Аромат грязного белья (сборник)

Для меня совершенно очевидно, что инстинкт веры заложен в человеке подобно инстинктам самосохранения и продолжения рода. Если инстинкт самосохранения заботится о физической жизни индивидуума, то инстинкт веры печётся о здоровье духовной жизни. Кров и пища – для здоровья тела, а вера – это кров и пища для души.

Причём вера вовсе не обязательно должна быть религиозной. Существует вера в коммунизм, в себя, в абсолютную истину, в переселение душ, в сексуальную верность партнёра и в чёрт знает что.

Однако вера только тогда вполне удовлетворяет человека, а следовательно, может существовать в людях значительные сроки, когда она обещает вечную любовь и бессмертие. Потому-то вера в коммунизм или нацизм и в прочие «материалистические» идеологии давала лишь частичное удовлетворение инстинкта веры, ибо гарантировала уверовавшему заботу и любовь смертного вождя, вместо вечной заботы и любви Бога. Тем не менее писульки Сталина и Майн кампф стали в те времена в той же мере святыми, как и Библия. Но времена эти в исторических масштабах были кратки.

Первую, и основополагающую, веру испытывает ребёнок по отношению к своим родителям (воспитателям). Недаром Бог отождествляется с отцом, а «всякая власть от Бога», и потому властители тоже именуются «отцами», как и священнослужители – батюшками, а церковная шушера елейно обращается к пастве – «дети мои».

Родители для ребёнка – это высший авторитет, гарантия справедливости и безопасности, любви и заботы. В детстве родительский авторитет аксиоматичен, не требует доказательств, является само собой разумеющимся. Потом ребёнок вырастает в подростка, и тогда авторитет родителей, вера в их всемогущество, непогрешимость и абсолютность их знаний, а также и любви начинает подвергаться сомнению, а часто и ниспровержению. Потеря веры в родителей сопровождается ощущением потери собственной безопасности, а также осознанием своей смертности и повергает подростков в отчаянные поиски компенсации этой потери. В такое время может оказаться отвергнутой и религиозная вера, в которой родители воспитывали ребёнка.

Именно в этот период подростки особенно подвержены влиянию всевозможных учений и верований, чем пользуются политики и религиозные деятели. Подросткам необходимо заменить исчезнувшую веру в родителей иной верой.

В новой вере (часто предстающей в образе любви) подростки стараются вновь обрести чувства, которые они испытывали в раннем детстве.

Однако жажда любви и бессмертия имеется в человеке, даже если его родители им пренебрегали или если ребёнок был сиротой – тем с большей силой при взрослении будет у него проявляться инстинкт веры.

Разочарование в вере, потеря веры – это всегда трагедия для человека, и душевное счастье человек может обрести только приняв иную веру (опять-таки вовсе не обязательно религиозную).

Взрослые люди тоже подвержены феномену уверования, когда их постигают трагедии, которые лишают их всякой уверенности в себе и в завтрашнем дне. Среди них появляются всяческие неофиты и в том числе «Born Again Christians»[13 - Возродившиеся в вере христиане (англ.).]. Они находят родителей в Боге или богах, которые якобы будут их любить и заботиться, в обмен на веру и соблюдение предписаний, якобы сделанных ими.

Переход из одной веры в другую лишь свидетельствует о поиске наиболее эффективной меры по успокоению души в земной любви и будущем бессмертии.

Уверовав, человек попадает в особое «запредельное» состояние, характеризующееся тем, что все логические нападки на предмет веры и аргументы, направленные на сомнение в ней, перестают восприниматься и человек старается их избежать. Желание уверовать описывается фразой Василия Розанова:

Я не хочу истины, я хочу покоя.

Сомнения, которыми часто мучаются верующие, в конечном итоге лишь укрепляют их веру либо понуждают их сменить одну веру на другую, которая подчас может называться «безверием». Так, атеизм – это та же вера, но в отсутствие Бога. Однако атеизм оставляет человека беспомощным наедине со смертью и тем делает его жизнь безысходной, а значит, не в полной мере потакает инстинкту веры.

Уверовав, человек изо всех сил старается послушно следовать постулатам принятой веры, что напоминает поведение человека в состоянии гипноза. Но если в гипнозе человек отказывается совершать внушаемые гипнотизёром действия, которые нанесли бы пациенту вред, то в состоянии веры люди согласны идти на самоистязания и даже смерть ради сохранения наслаждения от следования инстинкту веры.

