Аромат грязного белья (сборник)

И призвал фараон Авраама и сказал: что ты это сделал со мною? для чего не сказал мне, что она жена твоя? (Быт. 12.18)

Для чего ты сказал: она сестра моя? и я взял было ее себе в жену.

И теперь вот жена твоя; возьми и пойди (Быт.12.19).

Эта история с Авраамом и Сарой нудно повторяется позже (Быт. 20.2–18), а затем их сын Исаак устраивает ту же комедь со своей женой буквально слово в слово (Быт. 26.6–11) – ничего оригинального Моисею и соавторам придумать не под силу. Ни хорошего редактора, ни корректора при собирании Торы воедино, конечно, не нашлось – сваливали всё в кучу.

Ещё повезло Аврааму, что не прибил его фараон бейсбольной битой, а отпустил на все двадцать четыре стороны. Опять двадцать пять – Бог оплошал.

Но Сара хорошая баба была – не жадная и заботилась о сохранности и важности Авраамова семени. Не заставила Авраама – а ему 86 было – усыновлять кого-то чужого, а сама приволокла ему египтянку Агарь – еби её, коль мне не зачать, – пусть хоть от неё ребёночек будет (Быт. 16.3–5).

Сколько теперь найдётся таких благородных жён? Да они лучше хуй мужу отрежут, нежели дадут ему другую бабу ебать, не то что ребёнка сделать.

Да, поистине золотые времена были. В 86 лет без всякой виагры детей делать! (Быт. 16.16). И не только Сара такой доброй была, Рахиль и Лия – каждая Иакову служанку на лежанку подкладывала… (Быт. 30.1–9).

А то, что жена Лотова соляным столбом стала из-за того, что оглянулась (Быт. 19.26), – так это её Бог ублажил, чтобы её все лизать приходили, когда соль требовалась. Особенно солёным у неё клитор был.

Другим Божьим мотивом для обращения Лотовой жены в столб стала новая волна пропаганды кровосмешения. Две дочери, с которыми Лот жил в пещере, по очереди напоили его, переспали с ним да ещё забеременели (Быт. 19.30–36). Всё описано так деловито, будто ебли дочери своего пьяного отца из высших моральных соображений – забеременеть. А о том, кончили они или нет, а если кончили, то сколько раз и в какой позе, – об этом почему-то Тора умалчивает. А ведь это является самым главным – забеременеть ведь ничего не стоит, а оргазма с пьяным добиться – эта задача может быть непростой.

Одна из самых популярных историй Пятикнижия – это как Иосиф подвергся sexual harassment со стороны жены начальника и упорно её не ёб, несмотря на отчаянные зазывы голодной женщины (Быт. 39.1–23). Иосиф выстоял только потому, что у него не стоял, и, вследствие его слабины, ему присвоили звание «святой Иосиф». Но называть его так стали уже христиане, спешно именующие «святым» всякого, кто отказывается от ебли.

Славная ложь

Моисеевы заповеди, которые он приволок с Синая, были просто итоговыми выводами из наблюдений за человеческой природой, втемяшенной в человека на генетическом и ещё бог (хуй) знает на каком уровне.

Но генетика, что есть запрограммированная суть человека, ведь поистине создана Провидением, Богом или богами, и потому познавание этой сути – человеческих свойств – через практику и было не чем иным, как распознаванием божественных повелений. То есть через ложь (сказав, что заповеди и прочие законы написаны Богом) авторы Торы кое-где констатировали правду (например, что родителей чтят, что кражи вредны для здоровой экономики, что лжесвидетельство профанирует правосудие и, следовательно, дестабилизирует общество и т. д.).

Получается, что с помощью лжи (Бог написал) была утверждена правда (Бог сделал).

Попытка предотвращения прелюбодеяний и боязнь прикосновения к чужим жёнам имела своей целью слежение за генетической структурой каждого рода, чтобы сторонние примеси спермы не превращали садовое генеалогическое дерево в дикий генеалогический кустарник.

Произошло объединение евреев с помощью лжи, для выполнения предназначения, уготованного Провидением. Другими словами, с помощью лжи вершилась правда Божьего Промысла.

Получается, что к правде можно прийти через ложь, ибо и ложь не творится без ведома Бога. Ложь – это одно из орудий для свершения планов Провидения, и таким образом иезуитское «цель оправдывает средства» рождается из сути Торы.

Великое моральное оправдание такого подхода состоит в том, что ложь произносится пророком (а не жуликами-священнослужителями) в состоянии крайней веры, то есть бессознательно, когда человек видит галлюцинации, слышит голоса и ни минуты не сомневается, что это явь. Таким образом, эта ложь ненамеренная, неосознанная, а потому для «лгущего пророка» ложью не являющаяся. Люди же, что слушают и повинуются пророку, тоже не знают, что это – ложь. Только люди вне системы, сторонние наблюдатели, могут эту ложь понять и увидеть.

