Походы Александра Македонского

В том, что расправа могла быть настолько изуверской, нет ничего невероятного, это как раз в духе Мирталы. Царица лично присутствовала при убийстве, утоляя жажду мести, и впоследствии из-за этого произошла её ссора с Александром, который был возмущён таким неоправданным зверством. Он не видел никакого смысла в убийстве своей маленькой сводной сестры, которая не представляла никакой угрозы. Другое дело, если бы у Филиппа и Клеопатры родился сын.

Но со своими врагами Александр расправился не менее жестоко. Самыми первыми по подозрению в убийстве были схвачены два князя области Линкестиды, Геромен и Аррабей. Они были казнены перед могильным курганом Филиппа как главные подозреваемые. Однако их брат Александр повёл себя совершенно неожиданно, когда явился в полном вооружении к сыну Филиппа, и признал его базилевсом одним из первых. Александр это запомнил и в дальнейшем при каждом удобном случае продвигал Линкестийца наверх по служебной лестнице. Брат казненных заговорщиков быстро дослужился до командира фессалийской конницы, а этот пост в македонской армии был одним из важнейших. Хотя нельзя исключить, что до такого мудрого решения потомок гордых и независимых князей Линкестиды дошёл не своим умом. Скорее всего, на путь истинный наставил его любимый тесть, ближайший соратник убитого Филиппа, полководец Антипатр. Но как бы там ни было, до поры до времени Александру Линкестийцу жаловаться на жизнь не приходилось.

Следующей жертвой молодого царя стал сводный брат по отцу Каран. Брата Арридея, рождённого от танцовщицы и страдавшего слабоумием, Александр пощадил, поскольку не видел в нём опасного конкурента. Зато его двоюродный брат Аминта, сын царя Пердикки III, тоже не избежал печальной участи. Конкурентов по приказу нового базилевса резали одного за другим, но таковы были кровавые традиции царского дома Македонии. По воле Александра собирается народное собрание, и базилевс обращается к народу. Весь смысл его речи свелся к тому, что царь новый, но политический курс останется прежним. Александру необходимо успокоить македонцев и избежать возможных волнений, борьба за власть в самом разгаре и любая ошибка может стоить ему жизни. Главное расположить к себе жителей Македонии, которые должны были забыть о том, что на трон есть и другие претенденты. Это Александру блестяще удаётся, поскольку он освобождает македонцев от всех государственных повинностей, кроме военной службы, которая в их глазах являлась почётной и достойной уважения. Юстин отметит, что такой жест доброй воли со стороны базилевса вызвал широкий общественный резонанс в стране: «Этим поступком он заслужил такое расположение со стороны всех окружающих, что стали говорить: на престоле сменился человек, но доблесть царская осталась неизменной» (Юстин, XI,1).

В сложившейся ситуации главной проблемой для молодого царя оказался Аттал, дядя погибшей царицы Клеопатры. И опасен он был не сам по себе, а тем, что под его командованием были войска, среди которых Аттал был достаточно популярен. Было неизвестно, какую позицию займёт старый соратник Филиппа Парменион, знаменитый полководец демонстрировать свою лояльность не спешил. Вместе с Атталом он находился в Малой Азии, куда Филипп успел перебросить часть войск. Понимая, что при желании азиатский корпус может очень сильно осложнить ему жизнь, Александр принимает меры для устранения возможной опасности. Один из его друзей, Гекатей, отправился с отрядом отборных воинов в расположение корпуса, имея приказ доставить Аттала в Македонию живым или мёртвым. Живым не получилось, но молодого царя и подобный расклад вполне устроил. Пармениону удалось успокоить взбудораженные войска и доказать свою преданность новому режиму. Вряд ли бы операция по ликвидации Аттала прошла успешно без его прямого содействия. Парменион при Александре будет вторым лицом в македонской армии, и царь будет доверять ему самые ответственные поручения. Молодому базилевсу удалось удержать власть, хотя вряд ли это было возможно без поддержки армии и помощи Антипатра с Парменионом. Соратники Филиппа поставили на молодого царевича и выиграли, получив от него заслуженные почёт и уважение.

Соседи Македонии замерли в ожидании дальнейших действий нового царя. А кое-кто всерьёз задумался, не пришла ли пора воспользоваться македонской смутой и сбросить тяжёлую руку её правителей.