Уверовавший напоминает человека в состоянии паранойи, то есть одержимого навязчивой идеей – постулатами его веры. Такой человек наполняется зрительными и слуховыми галлюцинациями, подтверждающими основания его веры. Например, в пятнах на стене верующим видятся изображения Бога, а капли росы на пятнах убеждают верующих, что это – слёзы божества.

Так как религиозная паранойя, как правило, не является социально опасной, а, наоборот, часто делает подверженных ей добропорядочными гражданами и привносит стабильность в общество, то болезнь эту государство не рассматривает в клиническом аспекте, а более того, всячески потворствует распространению её эпидемии.

Религиозная паранойя имеет более благородный вид, чем паранойя ревности или мания величия, – но все они результат глубокой веры.

Инстинкт веры можно рассматривать как силу, ведущую человека к такому восприятию мира, в котором благодаря жертвованию логикой возникает долгосрочная уверенность в собственной правоте. Правота эта придаёт смысл жизни, которая начинает состоять из служения Богу или навязчивой идее.

Примечательно, что жажда веры в человеке может удовлетвориться любой ложью, которая внушает ему уверенность в том, что его любят и о нём заботятся и что после смерти ему обещано счастье, если он будет «хорошо себя вести». Верующий наделён способностью интерпретировать любое событие и любой факт как подтверждение своей веры подобно параноику, который интерпретирует все факты и события как подтверждение своей мании.

Монотеизм как форма тоталитаризма

Введение иудеями единобожия было первой успешной попыткой установления религиозного тоталитаризма, нашедшего позже своё воплощение в материалистическом тоталитаризме, «установлением единственно верного учения» Ленина – Сталина, Мао Цзэдуна, Гитлера и прочих диктаторов. Строгое требование единобожия-единомыслия было необходимым шагом для сплочения еврейского народа. Такого рода военная дисциплина в поклонении одному богу, тщательно разработанный религиозный и бытовой церемониал и жестокие наказания, якобы исходящие от самого бога за малейшие отступления от ритуала позволили держать народ в кулаке и огнем и мечом искоренять непослушных. Беспощадная борьба с инакомыслием проявлялась, в числе прочего, в нетерпении и уничтожении всяких идолов, отливавшихся из золота. (Евреев раздражала бесполезная трата золота на скульптуры, тогда как им можно было торговать или делать из него украшения.)

Монотеизм позволил сконцентрировать эмоциональное внимание, которое раньше рассеивалось на многочисленные божества. Монотеизм явился лупой, которая собрала в одну точку солнечные лучи эмоций и разожгла огонь одержимости в душах и разуме еврейского народа.

Цель законов иудаизма, которыми исписана Тора, – это держать еврейский народ сплочённым с помощью обязательного следования детально разработанным ритуалам. Эффективность подчинения достигалась крайней жестокостью, которая начиналась с самого рождения – обязательным обрезанием мальчиков. По мере взросления еврея законы карали его смертью за малейшее преступление, в особенности за сексуальное. Собранные такой военизированной и беспощадной религией в кулак, евреи смогли выжить века, сплотившись в самый долгоживущий цивилизованный народ, сохранивший свои родовые признаки.

Целью сплочения евреев было, как мне представляется, выпестовывание и сохранение генетического кода, которое осуществлялось, во-первых, борьбой с неконтролируемой еблей с чужими жёнами. Во-вторых, наказанием за изнасилование – насильное смешение генов, нарушающее гармоничный рост генеалогических дерев. В-третьих – карой за еблю с иноверцами. Так не только люди, но и их гены держались в кулаке иудаизма.

С точки зрения демонстрации иудейских нравов того времени, показательна история «бесчестия» Дины, дочери Иакова, и «террористической» реакции её братьев, своеобразно защитивших её «честь».

И увидел ее Сихем, сын Еммора…, князя земли той, и взял ее, и спал с нею, и сделал ей насилие (Быт. 34.2).

Но суть не в этом, а в том, что прилепилась душа его к Дине… и он полюбил девицу (Быт. 34.3).

И сказал Сихем Еммору, отцу своему, говоря: возьми мне эту девицу в жену (Быт. 34.4).

Так называемый насильник мужем хотел стать – до нынешних времён невест крадут, «насилуют» где-то, затаскивают в свою постель, а потом законно женятся. Но то, что здесь произошло, оказалось хитрее и жестче – уж не этот ли рассказ вдохновил мусульман на систематизацию и канонизацию такого поведения в грядущем? А произошло следующее.

