Вызволение сути

)

Во-вторых, романище был издан в 1991 год, и в 1989-ом Главлит мог о нём только мечтать.

Я знаю, что найдутся литературщики, которые посчитают кощунством и святотатством, что я поставлен в один ряд с Набоковым и прочими. Я с протестующими абсолютно согласен, ибо я не принадлежу ни к какому ряду, потому что я из ряда вон выходящий.

Творческое заимствование

Смотрю я сериал Episodes (2011-2017)

Блестящий, утончённый, глубокий (а коль надо – поверхностный) юмор.

Муж и жена, создатели успешного юмористического сериала в Лондоне приглашаются сделать американскую версию сериала в Лос-Анджелесе. У голливудской шишки умирает отец, и раввин произносит речь над могилой, которую он начинает со старинного еврейского высказывания:

Say not in grief he is no more but live in thankfulness that he was.

Я встрепенулся – да ведь это перевёл на русский Василий Андреевич Жуковский в 1827 году:

Не говори с тоской: их нет,

Но с благодарностию: были.

Не знаю, где Жуковский вычитал или услышал это еврейское высказывание, но он сделал его прекрасным русским стихом.

Подобное удивление вызывало у меня недавно прочитанное английское выражение, которое, как оказалось, существует очень давно и широко используется не только в письменной, но и в устной английской речи:

Death is something that happens only to somebody else.

Это заимствовал Иосиф Бродский, восхитительно и лаконичнее, чем в английском, что случается редко:

Смерть – это то, что бывает с другими. (в стихотворении Памяти Т. Б.)

Я тоже очаровывался англоязычными прекрасными выражениями и перекладывал их на русский:

More Than a Feeling – строка из одноимённой песни группы Boston

Этой песней я буквально болел, когда она родилась:

Это больше, чем чувство,

это наша судьба…

А также Hopelessly Devoted To You – из одноимённой песни в фильме Grease, которую исполняла Olivia Newton-John.

… И найдётся ль у тебя причина

вспомнить в оттесняющей толпе,

что живёт, чужой уже, мужчина,

безнадёжно преданный тебе.

С одной стороны, “идеи носятся в воздухе”, с другой – “нет ничего нового под солнцем”. Поэтому задача творца – распознать близкую ему идею и одеть её в собственные слова, чтобы она зазвучала свежо. Ведь только свежее звучание старой идеи обновляет силу её воздействия на людей.

Так, идея Женщины, должна постоянно облекаться в новою плоть, чтобы продолжать возбуждать мужчину.

Любовно-кладбищенское

Это кладбище я открыл для себя совершенно случайно. Однажды летним днём я гулял вокруг озера с многолюдным пляжем и толпой идущих, бегущих и велосипедствующих.

У меня была дневная программа: познакомиться минимум с тремя самками. В тот день я перевыполнил план, и с одной даже назначил свидание на вечер.

Я шёл с чувством исполненного долга, и вдруг заметил высокую металлическую ограду, тянущуюся вдоль озера, а за ней, в деревьях на холме я разглядел могильные памятники.

Я сел в машину и поехал вдоль ограды, пока она не раскрылась большими воротами для въезда автомобилей. Это было необъятное кладбище со старинными и современными часовнями, модернистским зданием для захоронения урн, и главное – с озерцом в центре, в котором плавала пара лебедей.

По сути дела, это был роскошный парк, с высокими деревьями и большими пространствами между ними, в которых высились памятники, склепы и лежали надгробные плиты. Что меня поразило больше всего, так это моё одиночество – никого из живых, кроме меня, я не увидел. Неподалеку за оградой полоскался людской шум и гам, а тут стояла мёртвая тишина.

Я поездил по извилистым дорожкам между памятников, потом мне показалось, что я попал в лабиринт, но всё-таки я смог выехать к воротам.

И подумал я: – Вот из смерти умудрились сделать красоту.

Тут мне пришла идея привезти сюда девушку, с которой я назначил свидание на вечер.

Девушка поразилась местом, выбранным мною для встречи. Но когда мы стали пробовать друг друга на вкус и на ощупь, то у девушки не было предела радости от нашей укромной тишины и страстного одиночества .

С тех пор я стал возить всех новых самочек на это кладбище на первое свидание. Кладбище это действовало на девушек магически – когда я, целуя их, лез к ним в трусики, ни одна не отталкивала мою руку, а только прижимала к себе.

То же самое происходило, когда девушка приходила на свидание без трусиков.

Тогда мне и в голову не приходило, что именно это кладбище станет последним приютом для моих родителей, и, как я распорядился, станет им и для меня.

Когда папа вышел на финишную прямую к смерти и встал вопрос о захоронении, у меня не было никаких сомнений, где его похоронить.

Разумеется, что мама легла вместе с ним.

Ну а я, никогда не покину своих родителей.

И вот, через годы, всякий раз, когда я прихожу безответно поговорить с папой и мамой, я вспоминаю разные случаи из нашей прошлой жизни и дивлюсь как же это всё странно и как же это всё страшно. А я ещё смел писать стихи об одиночестве, когда родители были со мной?!

Однако, печаль от воспоминаний о последних днях и похоронах папы и мамы, которая охватывает меня при посещении кладбища, нет, не компенсируется, а сочетается с воспоминаниям о моих счастливых кладбищенских свиданиях.

Покидая кладбище, я вспоминаю упоённые наслаждением лица девушек, я ощущаю пальцами их жар и влагу и прошу их не забывать меня, если они ещё живы.

Выезжая из кладбищенских ворот на оживлённую улицу, я не прощаюсь с папой и мамой, а лишь желаю им:

–

Дай вам бог здоровья и счастья на том свете.