* * *

К западу от города Фессалоники расположена деревня Вергина, в окрестностях которой находятся Эги, древняя столица Македонии. Вергина знаменита тем, что именно здесь были обнаружены гробницы македонских царей, в том числе и Филиппа II. Их раскопали в 1974 году, и оказалось, что они не только хорошо сохранились, но и были не разграблены. Кроме Филиппа там захоронена Олимпиада, его внук, сын Александра Великого, а также жена завоевателя Роксана. В настоящее время под погребальным курганом находится великолепный музей, где выставлены вещи, найденные в гробницах. Примерно в 2 км от Вергины, в местечке под названием Палатица, находятся остатки дворца македонских базилевсов. И совсем рядом расположен театр, тот самый, куда вошёл македонский царь Филипп II и принял смерть от кинжала своего телохранителя.

Македонский блицкриг

Кого не сдержать добром —

сдерживай силой.

    Публилий

Устроив внутренние дела Македонии, Александр решил заняться делами внешнеполитическими, которые на тот момент представляли запутанный клубок. Положение дел в Греции очень хорошо охарактеризовал Плутарх: «Филипп только перевернул и смешал там все, оставив страну в великом разброде и волнении, вызванном непривычным порядком вещей» (11). Исходя из сложившейся ситуации, молодой базилевс проявил мирные инициативы и попытался решить все спорные вопросы с соседями по-хорошему.

Первыми, с кем он договорился, были фессалийцы и амбракиоты. С Фессалией македонцев связывали особые отношения, многие представители местной аристократии служили в царской армии. С собственно Элладой было сложнее. Тщательно всё обдумав, Александр выступил с войском на Пелопоннес. Демонстрация силы должна была остудить те горячие головы, которые обрадовались смерти Филиппа и решили, что могут взять реванш за поражение у Херонеи. По свидетельству Арриана, небольшие волнения произошли в Афинах, и царь решил задавить недовольство в самом зародыше. Когда его войска вошли в Беотию, Александр демонстративно расположился лагерем около Фив. Базилевс быстро привёл в чувство поборников греческой независимости, даже неистовый Демосфен был вынужден замолчать.

Молниеносные и решительные действия Александра перепугали всех, кто раньше относился к нему пренебрежительно. Афиняне стали запасаться продовольствием и чинить городские стены, а в македонский лагерь отправили посольство с извинениями, что промедлили с признанием гегемонии царя над Элладой. Причем в состав посольства включили Демосфена. То ли для того, чтобы позлить Александра, то ли чтобы дать возможность царю избавиться от неугомонного оратора. Скорее всего, последнее, потому что поборник демократических ценностей почуял неладное и сбежал по дороге.

Александр принял послов дружелюбно, сказал, что зла на афинян не таит, и когда были подтверждены прежние договорённости с Филиппом, отпустил с миром. Затем базилевс велел армии сниматься с лагеря и быстро прибыл в Коринф, где собрал общегреческое собрание. Там он обратился к эллинам с просьбой вручить ему верховное командование в войне с Персией. Своё пожелание Александр обосновал тем, что до этого командующим был его отец, а он является наследником и преемником Филиппа. Естественно, что в этой просьбе ему отказано не было. Лишь спартанцы, живущие в мире иллюзий и воспоминаний о былом величии, упёрлись и ответили Александру, что им от отцов завещано быть предводителями, а не идти следом за другими. Но царь это высокомерное заявление пропустил мимо ушей, он и без спартанцев мог обойтись. Быстро разобравшись с греческими делами, базилевс вернулся в Македонию.

* * *

Подготовка к войне с державой Ахеменидов шла полным ходом, но Александра всё больше и больше стала тревожить обстановка, складывающаяся на северных и западных границах страны. Узнав о смерти Филиппа, одни варварские племена пришли в сильное волнение, а другие открыто восстали. Ситуация требовала личного вмешательства Александра. К тому же базилевс понимал, что если отправится в Азию, то в тылу у него должно быть спокойно. Поэтому войны с фракийцами и иллирийцами в сложившейся ситуации были неизбежны и рассматривались в контексте похода на восток. Надо было спешить, и как только наступила весна, македонская армия во главе с царём выступила в поход.