Итак, ложь становится методом продвижения к правде, потому что правда без упаковки в ложь трудно перевариваема для народа.

* * *

Тору можно рассматривать в качестве подсказки того, как можно выйти на общение с Богом напрямую (то есть отвергнув её, как я). Тора – ложь, но в ней намёк. Большинство же не узнаёт, что это подсказка о божественном, и воспринимает Тору как само божественное.

* * *

Для большинства людей, чтобы уверовать, требуется глупость и ложь. Для отдельных людей, чтобы уверовать, требуется разум. Вот я, разумный, смотрю на цветок или в пизду и глубоко верю, что без божественного вмешательства такое чудо возникнуть не могло.

На каждого человека требуется своё чудо, чтобы уверовать. Впрочем, сам разум и есть то чудо, которое позволяет уверовать.

* * *

Глядя на неслучайность многообразия, хотя бы цветов, на запланированность жизни генами, на волшебные стечения обстоятельств, формирующие судьбы людей и мою собственную, я всё непоколебимее убеждаюсь в том, что и «волоса не упадёт с головы» без ведома Провидения. Такого рода тотальная предначертанность выводит меня к принятию чуть ли не всего, ибо, как я писал в юности: «Раз есть, значит, должно быть». Применительно же к россказням Торы моя позиция вынуждает меня принять в ней всё, что я так активно отвергал, поскольку тогда каждое слово в ней, как и в любой другой книге, есть именно тот «волос», который сам по себе не падает. Да и каждое движение моё и всех людей будет походить на движения марионеток, которыми управляет Бог. В таком случае я лучше срочно похерю эту веру про «волосы на голове» и найду себе веру посвободнее. Вот, например: если каждый волос падает с головы лишь по воле Провидения, то каждый волос с лобка падает только по воле ебущихся или дрочащих.

Причём чудес в этой области я тоже навидался достаточно, чтобы уверовать.

* * *

В Библии самой религиозной, полной высшего смысла фразой мне представляется:

В начале было Слово.

И то лишь потому, что я сам – писатель.

Но вещая фраза эта даже не в Торе находится, а в Евангелии от Иоанна.

Тем не менее толпы уверовавших продолжают носиться со «святыми книгами», как с писаной Торой.

Альфред Кинси среди самцов и самок

Читай о Кинси

и не кисни:

он все табу

видал в гробу.

Впервые опубликовано в General Erotic. 2005. № 132.

С делами Альфреда Кинси я знаком давно, но его судьба мне была неизвестна. Интерес к его личности возник у меня лишь после просмотра фильма Kinsey.

Краткая шестидесятидвухлетняя жизнь Кинси показалась мне много интересней, чем его исследования, хотя они и стали весьма важны для своего времени.

В фильме добросовестно обозначены главные вехи, но в силу специфики кинематографа в фильм невозможно втиснуть то, что свободно и полноводно движется в книгах. Так что взялся я за печатное слово.

Название самой последней и полной биографии Кинси, которую я штудировал – Секс есть мера всех вещей, – является обыгрышем знаменитого афоризма Протагора:

Человек есть мера всех вещей.

Так как человек насквозь и со всех сторон пронизан сексом (во всяком случае, с точки зрения Кинси), то человек – это и есть секс, а значит, название выбрано с поистине научной точностью.

Альфред Кинси родился 23 июня 1894 года в маленьком городке в Нью-Джерси. Добрую, заботливую мать подавлял деспотичный, но тоже заботливый отец Альфреда – маниакально верующий христианин, преподаватель местного колледжа.

Первые десять лет жизни Кинси – это сплошные болезни, отягчаемые бедностью семьи. Ревматическая лихорадка, рахит. Он болел, затем выздоравливал в долгом постельном режиме, потом снова болел – пропускал много школьных занятий. Над такими слабаками в школе издеваются и часто бьют. Так с Альфредом и делали. Однажды за ним бежали одноклассники, чтобы очередной раз поизмываться. У него в кармане были одноцентовые монеты, которые он бросил за собой. Мальчишки остановились их собирать, и так он избежал погони. (Аналогичным образом он уже взрослым бросал в общество научные данные, чтобы оно его не побило за интерес к сексу. Это была масса экспериментальных данных, которые можно уподобить центам не по ценности, а по множественности.)

Мать регулярно посылала Альфреда по лавочкам и магазинам, чтобы он купил еду в долг. Это было чрезвычайно унизительно и противно для него, так и в будущем он не умел и не мог заставить себя просить деньги на свои научные исследования – к счастью, за него это делали его друзья и коллеги.

Меню бедных Кинси состояло в основном из картошки, и Альфред возненавидел её, а повзрослев, избегал её в своём рационе.