иногда мой голос срывался на писк, когда рёбра трещали от действий рогатого костоправа.

– Два сцепленных меж собой браслета – древний знак воров. Изначально знак означал вроде «союз обездоленных» или «братство бежавших из тюрьмы», сейчас уже точно никто не помнит. Надпись на этих браслетах называет конкретную гильдию, в которой состоит вор, и его кличку. Татуировка Гильдии Воров означает, что вор действует в рамках принятых правил и законов, как бы это парадоксально ни звучало. Он платит налоги, не крадёт у малоимущих, не обнажает оружие за исключением случая защиты своей жизни, не трогает городскую стражу и представителей власти. Для любого правителя такой вор даже полезен, он вроде щуки в озере с карасями. Поэтому вора с татуировкой, если он неосторожно попался страже, городские власти не казнят – это древний закон. Обычно татуировка чёрного цвета. Но бывает красный обод с чёрными символами – если вор особо проявил себя и пользуется уважением, в этом случае татуировка делается магическая и обладает какими-то полезными для обладателя свойствами. Например, повышает скорость движений, как у Каришки. Полностью красный знак означает принадлежность к Внутреннему Кругу, это вроде правительства у воров.

– А твоя татуировка тоже магическая? – поинтересовался Ярик.

– Ага, «плюс два к ловкости», – пошутил Пузырь и сам же засмеялся над своей шуткой, непонятной для остальных, никогда не игравших в компьютерные игры. Однако более опытная в вопросах магии Фея присмотрелась, положила ладонь на татуировку и поправила нашего общего школьного друга:

– Скорее «плюс один к ловкости, плюс один к интеллекту и плюс десять к незаметности». Магическая охра. Она же жгучая, как серная кислота. Больно было?

На этот вопрос я не стал отвечать. Врать не хотелось, как не хотелось и шокировать друзей подробностями, как я трое суток лез на стены от нестерпимого жжения в распухшем плече и не мог уснуть из-за стреляющей боли от кончиков пальцев до самого уха.

– На первый раз всё! – сжалился надо мной рогатый палач, передавая измятое разгорячённое тело в руки Фириата.