Пройдя Амфиполь и перейдя стекающую с Родопских гор реку Несс, Александр остановил своё войско у горы Гем (современное название Курбетска-Планина). Причина для остановки была вынужденной, потому что перевал, по которому шла дорога через горы, был занят враждебными фракийскими племенами. Фракийцы к встрече с врагом подготовились основательно. Они втащили на гору огромное количество телег, которые надеялись столкнуть на приблизившуюся македонскую армию и разрушить её боевые порядки. Согласно их плану, должна была последовать стремительная атака вниз по склону горы и разгром противника. Александр замысел врага разгадал и тут же приступил к осуществлению своего плана, который был прост и изящен. Войскам был дан приказ начинать наступление вверх по склону, а когда варвары столкнут свои телеги, где позволяет местность расступиться, а где нет, лечь на землю и закрыться щитами. Телеги по ним просто перекатятся и вреда не причинят.

Всё случилось именно так, как и предвидел базилевс. Там, где позволяли условия, фаланга расступилась, и фракийские повозки промчались мимо, в других местах солдаты легли на землю, закрылись щитами и пропустили телеги над собой. Самое удивительное, что обошлось без жертв. Затем вперед выдвинулись лучники и пращники, и пока фаланга смыкала строй, поражали фракийцев стрелами и камнями. После чего последовала атака тяжёлой македонской пехоты, и фракийцы ударились в бегство, потеряв 1500 человек убитыми. Легковооружённые и быстрые на ногу, они хорошо знали местность и сумели уйти от погони. Зато победителям достались их семьи и всё добро, которое фракийцы притащили с собой.

Отправив доверенных людей распродавать добычу в прибрежные города, Александр перевалил через Гем и подошёл к речке Лигин, где находились земли племени трибаллов. Там он узнал, что царь этого племени по имени Сирм собрал большое войско, а всех женщин и детей отправил на остров посреди реки Истр (Дунай). Вскоре туда перебрался и сам царь трибаллов, а основная масса его воинов вышла к реке Лигин, откуда только что ушла македонская армия. Узнав о выдвижении противника, Александр армию развернул и атаковал трибаллов, когда они были заняты постройкой лагеря. Оказавшись застигнутыми врасплох, варвары бросились к лесу, который находился у реки, и там встали в боевые порядки, не желая вступать в ближний бой на открытой местности. Но вперёд выбежали македонские лучники, пращники, метатели дротиков и забросали врагов метательными снарядами. Один за другим воины трибаллов стали валиться на землю, стрелы, дротики и камни легко находили своих жертв среди не защищённых крепкими доспехами людей. Не желая нести потери, трибаллы пошли в атаку на лёгкую пехоту базилевса, покинули спасительный лес и оказались на открытом пространстве. Удар царской кавалерии по флангам и атака фаланги в лоб опрокинули варваров, они снова ударились в бегство, во время которого потеряли около 3000 человек. Убитых было бы больше, но наступила ночь, да и густой лес, в котором скрылись беглецы, остановил погоню. Арриан, ссылаясь на Птолемея, обозначает македонские потери в 11 всадников и 40 пехотинцев.

Дав войскам три дня отдыха, Александр вновь повёл своих людей к Истру. Там его ожидало пять кораблей, пришедших из Византия, и царь, погрузив на них лёгкую и тяжёлую пехоту, попытался захватить остров. Но кораблей было мало и соответственно достаточное количество войск на них перевести было невозможно. Зато трибаллов и присоединившихся к ним фракийцев было достаточно, чтобы отразить это нападение. Мало того, на противоположном берегу собиралось войско гетов. Как подозревал Александр, их вожди прибыли на берега Истра со своими отрядами не для того, чтобы вести задушевные беседы с македонским базилевсом. Они явились, чтобы оказать помощь запертым на острове союзникам. Гетов следовало опередить, и Александр решил нанести удар первым.

По его приказу были собраны все лодки и челноки в окрестностях, но всё равно, их было недостаточно. Тогда царь велел набить сеном меха, из которых делают палатки, и с помощью этих нехитрых средств ночью переправил через Истр 1500 всадников и 4000 пехотинцев. Высаживались там, где хлебные колосья стояли в полный рост и за ними не было видно человека. Геты ничего не заметили, и переправа прошла удачно. Утром царь начал наступление на варваров, и тяжёлая македонская пехота двинулась через хлебные поля. Фалангиты сариссами раздвигали колосья, пригибая их к земле. За пешим строем шла кавалерия, и когда войска вышли на открытое пространство, всадники сразу же сосредоточились на флангах. И как только армия Македонии развернулась в боевой порядок, то сразу же пошла в атаку на вражеское войско.

