В поисках своего я

Если поставить высказывания Гегеля о «я» рядом, то в них возникает контактное противоречие… Cogito Канта тоже – не простое понятие, не смотря на выдвинутое понятие о простой субстанции. Оба великих философа совпали в показаниях о «я», тем не менее, принципиально расходятся в вопросе об истине: «Вещи в себе», по Канту, не познаваемы, только явления познаваемы. По Гегелю, «в вещах нет причины быть непознаваемыми,разум обладает истиной». Встать на сторону Гегеля можно, но лучше сделать выбор в пользу Канта. Без личной меры в этом выборе не обойтись, но, по нашему мнению, между целеполаганием и его результатом возникает объективный зазор, с запозданием свидетельствуя о том, что разум принимал ошибочное за истинное по своей воле. Логика нарушается, потому что логос не совпадает с ней, но имеет решающее значение в выборе целей. Независимо от того, что вкладывал Кант в понятие вещь в себе, это наглядно свидетельствует, что мир обладает непознаваемостью (трансцендентностью).

Мир, «я» и Бог, как прямые линии, прокладывают направления для практики. Прямая линия – не форма и сущность бесконечных идей. Стройная формальная логика тоже совпадает с прямой линией и увлекает мышление к логической истине. Она представляется неким отсутствием, воображением…

Самый знаменитый нулевой пациент в истории медицины был выявлен на территории большого Лондона, благодаря прямой линии… Мэри сама не болела тифом, имела нормальные анализы, но болезнь вспыхивала в тех семьях, где она работала поварихой, – и опять вспыхнула. Мэри запретили устраиваться на работу поварихой, она нарушила запрет: болезнь опять вспыхнула. Мэри была посажена в пожизненный карантин, а посмертное вскрытие обнаружило тифозные палочки у неё в селезёнке.

Люди доказывают прямую линию, при этом стремятся подчеркнуть, что оппонент, проводящий свою прямую линию в рассуждениях, не мыслит здраво. Здравый смысл – это тоже прямая линия, и, если она вытягивается с соблюдением логических законов – хорошо, а, ели они не соблюдаются, прямая линия всё равно вытягивается… Всякая убеждённость похожа на прямую линию. Прямая линия – олицетворение направления прогресса, длины, ширины, высоты, тенденции… особенно, к упрощению. В то же время пустое пространство искривлено, не состоит из прямых линий длины, ширины и высоты, как это представляется нашему внутреннему чувству. Время течёт с разной скоростью в зависимости от движения объекта и тоже не является простым представлением, как прямая линия. Прямую линию отменяет сингулярность, но прямую линию можно соотнести с «я», как простым смыслом нашей души.

Прямая линия не встречается в природе, как и колесо, но устойчиво повторяющаяся связи природы похожи на прямую линию. Определение гравитации, сделанное Ньютоном, выглядит, как представление о прямой линии: «Каждая частица во Вселенной притягивает любую другую частицу с силой пропорциональной произведению их масс и обратно пропорциональной квадрату расстояний между ними… Эта сила происходит от некоторой причины, которая проникает до центра Солнца и планет без уменьшения своей способности». Прямая линия, существующая только в сознании, описывает наиболее общий закон природы. Одна и та же, она равна себе, условие отражения внешнего внутренним. При зеркальном отражении прямая линия тоже остаётся прямой и неотличимой от себя. Она – как сама неизменность. Тёмный предшественник шлёт знак прямыми соответствиями в словах. В этой буквальности есть что-то мистическое: начало современной науки положено Исааком Ньютоном – буквально «новым тоном». В слове Логос и Голос, будто, зеркально переставлены звуки… Это тоже какая-то прямая линия.

Описывая рефлексию, Гегель описывает зеркальные отражения прямой линии, всегда идущей прямо, потом прямо назад: А=А. Что может быть проще прямой линии и соотношения с самим собой? Наши мнения, ещё наиболее прочные, прокладывают себе дорогу тоже, как прямая линия. Она устойчиво тянется в наших мнениях, не смотря на противоположность впечатлений от жизни. Прямой линии подчиняются чувства. Мы выбираем, что замечать, а что не замечать. «Должно быть» дискурса – это тоже прямая линия. Смыслом бесконечных идей оказывается что-то однообразное, как прямая линия. Однообразие преследует и регулярные понятия – устойчивый, общезначимый смысл сознания. Подавленная координата, подчиняясь стандартам ведущей координаты, тоже вытягивается вместе с ней в некую прямую линию… Прямая линия удобна для описания устойчивого наличия – тождества. Логика наших поступков движется по прямой линии в соответствии с прямотой логоса. В слове «порядок» – что-то прямое – «ряд». Слово «стиль» переводится, как палочка: – тоже что-то прямое.

