Марш анонимов. Крестопереносец

– Ты это… Кто таков?

– Ми-ми! Ми. Ми-ми-ми…

– Ты от них ушел? И от зайца ушел? И от волка… А, это… где он, кстати?

Колобок оглянулся. Волк исчез, как и не было. Вздохнул.

– Ми-и-им-м-м-м-м-м-м….

32. Ближе к вечеру

Рыцарь ворвался в ряды цвергов, как ураган, как наказание Господне. Он был счастлив наконец-то оказаться с врагом лицом к лицу. Вернее, пахом к мордочке.

Все эти интриги, тайны, загадки, расследования очень утомили барона. Бестолковая беготня в незнакомых местах, таинственные рычаги, волшебные двери, внезапные незапланированные перемещения…

Куда лучше – прямой и честный бой!

И пусть враги мелковаты, зато их много. А такие уроды – несомненно порождения темных сил. Следовательно, подлежат истреблению. Это еще и тем фактом подтверждается, что они святого отца атакуют. Атакуют-то атакуют, но как-то… Неуверенно. Бочком. Кривясь и переругиваясь… Подталкивая вперед соседа и стараясь спрятаться за товарищей.

За спиной священника – знакомые и незнакомые дружинники. Раненные, истекающие кровью. Лишь пятеро еще на ногах, но видно – держатся лишь на морально волевых.

Больше всего барона поразила тактика Пендаля. Толстячок с не неподобающим для его конституции проворством бегал. Не убегал трусливо, не бросил товарищей на произвол судьбы (хотя было видно – мог), а целенаправленно и последовательно отвлекал внимание противников. И пусть непосредственно в бой не вступал – польза от него была великая.

– ДЕС ВА-А-А-АЛЬТ!!!

– У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-УА-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

«Это волки, – понял Константин. – Надо же, а они откуда?» Но размышлять было некогда. Вернее, по всегдашней своей привычке Полбу во время боя размышлял о Судьбе и Боге. Но никак не о волках.

В какой-то миг, он почувствовал небывалый прилив сил и с удвоенным проворством принялся расшвыривать карликов. А вот святой отец, охнув, оперся рукой о дерево. Как его там… баф. Да, баф, понял рыцарь.

Битва длилась недолго. Воодушевленные появлением крестоносца дружинники воспряли духом и, стоя плечом к плечу, отражали натиск недоростков на раненых товарищей.

Корзинщик, не особо даже запыхавшись, отвлекал внимание большей части агрессоров, а Константин и Ставросий как могли творили добро. Посредством искоренения мелкотравчатых ростков зла. Но решающее значение в истреблении порождений тьмы оказали волки. Почти шесть дюжин волков, выскочив как из-под земли, быстренько показали неорганизованным низкоуровневым карликам, чьи именно в лесу шишки, желуди и прочий семенной материал.

В общем, коротышки быстро кончились. Полбу даже взгрустнул в душе, что опоздал к началу боя и ему мало карликов досталось. Очередного ту-ду-ду не случилось. Это тоже расстроило рыцаря.

Зато подросли низкоуровневые волки, те, что из большой стаи. На два-три уровня, а некоторые даже на пять. Сей факт отметил Пажопье, но никому ничего не сказал. Был занят. Мародерствовал.

Барон брезгливо посмотрел на растущую кучку неприглядного добра, собранного слугой. Покачал головой. Нет, нужно с этим что-то делать… Трофеи трофеями, но не отрезать же поверженным уши? Негоже оруженосцу… Кстати!

– Подойди ко мне, Пендаль Пажопье!

– Да, ваша милость?

– Я видел, ты действовал хоть и нестандартно, но храбро. Считаю, ты достоин чести носить звание оруженосца. Знаешь, что это значит?

– Эээ… Знаю. Ваша милость… а можно я останусь слугой, а? Ведь мне в рыцари никак не выбиться, даже если захочу вдруг. Эээ… Хотя это вряд ли.

– Как так??? – Константин округлил глаза. – Ты отказываешься?

– Господин барон, тут такое дело… Не могу я в бой. Ну никак не могу. Помочь облачиться – могу. Коня почистить, меч наточить… Ну, только не этот. А вот в бой – не могу. Страшно. Да и просто не могу.

– Страшно ему… Я же видел, ты не боялся, когда этих, – рыцарь кивнул на горы мелких трупиков, – отвлекал.

– Некогда бояться было, – пожал плечами корзинщик. – А, вообще, я жуткий трус. Ваша милость, ну правда, не губите, а? Я верой и правдой… И от всей души! Но… оруженосец спину рыцарю прикрывать должен, или раненых врагов добивать… а я это… Ну никак!!!

– Мда… – Полбу снова покачал головой и решил зайти с другой стороны. – Но оруженосец имеет право на долю в добыче, ты же знаешь? А вот слуга – нет.