Пока македонские солдаты вытаптывали урожай, геты, ничего не подозревая, мирно спали в своих палатках, им и в голову не могло прийти, что противник незаметно организует переправу через большую и широкую реку. Битвы как таковой практически не было. Хоть геты и обладали численным преимуществом – 4000 всадников и 10 000 пехоты, шансов на победу они не имели. Стремительное форсирование македонцами Истра застало гетов врасплох, и после первого же столкновения они обратились в бегство. Варваров гнали до их города, находившегося неподалёку, но поскольку его укрепления были слабыми, а гетов охватила паника, то и защищать его никто не стал. Разбитые наголову варвары старались только спасти свои семьи и вывести их из города, который внезапно превратился для них в ловушку. Кому повезло, те продолжили бегство.

Что же касается города, то он со всеми богатствами достался победителю, потому что геты не успели ничего вынести. Добычу македонцы переправили на другой берег, а сам город сожгли варварам в наказание, а остальным в назидание. Похоже, что жестокий урок пошёл впрок. К Александру прибыли послы от кельтов и племён, которые жили по течению Истра, а также от царя трибаллов Сирма. Поняв, что сопротивление бесполезно, он капитулировал перед базилевсом. И хотя времени прошло очень много, но Александр в итоге всё же отмстил трибаллам за поражение отца.

Таким образом, дела на северной границе были улажены и руки Александра в какой-то степени оказались развязанными. В данной ситуации от молодого царя требовалась быстрота, и он её продемонстрировал.

* * *

Когда Александр находился в землях агриан и пеонов, к нему пришло известие о том, что против Македонии выступили иллирийцы. Во главе их встал Клит (тёзка знаменитого македонского полководца), сын царя Бардилея (того самого, что погиб в битве с Филиппом). К Клиту присоединился со своими людьми вождь тавлантиев Главкия, а также народ авториатов. Тавлантии – это древнее иллирийское племя, которое проживало около города Эпидамна, на побережье Адриатического моря, а потому нет ничего удивительного в том, что они пришли на помощь Клиту.

Иллирийская граница полыхнула огнём, но Александр был уверен, что справится и с этой напастью. Царь агриан Лангар прибыл к нему в лагерь и пообещал, что окажет помощь македонскому царю, напав на владения автариатов. Об их боевых качествах Лангар был весьма невысокого мнения. Царь сказал – царь сделал, и агриане под командованием Лангара вторглись во вражеские земли, подвергнув их разгрому и опустошению.

Пробил час Клита, сына Бардилея. Македонская армия перешла реку Эригон и подошла к городу Пелий, в котором, укрывшись за мощными укреплениями, засел царь Клит, ожидая помощи от тавлантиев. Но он не просто сидел и ждал, а часть войск расположил на покрытых лесом горах, которые окружали город. В случае македонской атаки эти воины обрушились бы на колонны штурмующих войск с тыла. Пользуясь тем, что горы заросли густым лесом, иллирийцы могли атаковать в любом месте, выдвинувшись туда не заметно для противника. И если бы своевременно подошёл Главкия со своими войсками, то положение македонцев очень сильно осложнялось. Они фактически оказывались в ловушке. Но по какой-то причине царь тавлантиев вовремя не пришёл, и иллирийцы, видя, что Александр подводит армию к городу, ринулись в бой без подкреплений. В рукопашной схватке шансов против македонской тяжёлой пехоты у них не было, и насколько лихой была атака, настолько поспешным было и отступление. Город был осаждён, и Александр приступил к его тесной блокаде, окружая кольцом укреплений.

На следующий день явился тот, кого так долго ждал царь Клит, – Главкия с войсками, и теперь уже македонская армия оказалось заблокированной противником у городских стен. Понятно, что ни о каком приступе и речи быть не могло. Судя по всему, дала о себе знать и проблема с продовольствием, потому что в такой сложной ситуации Александр был вынужден отправить отряд полководца Филота на поиски провианта. Разделение армии в таких условиях было очень опасно, но у базилевса просто не было выбора, в противном случае его войскам угрожал голод. Царю тавлантиев сразу же доложили о том, что крупный македонский отряд ушёл из лагеря, и Главкия, быстро сообразив, что к чему, выступил следом. Он решил бить врага по частям. Но македонская разведка недаром ела свой хлеб, и Александр с гипаспистами, лучниками и агрианами ринулся на помощь Филоту. Основную часть армии царь оставил держать город в блокаде, но тавлантии, узнав о приближении базилевса, ушли.