Еммор пришёл к Иакову и стал просить отдать Дину замуж за своего сына. Сопровождал он свою просьбу такими словами:

Сын мой прилепился душею к дочери вашей; дайте же ее в жену ему; породнитесь с нами; отдавайте за нас дочерей ваших, а наших дочерей берите себе (Быт. 34.8–9).

Между тем братья Дины решили отомстить за её поруганную честь. Они прикинулись, что вообще-то не возражают против брака, но оговорились:

…не можем этого сделать, выдать сестру нашу за человека, который не обрезан, ибо это бесчестно для нас.

Влюблённый в Дину «насильник» сразу согласился, причём не только сам, но весь свой народ мужского пола уговорил сделать обрезание – можно ли найти сильнее доказательство искренности любви к бабе?

А братцы, дождавшись, когда все мужики обрезались и были в малоподвижном из-за произведённой операции состоянии, вытащили мечи и уничтожили весь беспомощный народ вместе с женихом и его отцом, а город разграбили. Оправданием было:

не бесчести нашу сестру (Быт. 34.10–23).

Примечательно, что нигде не упоминается какая-либо реакция самой Дины – что она думала по этому поводу, хотела ли она замуж за своего насильника и был ли он насильником вообще. Всё решили братья – так и происходит до сих пор в исламских странах – братья пекутся о чести сестры, чтобы её поведение прежде всего не обесчестило семью (об Исламе см. на с. 171 наст. изд.). Да и теперь регулярно воспроизводится эта библейская история жестокими недоумками. И аргументация та же:

разве можно поступать с сестрою нашею, как с блудницею! (Быт. 34.31)

Но ведь блудницу насиловать не пришлось, они сговорились бы о цене – это только «порядочных» приходится насиловать.

Обыкновенный верующий не читает Торы, а если читает, то отдельные куски и не вдумывается в них. Толкователи – попо-раввины дают народу выжимки под определённым соусом, и таким образом из Торы и святых книг берётся лишь то, что удобно для данной ситуации и для данного времени, чтобы простой смертный мог беспрепятственно следовать своему инстинкту веры. Потому происходит много искажений, изменений в восприятии Торы.

Вот простая история возникновения слова «онанист»:

Ир, первенец Иудин, был неугоден пред очами Господа, и умертвил его Господь. И сказал Иуда Онану: войди к жене брата твоего, женись на ней, как деверь, и восстанови семя брату твоему. Онан знал, что семя будет не ему, и потому, когда входил к жене брата своего, изливал на землю, чтобы не дать семени брату своему. Зло было пред очами Господа то, что он делал; и Он умертвил и его (Быт. 38.7–10).

Как мы видим, Онан не дрочил, и напрасно его имя к мастурбации прицепили. Онан вытаскивал хуй из пизды перед самым извержением, чтобы жена брата не зачала. А Бог, как оказывается, весь за зачатия – ему надо, чтоб плодились, размножались. Никаких контрацепций! Бог в католицизм обратился. Но Бог – какая ведь падла! – за простой слив убить человека!

Итак, coitus interruptus евреям запрещён, а в исламе разрешён – прогресс, по сравнению с иудаизмом.

О мастурбации Онана речи нигде нет, тем более о женской (Моисей и не знал, что таковая имеет место). Так что онанизм – это термин для ебущихся, а не для одиноких.

Но евреи, слава богу, не следуют в этом деле Торе, да и у Бога руки коротки за такое убивать. Таким образом, люди отсеивают из Торы абсурдное как противоречащее их реальным желаниям или воспринимают в Торе лишь то, что удовлетворяет похоть их веры.

Привлекая на свою сторону авторитет Бога и говоря от его имени, косноязычный Моисей со своим переводчиком Аароном изрекали законы веры и обещали евреям райские земли вместо пустыни, если этим законам следовать.

Всё, согласное этой вере, воспринимается как правда, не требующая доказательств, а всё, что противоречит этой вере, воспринимается как ложь, не требующая опровержений. Вера даёт спокойную, уравновешенную, ориентированную жизнь – то, к чему стремится большинство людей. Предмет веры становится непринципиальным, если он «исходит от бога», от того, кто заведомо превыше тебя, а значит, пользуется неоспоримым авторитетом, который всегда подкрепляется пряником чудес и кнутом наказаний.

Бог мстил не только виновному, но и всему его роду – сталинско-генетический подход к врагам: