Упавшие облака

Невидимая связь, эмоциональная и психическая, установилась между, на первый взгляд, совершенно разными людьми. И что конкретно послужило такой удивительной синхронизации, Филиппу предстояло выяснить в ближайшее время.

Предварительно постучав, Филипп и Элиан вошли и увидели Клауса за рабочим столом, полностью погрузившимся в работу с документами. Он взглянул на них и быстро произнес:

– Доброе утро. Проходите, располагайтесь, секретарь сейчас принесет нам напитки.

– Спасибо большое, – поблагодарила Элиан. Они отказались от напитков и тихо пристроились на кожаном диване.

Нименд через несколько минут попросил Филиппа присесть рядом, чтобы тот посмотрел данные, снятые сегодня утром с датчиков.

– Элиан, ты можешь пока полистать журналы или посмотреть на мои цветы. На днях один из моих любимых решил расцвести, невзирая на зиму, – Клаус старался выглядеть бодрым и веселым. Нежное и красивее лицо Элиан благотворно влияло на ее собеседников мужчин.

Цветок, походивший на огромный куст с большими темно-зелеными сочными листьями, и вправду расцвел в подходящее для этого время года.

– Это гибискус, – с умилением произнесла Элиан. Подойдя к цветку, она нежно дотронулась до листьев тыльной стороной ладони. – Не беспокойтесь, мистер Нименд, я найду себе занятие. Не обращайте на меня внимания и занимайтесь своими расчетами. А цветы у вас замечательные.

Разумеется, ей очень хотелось получить ответы на вопросы, которые ее мучили со вчерашнего вечера. Оставив попытки удовлетворить свое любопытство, она принялась рассматривать цветы. Элиан приготовилась внимательно слушать, о чем будут беседовать Клаус и Филипп.

Бьянчи внимательно слушал объяснения профессора.

– Обрати внимание на эти данные, – Клаус протянул Филиппу лист, от начала до конца исписанный формулами. – Это то, что наглядно показывает, казалось бы, незначительную составляющую, перевернувшую мою жизнь. Я хочу, чтобы эта информация наложила отпечаток только на мою жизнь. Филипп, ты прекрасно понимаешь, какие последствия влекут эти необратимые и неуправляемые процессы. Даже столь ничтожные. – Голос Клауса звучал по-особенному четко и звонко, будто он хотел обратить внимание на каждое слово, и ему явно хотелось загладить вину за то, что произошло.

Филипп быстро понял все то, что хотел донести до него Клаус. Профессора волновало незначительное отклонение от расчетов, сделанных до начала эксперимента. Бьянчи отличался невероятной проницательностью, поэтому данные, которые он увидел, насторожили его. Все расчеты указывали на то, что при проведении опыта произошел сбой. То, что он видел на бумаге, не имело отношения к физическим корпускулярным явлениям. Это выходило за рамки традиционной квантовой физики. Ни с чем подобным не сталкивался близко ни один ученый в мире. Возможно, в теории подобные гипотезы выдвигались, но с ними в реальности не сталкивался никто. Ни один ученый в мире, занимающийся квантовой физикой, не хотел бы увидеть того, что увидели Клаус и Филипп.

– Клаус, с помощью ускорителя мы воспроизвели антивещество, которое находится в стабильном состоянии. Но как это возможно? Если это так, оно начнет активно взаимодействовать с веществом и тогда…

– Да, – сухо ответил Клаус, – это именно то, что я пытался донести до тебя вчера.

– Но вчера не было достаточно данных для таких выводов, – попытался оправдаться Филипп. – Нам известно, что временные промежутки с момента появления и исчезновения антивещества несоизмеримо малы, причем их состояние невозможно назвать стабильным. А тут мы видим обратное, да еще и с относительно большими массами и временными показателями.

– Мой дорогой друг, я занимаюсь наукой много лет, и поверь, первые доводы, связанные с нашими исследованиями, приходят ко мне не путем сложных математических вычислений, а благодаря интуиции.

Внимательно слушая двух увлеченных людей, поглощенных наукой, Элиан невольно испытывала огромное разочарование. Вместо утоления любопытства, она получала порцию новых для нее вопросов. Услышав множество загадочных терминов, и не имея возможности включиться в беседу, она понимала, что прерывать ученых нельзя. Элиан попыталась вникнуть в суть беседы, извлечь крупицу истины в диалоге Филиппа и профессора. Впервые она с интересом слушала то, о чем раньше ей говорил Филипп. Элиан поняла, что речь идет о невероятно масштабном научном исследовании, которое пошло не по плану. Ее испугали слова профессора, что масштабы ошибки очень велики, а для ближайшего будущего – катастрофичны. О каком масштабе погрешности шла речь, она не поняла. Мужчины не называли конкретных дат, как и возможных последствий.