Однако это не решало проблему в целом, и молодой царь понимал – надо уходить, иначе его армия так и сгинет в иллирийских горах. Но это понимали и его враги, у которых появился шанс уничтожить македонскую армию и которым они решили воспользоваться. Клит и Главкия исходили из того, что в отличие от Александра иллирийцы местность знают прекрасно, им ведомы тропы и дороги в окрестных горах, все ущелья и перевалы. Заняв горные склоны отрядами всадников тяжёлой и лёгкой пехоты, союзники решили уничтожить македонскую армию на марше. Место для атаки было выбрано идеально, поскольку узкий и лесистый проход с одной стороны ограничивался рекой, а с другой – возвышалась высокая гора. Как отметил Арриан, даже четыре воина, встав в ряд и сдвинув щиты, не сумели бы там пройти.

На руку иллирийцам здесь было всё: и критическое положение, в котором оказался македонский царь, и их численное преимущество над врагом, и, конечно, условия местности. Нет сомнения, что план Клита и Главкия непременно бы удался, если б вражеской армией командовал кто-то другой, а не Александр. С другой стороны, ответ на вопрос, почему македонцы оказались в такой сложнейшей ситуации и кто их загнал в горы, лежит на поверхности. Но базилевс Македонии, сам создав себе трудности, готовился их с честью преодолеть и при этом стяжать себе великую славу.

Флавий Арриан, писавший о походах македонского царя, был профессиональным военным, и это явилось большой удачей для исследователей, изучавших победы великого полководца. Арриан по военному чёток, лаконичен, и что самое главное, в его труде отсутствуют разные глупости, которыми частенько грешат античные писатели, с военным делом не знакомые. Римский военачальник очень доступно и грамотно описал блестящий маневр армии Македонии в противостоянии с иллирийцами. «Александр выстроил свой отряд фалангой в 120 человек глубиной. На каждом крыле он поставил по 200 всадников и приказал молча и стремительно выполнять приказы. Сначала он велел гоплитам поднять копья прямо вверх; затем по знаку взять их наперевес, а после тесно сомкнуть их и склонить направо и затем налево. Стремительно двинув фалангу вперед, он велел солдатам делать то направо кругом, то налево. Произведя таким образом в течение короткого времени разные маневры и построения, он повернул фалангу влево, выстроил ее клином и повел на врага. Те сначала с изумлением смотрели на быстроту и порядок совершаемого; сражения с Александром они не приняли и оставили первые возвышенности. Он приказал македонцам издать военный клич и ударить в щиты копьями. Тавлантиев этот крик испугал еще больше, и они быстро отвели свое войско к городу» (I.6).

Сколько же нужно было тренировать и муштровать войска, чтобы они достигли такой слаженности и взаимопонимания на поле боя. Вне всякого сомнения, главная заслуга здесь принадлежит Филиппу II. Но молодой македонский царь не просто сумел сохранить то, что ему досталось от отца, он усовершенствовал македонскую военную машину до идеального состояния, и вскоре она показала свою мощь на просторах Ойкумены. Комбинируя действия тяжёлой пехоты с действиями мобильных войск, умудрившись применить в горах кавалерию, когда половина всадников, достигнув вражеских рядов, спрыгнула с коней и сражалась в пешем строю, Александр вырвался из ловушки и прорвался к реке. Видя, что иллирийцы пытаются помешать переправе, он приказал выкатить на берег баллисты и обстреливать врага. Под градом метательных снарядов противник отступил в лес, а армия царя без потерь перешла реку. Продемонстрировав блестящие тактические способности, базилевс решил, казалось, неразрешимую задачу – вывел армию из-под удара с минимальными потерями.

Через три дня разведка донесла Александру о том, что объединённое войско Клита и Главкия расположилось на отдых в лагере, где при попустительстве командиров царит полная беспечность. Что отсутствуют ров и палисад, дозоры не расставлены, да и сам вражеский стан расположен в непригодном для обороны месте.