Корзинщик про себя усмехнулся. Кто бы говорил о добыче! Наиценнейший лут на поле оставляет, а туда же… Интересно, какую добычу он сочтет достойной? Доспех другого поверженного рыцаря? Долго же он будет его здесь искать… А и найдет… Доля в такой добыче, что? Рог от шлема? Стальной гульфик? Левая латная рукавица? Сделал расстроенное лицо и, кусая губы, заявил:

– Ваша милость! Служить вам – само по себе награда! И мне вполне будет достаточно тех крох, на кои вы не соблаговолите обратить внимания за их бесполезностью…

Крестоносец хмыкнул и отвернулся. Уговаривать слугу он не собирался. Хотя был немного раздосадован. Впрочем… Пока дружинники перевязываются и чем-то натирают раны, синяки и ссадины, а волки свои просто зализывают, есть немного времени. Хм, а красные полоски над головами волков очень быстро заполняются. Гораздо быстрее, чем над дружинниками. Интересно, почему?

– Ладно, – решил барон. – Будь по-твоему. Беру я тебя личным слугой. Обещаю защиту, еду, одежду и воспитание. Оплата – одна серебряная марка за три года. Срок службы девять лет. От тебя – все, что должен делать слуга, плюс небоевые обязанности оруженосца, пока я подходящего не найду. Сбежишь или предашь, найду и казню. Устраивает?

– Ваша милость, благодарю! – Пендаль действительно обрадовался. Защита этого странного рыцаря многого стоит, такой человек точно не даст в обиду. Марка, конечно, не светит… Тут и денег-то таких нет. А вот на его родине… Ну, насколько Пажопье помнил, за серебряную марку можно было купить пять небольших деревень. Так что не поскупился рыцарь, условия и впрямь предложил достойные. А марка… Ну что же, через девять лет барон скорее всего разберется в местной экономике и конвертирует оплату труда в здешнюю валюту. – Я буду достоин! Такой господин как вы – мечта любого простолюдина!

Тут возникла заминка. По условиям, принятым в те времена, нанимаемый должен был целовать родовой перстень нанимателя. На крайняк какую-нибудь другую ценную цацку. Но у барона перстня не было, у него вообще ничего своего сейчас не было. Даже одежда и оружие – и то у Боромира позаимствованы.

Пендалю очень хотелось официально трудоустроиться. Поэтому он со вздохом порылся в карманах и вытащил пригоршню деревянных, костяных, оловянных и медных колечек. Снятых только что с командиров воинства цвергов.

– Это у тебя откуда? – строго спросил крестоносец. – Награбил?

– Ваша милость… – заканючил толстячок. – Не гневайтесь, ваша милость!

– Выбрось! – строго приказал рыцарь. – Ты эти кольца с порождений тьмы снял, они нечисты!

– Да как выбросить-то? – корзинщик в очередной раз понял – с таким господином будет просто скопить капиталец. Брезгует он, видишь ли. Главное, лутать по-тихому. А то и огрести можно будет не по-детски, рука у барона тяжелая. – Они же со статами! То есть… Это… Усиливающие. Немного, но все равно. Мы на них неделю пировать сможем!

– Выбрось, я сказал! Еще не хватало, что бы святые отцы меня в торговле колдовскими амулетами заподозрили!

– Да они сами первыми и купят… А! Вот! У нас же священник тут есть! Ваша милость, примите колечко, если батюшка разрешит?

– Батюшка… – крестоносец задумался. Вопрос был крайне сложный и неоднозначный. И кольцо темное. И священник ерети… Хм… Православный. Да и… Много, в общем, факторов. Но, в конце концов, рыцарь выдал. – Если очистит и благословит – приму.

Пажопье выдохнул. Мдя… Сложно будет такого господина одеть-вооружить… Или все время священника с собой таскать? Что бы он каждый раз разрешал этому чудику дроп собирать и шмот менять по мере необходимости? Так ведь со священником делиться придется… С другой стороны, группе нужен хил, рыцарь в одиночку много не навоюет, а у хитрого корзинщика на нового господина были грандиозные планы.

Батюшка Ставросий ходил меж раненых и словом святым да рук наложеньем истреблял микробов. А что? Правда. Доказано передовой средневековой наукой, если над раненным помолиться – рана не воспалится. Скорее всего. Да и заживает быстрее. Наверное. Сам батюшка выглядел неважно, но сначала оказывал помощь ближним, не обращая внимания на многочисленные собственные царапины.

– Отче, а отче… – Пажопье подергал священника за рукав рясы. – Благослови колечко?

– Чего? Какое колечко, идрить твою кочерыжку, баран? В смысле – агнец, конечно, агнец божий… Ты что не видишь? Занят я!

– Так не мне! Вот, ему! Не хочет мой господин снятую с цверга вещь одевать без очищения…

– Вон, в луже всполосни!