Филипп извинившись, встал из-за стола. Нужно было отдохнуть, сменить обстановку. Он вышел в коридор. Бьянчи хотелось поговорить с сотрудниками лаборатории, чтобы выяснить: только они с Клаусом так беспокоятся из-за результатов исследования, или их коллеги тоже не находят себе места.

Клаус остался в своем кабинете. Он решил ознакомиться с новыми показателями датчиков.

Элиан хотелось верить, что Филипп вышел из кабинета, чтобы предоставить ей возможность пообщаться с Клаусом наедине. Такого шанса она упустить не могла. Элиан ждала удобного случая начать разговор. Удача ей сопутствовала. Нименд на мгновение отвлекся, чтобы потереть уставшие глаза. Элиан, собравшись с духом, обратилась к нему:

– Мистер Нименд, извините, что отвлекаю вас, но мне так интересно узнать над какой проблемой вы сейчас бьетесь?

У Элиан накопилось много вопросов к профессору. Она и не знала, что ее интересует сейчас больше – разговор Филиппа и Клауса, или же странные события, произошедшие днем ранее в доме Нименда. И все-таки она начала с вопроса об эксперименте. Вопрос о личной жизни Клауса, оставив на потом.

– Мистер Нименд, что значит антивещество, вступающее во взаимодействие с веществом? Насколько это может быть опасно?

– Видишь ли, милая Элиан, – Клаус сделал паузу. – Если говорить простым языком, то в квантовой физике есть такие понятия, как вещество и антивещество. Чтобы не усложнять мой ответ и не излагать тебе весь курс квантовой физики, я открою тебе тайну. Вся Вселенная поделена на вещество и антивещество, это некая субстанция, малоизученная, так как не обладает привычными для нас свойствами. Бытует гипотеза, что у всего вещества во Вселенной есть точно такой же двойник из антивещества. Даже у тебя, дорогая Элиан, где-то в бесконечных просторах Вселенной отыщется сестра-близнец, только она из антиматерии. При взаимодействии вещества и антивещества происходит аннуляция одного и второго. Это как соединить разные заряды – плюс и минус, в результате получится ничто, то есть ноль. При слиянии эти две субстанции попросту уничтожают друг друга. Происходит аннигиляция. Все просто, не так ли? – продолжил Клаус. – Теперь, что касается нашей с Филиппом обеспокоенности результатами исследования. Данные, которые мы постоянно получаем с высокочувствительных датчиков, указывают на то, что это – стабильное антивещество. И оно начинает взаимодействовать со всем, до чего может добраться, пожирая все вокруг. Пока мы это наблюдаем только посредством считывающих устройств, подающих информацию с места события. Что нас больше всего беспокоит? Мы не были готовы к такому повороту. Все предварительные расчеты указывали на невозможность этого, но датчики сообщают обратное. Мы с Филиппом пытаемся выяснить, что повлекло столь неожиданные явления и возможно ли их устранить. Кроме того, уничтожение вещества антивеществом – процесс необратимый и растущий даже не в геометрической прогрессии. Мы своими практическими исследованиями смогли сотворить в лабораторных условиях совсем маленькую, можно сказать микроскопическую черную дыру, и самое ужасное, что она стабильна и находится всего в нескольких сотнях метрах от нас.

Элиан попыталась осмыслить все, что сказал ей Клаус. Она с трудом представляла процесс аннигиляции, да и черную дыру ее воображение рисовало весьма абстрактно. Что-то вроде обычного черного круга на бумаге. Девушка сопоставила ее с известной картиной художника Малевича. Вместо дыры или круга он нарисовал квадрат. От того с каким волнением Клаус рассказывал о случившемся, ей стало не по себе. Если отбросить наивные представления непосвященного человека о возможном масштабе катаклизма, можно ощутить всю безысходность сложившейся ситуации. Элиан охватило беспокойство. Беспокойство за Филиппа и Клауса, за всех детей и все человечество. Ей, излучающей жизненный свет и надежду, сделалось очень тоскливо. У нее был сильный характер, несмотря на нежный и хрупкий вид. Элиан задала Клаусу, наверное, самый сложный вопрос:

– Как это можно исправить?

И тут резко распахнулась дверь кабинета и один из сотрудников лаборатории сообщил:

– Мистер Нименд, вам необходимо срочно пройти к месту проведения эксперимента и взглянуть на то, что там происходит! – тон был невероятно взволнованным, голосовые связки дрожали, хотя он упорно пытался скрыть свой страх.

Элиан взглянула на Нименда и поняла, что разговор откладывается на неопределенное время, но она надеялась, что когда-нибудь он состоится.

Глава VII

Глупо думать, что кто-то другой может

сделать тебя счастливым.

Будда

Филипп, выйдя из кабинета Нименда, тяжело вздохнул. Ему необходимо было перевести дух. Бьянчи всегда жизнерадостный и веселый, не мог долго выдерживать гнетущего настроения профессора. Такое количество пессимизма было чересчур даже для Филиппа. Нужно прийти в себя.