Базилевс сразу понял, что удача повернулась к нему лицом и есть шанс одним ударом закончить войну. Как только наступила ночь, лёгкая македонская пехота выдвинулась на исходные позиции для атаки, а следом подошли подразделения фаланги. Ударили неожиданно, когда враг спал. Агриане резали неприятельских солдат прямо во сне, сариссофоры, отложив пики, рубили иллирийцев прямыми мечами и кописами. Огромная толпа, в которую сразу же превратилось войско союзников, бросилась бежать. Но шансов на спасение было немного. Вырвались из ловушки лишь те, кто, побросав оружие и снаряжение, покинул лагерь в самом начале бойни, остальные либо погибли, либо попали в плен. Царь Клит убежал в свой город, где думал отсидеться, но видя, что всё пропало и войско разбежалось, велел поджечь городские строения и поспешил в земли Главкия, где и укрылся. Победоносные македонцы гнали врага до самых гор во владениях тавлантиев, куда скрылись жалкие остатки некогда грозной армии. Победа была полной и окончательной, а базилевс, проявив себя в боях с наилучшей стороны, заслужил уважение и любовь солдат. Теперь надо было решить, идти ли в поход на тавлантиев и добить их окончательно, или же вернуться в Македонию. Но тут сама судьба сделала выбор за Александра, гонец принес царю весть о том, что восстала Греция.

Последний бой фиванцев

Битва за алтари и очаги священна.

    Цицерон

На этот раз зачинщиками смуты в Элладе выступили Фивы, хотя и здесь не обошлось без злокозненности Демосфена. Возмутитель спокойствия в очередной раз совершал вояж по городам Греции, снова произносил зажигательные речи против Македонии. В итоге опять достиг невозможного, сколотив коалицию греческих государств, конечной целью которой было освобождение от владычества северного соседа. Мало того, поборник эллинской свободы занялся поставками оружия в Фивы, чем окончательно смутил умы фиванцев. С другой стороны, начало волнений в городе было связано с возвращением в Фивы группы людей, которых в своё время оттуда изгнали как врагов Македонии. Именно они и начали волновать народ, распространяя слухи о смерти базилевса в войне с варварами.

Люди всегда стремятся выдать желаемое за действительное, и поэтому все в Греции поверили в то, во что хотелось верить. Между тем слухи о гибели Александра всё ширились, расходились как круги по воде, рождая смятение в умах. Наконец в смерть царя поверили все. Никаких известий от базилевса не приходило, а неугомонный Демосфен откуда-то притащил человека, который утверждал, что лично видел смерть Александра. Афинский оратор был великий хитрец и прекрасный знаток человеческих душ, он понимал, что эллины охотно поверят такой информации. Оратор сделал беспроигрышный ход: «Этот слух, как узнал Александр, изменил настроение почти во всех государствах, и македонские гарнизоны оказались в осаде» (Юстин, XI,2). Разом подняли головы все противники македонской гегемонии, а в Фивах вообще развязали против царских войск боевые действия.

Горожане выманили командующих македонским гарнизоном Аминту и Тимолая на переговоры и прикончили во время встречи, а затем атаковали оставшихся без начальников воинов. Потеряв много товарищей убитыми, македонцы отступили в крепость. Решив, что ситуация им благоприятствует, фиванцы взяли в осаду акрополь, который назывался Кадмея. Они обнесли его рвом и частоколом, поведя осаду по всем правилам. Восставшие развили бурную деятельность, их послы поспешили в Аркадию, Аргос и Элею с просьбой о немедленной военной помощи. Представители вышеуказанных областей Пелопоннеса сумели быстро между собой договориться, и вскоре их объединённое войско маршировало к Истму[20 - Истм – Истмийский перешеек, соединяющий полуостров Пелопоннес с Центральной Грецией.]. Фиванское посольство объявилось и в Афинах, настаивая на заключении союза, но сведений о том, что он был заключён, у нас нет. Зато Демосфен, как заправский оружейный барон, в очередной раз щедро снабдил соседей оружием, которое тут же отправили в Фивы, и распределили среди граждан.

То, что великий оратор неравнодушен к деньгам, было общеизвестно, и можно не сомневаться, что он существенно поднял своё материальное благополучие на оружейных поставках. Свобода Эллады это хорошо, но ещё лучше, когда борьба за свободу приносит определённый доход. Правда, был во всём этом один скользкий момент, поскольку деньги, на которые пламенный патриот оружие закупал, были персидские. В источниках указано конкретно, что оратор получил от персов значительную сумму денег для того, чтобы подготовить выступление против Македонии. Диодор приводит слова противника Демосфена, Эсхина, который открытым текстом заявил о связях знаменитого оратора с персами: «Теперь ты купаешься в царском золоте! Золота этого не хватит: плохо нажитое никогда не уцелеет» (XVII,4). Несмотря на то что немало персидских денег прилипло к рукам Демосфена, оратора можно упрекнуть в алчности, но не в том, что его жадность шла вразрез с государственными интересами. Ведь по большому счёту в данный момент греческие интересы пересеклись с персидскими интересами, потому что сильная Македония была не нужна ни тем, ни другим. Найдя точки соприкосновения, персы и афиняне попытались действовать вместе.

Но дальше всё пошло не так, как рассчитывали фиванцы, когда затевали выступление против Македонии. По настоянию Демосфена афиняне решили поддержать Фивы, однако свою армию им на помощь не отправили. Выжидали, что будет дальше. С одной стороны, позицию афинян понять можно, они уже сражались при Херонее с македонской фалангой и знали, что это такое. С другой стороны, получается, что сограждане не до конца верили пламенному оратору Демосфену, раз не решились воспользоваться таким выгодным моментом и сбросить македонское ярмо. Последние события приучили граждан Афин к осторожности, отсюда и выжидательная позиция. Демосфен – он тоже не бог, может и ошибиться.

Тщетно Демосфен пытался заставить земляков прийти на помощь фиванцам, афиняне не хотели рисковать, и ни золото, ни пламенное слово не могли заставить их изменить решение. И как оказалось, правы были те из афинян, кто не желал конфликта с Македонией, а великий оратор глубоко заблуждался. Потому что когда Александр явился во главе победоносной армии в Беотию, кроме Фив, оставшихся в одиночестве, ему никто не противостоял: «Смелость афинян пропала, и Демосфен разом сник»[21 - Плутарх. Демосфен, 23.]. Сникнешь, когда все надежды рухнули. В том, что в одиночку Фивы не устоят против македонской мощи, оратор не сомневался.

* * *

Появление Александра в Греции поразило всех как удар грома. Фиванцы к этому времени уже свято уверовали в те слухи, которые сами же и распускали. Необходимо было переосмыслить дальнейшие действия, но времени на это уже не было.

Базилевс очень серьёзно отнесся к известиям о событиях в Греции, поскольку в случае большой войны с эллинами под угрозой оказывался поход в Азию. Александр пришел к выводу, что необходимо любой ценой не дать врагам объединиться, что надо бить их поодиночке, и потому марш его армии был стремителен. Уже на седьмые сутки похода базилевс прибыл в Фессалию, на следующий день прошел через Фермопилы и вторгся в Беотию, а фиванцы всё продолжали осаждать в Кадмее македонский гарнизон и не подозревали о том, что враг совсем близко. Когда же до них дошли слухи о наступлении македонской армии, руководители восстания стали уверять, что это подходит Антипатр, а Александр как был мёртвым, так им и остался. На следующий день армия царя подошла к Фивам и разбила лагерь недалеко от города. Александр предложил фиванцам решить дело миром, но его инициативы не встретили понимания. Через день царь перенёс свой лагерь ближе к Кадмее, чтобы в случае фиванской атаки на акрополь быстро прийти на помощь осаждённому гарнизону.

Диодор приводит численность армии Александра в канун битвы за Фивы: 30 000 пехоты и 3000 кавалерии, численный перевес явно был на его стороне. Не исключено, что именно поэтому в рядах фиванцев произошел раскол. Часть горожан, видя явное неравенство сил, решила идти в македонский лагерь и просить пощады у базилевса; другие, подстрекаемые изгнанниками и некоторыми из должностных лиц, хотели сразиться с врагом. Положение действительно было хуже некуда: перед городом стояла лучшая армия в Ойкумене, в акрополе засел вражеский отряд, в любой момент готовый сделать вылазку и ударить в тыл, а среди защитников началось брожение умов. Но на военном совете фиванские стратеги приняли решение биться до конца, и судьба Фив была решена. На что же надеялись руководители антимакедонской партии, в одиночку выступая против такой грозной силы?

Надежда была на доблесть и воинское умение фиванских гоплитов, недаром Диодор, сравнивая боевые качества македонцев и фиванцев, сделал очень интересное наблюдение. По его мнению, фиванцы превосходили македонцев «железной крепостью благодаря привычке к гимнастическим упражнениям» (XVII,11). Я уже отмечал, что именно фиванцы на тот момент были лучшими воинами в Греции, поскольку слава Спарты померкла после побед фиванского оружия, а всплеск афинской воинственности, который привёл потомков Фемистокла и Перикла на равнину у Херонеи, можно назвать случайным.