«Если вырваться из круговорота негативных мыслей и удручающих данных, то скорее удастся исправить совершенные ошибки, и найти решение, как изменить ситуацию», – размышлял Филипп.

Бьянчи не заметил волнения на лицах других сотрудников лаборатории. Возможно, информация Клауса была ошибочной. Субъективным мнением утомившегося от работы человека. Филипп очень на это надеялся. Его мысли успокоились, словно он имел внутренний камертон, которым при необходимости мог в любую минуту воспользоваться. Привести мысли и нервную систему в гармоничный строй. Молодой человек решил в буфете побаловать себя ароматным кофе и вкусным пирожным. Кстати, легкий перекус, тоже относился к личной системе настройки внутреннего самочувствия. Филипп радовался, что ему удалось оставить Элиан наедине с Клаусом. Пусть теперь он отбивается от ее вопросов, которыми она изводила его со вчерашнего вечера.

Неожиданно Бьянчи увидел Стефана Бриннера. Он шел с очаровательной молодой девушкой, чему Филипп совсем не удивился. Прекрасно сложенный, с правильными чертами лица Бриннер всегда пользовался популярностью у слабого пола. Его четко обрисованные скулы, длинные, идеально изогнутые, брови, черные волосы и похожий на взгляд дьявола искушающего свою жертву, не оставляли никаких шансов прекрасной половине человечества. Казалось, что Стефан на девяносто процентов состоит из тестостерона. Филипп всякий раз пытался избавиться от мыслей, которые посещали его при виде Бриннера. Нет, он не завидовал и не осуждал Стефана за то, что тот мог позволить себе легко заводить отношения с любой девушкой, испытывающей восторг при виде великолепного тела Бриннера. В прочем, Стефан был столь же умен и харизматичен, сколь и обаятелен. Именно это задевало мужское самолюбие Филиппа. Возможно, это была банальная зависть, с затронутым мужским эго. Бьянчи не решался признаться в этом даже самому себе, поэтому испытывал смешанные чувства несправедливости и жалости к своей скромной персоне.

Филиппу совершенно не хотелось встречаться с этим типом. Он сумел настроиться на позитивные мысли, и его самочувствие начинало приходить в норму. Но Стефан, заметив Филиппа, сделал вид, что обрадовался встрече.

– Филипп, – спросил он, – ты уже ознакомился с результатами последних исследований?

– Да, – ответил Филипп, – мы с Нимендом обсудили параметры, которые выдали детекторы.

– Есть мысли по этому поводу? – спросил Стефан.

– Пока нет никаких выводов – сказал Бьянчи.

– А что говорит Клаус?

– Клаус занимается аналитикой. Стефан, ты можешь сам узнать у него, что он думает по этому поводу?

– Непременно, – бросил Бриннер. Он не спешил расставаться с Бьянчи. Ему доставляло удовольствие чувствовать превосходство над собеседником. Он не мог упустить возможность лишний раз пощеголять перед Филиппом красивой девушкой и поспешил представить свою новую пассию.

– Филипп, познакомься с Кэтрин, она совсем недавно в нашей лаборатории, но уже может похвастаться интересными научными работами. Уверен, в будущем ее ждет невероятный успех в области квантовой физики.

«Никогда не встречал эту девушку в CERN… Вероятно, новенькая». – Подумал Бьянчи.

Филипп бросил взгляд на девушку и поразился ее красоте. Он назвал свое имя. Натянуто улыбнулся. Поправил очки и сказал, что очень торопится. Прощаясь, он невольно посмотрел на Кэтрин и неожиданно для себя увидел на ее губах улыбку, адресованную ему. Смутившись, Бьянчи снова принялся поправлять очки. Он быстро направился к буфету. Он был рад, что встреча закончилась. Все-таки Стефан Бриннер ему не нравился.

В буфете Филипп присел за столик, находившийся возле большого окна, откуда можно было наблюдать за прохожими и машинами. Люди, которые шли по своим делам по ту сторону окна, не догадывались, что он за ними наблюдает. Их совершенно не интересовала физика или химия. Их заботы казались мелкими в сравнении с проблемой, известной пока узкому кругу лиц.

Официант принес заказ – ароматный горячий кофе и небольшой кусочек чизкейка. Внезапно Филипп прикрыл глаза, и чуть было не уснул. Все-таки прошлая ночь была слишком коротка. Солнце дотягивалось до Филиппа сквозь стекло нежными лучами, согревало и пыталось его усыпить. Время будто остановилось. Он начал видеть странные картинки, что-то похожее на сон, и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. В детстве у них была такая игра: если, разумеется, ради шутки пристально смотреть на того, кто пытается уснуть, о сне он может и не мечтать. Чужой взгляд страшно раздражает.