Выдающиеся личности оказывали воздействие на окружающих, прямо двигаясь к своей цели. У сумасшедших в сознании «прямая линия», которая не склоняется: нет – прямой линии, прямой линией, – только прямая линия. Она проводится чувственно и рассудочно и у всех прочих людей, действует, как аргумент и как контраргумент. Разум за пределами опыта, который Кант обнаружил, как изъян, – тоже прямая линия. Прямая линия – модальность нашего мышления, а модальность – это мера, которая включает в себя, как объективный, так и субъективный момент. Возможно, они – тождество и позволяют понимать мир, но какое-то различие между ними тоже есть. Это различие – перерыв тождества и разливания какого-то простого смысла, это вызов, который мир бросает простому смыслу, но с этим вызовом простой смысл справляется, благодаря различению.

Субъективный момент мышления – прямая линия. Вернее, это часть прямой линии – её отрезок. Не смотря на то, что обобщения в конце концов игнорируют опыт и оказываются в пустоте, преобразующая сила регулярных идей очевидна. Если какая-то девушка в узкой юбке и на высоких каблуках поймёт пользу бега и будет систематически применять его на практике, то сильно изменится. Совершая каждый день пробежки, она престанет ходить на высоких каблуках, будет только бежать по своим делам. Вместе с высокими каблуками исчезнет узкая юбка, сменится мокрой майкой. Длинные волосы, возможно, тоже исчезнут. Идеи жертвенны – и жертвуют наличным бытием во имя возможного бытия.

Окружающим уже не хватает девушки в узкой юбке и на высоких каблуках, но их отношение к себе она считает прежним. Внутреннее чувство девушки отстало… Потом ей, возможно, не хватит эмоций бегать каждый день, жизнь девушки опять изменится. Какое-то другое регулярное понятие поселится в её мыслях; например, она станет матерью и будет заниматься уходом за ребёнком, но утверждать, что в беге не было никакой истины, тоже нельзя. Девушка ушла от этой практики, но, возможно, сохранила здоровье, а вместе с ним и красоту. Исчезновение красоты тоже можно заметить не сразу. По инерции внутреннее чувство видит в зеркале какое-то соответствие с прошлым. Девушка будет считать себя красавицей, свой внешний вид себе описывать в соответствии с прежними установками внутреннего чувства. Эта установка игнорирует фактическое восприятие, является относительной непрерывностью, но это – cogito, внутреннее чувство, а не непрерывной «я». Такие установки проверяются на практике.

Бог, как предельное выражение всех идей, существует, игнорируя опыт. Из-за этого в бесконечной прямой линии нашего разума наблюдается разрыв. Опыт всегда отрезок, всегда ограничен. Если бесконечная линия прервана, разум должен отказаться от своего основания – от бесконечных идей, – но не может этого сделать. Было бы непротиворечиво, если бы Бог был доступен какому-то опыту, иначе прямая линия прекращает быть направлением для накопления разумом опыта, обобщения чувств и установок. Цель движения разума по ней становится недостижимой. Разум должен отыскать, как идея Бога, обобщающая прочие бесконечные идеи и лежащая в их основе, доступна опыту, либо отказаться от своего основания и возможности достижения истины.

Понятия, которые не поддаются проверке повторением эксперимента, хотя бы, ежедневным подходом к зеркалу, полны домыслов, свидетельствуя только о глупости имеющего их Нарцисса. В дальнейшем в понятие Нарцисса мы будем включать и совесть, чтобы не множить сущности. Очевидно, что мышление стремится по бесконечному пути обобщения: – берёза, дерево, растение… но последнее обобщение (Бог) не встречается в опыте; без опыта не может быть знания. Наши чувства могут расширяться приборами, тогда опыт возможен, но смогут ли и приборы дотянуться до Бога?

Предмет порождает понятие, понятие тоже порождает предмет…

Девушка увидела выносливых, красивых бегунов, сама стала бегать, потом в её воображении был воспринят противоположный момент. Физические нагрузки приводят к слабости, усталости и боли, – она их прервала, но, если бы продолжала бегать, превратив регулярную идею в бесконечную, например, не закончила бы аспирантуру, не стала бы материю, или кандидатом наук. Если систематическое становится бесконечным, приобретает ли оно божественные свойства? Бог собирает все бесконечные линии в себя, но бесконечное упорство в какой-то одной – путь к Богу. Он – чистое понятие, чистый предмет, в котором за неимением практики нельзя выделить моментов, но бесконечная регулярность, возможно, тоже – не понятие, а чистое чувство. Какой-то чистый предмет может быть дан, но чем будет прямая линия, как итог всех бесконечностей терзаний?

Заключение.

«Бесконечность – это абсолютный непокой чистого самодвижения». (Гегель). Логос произвольно обращается с мерой, сам является мерой: мелкое делает крупным, а крупное – мелким, но не может ничего поделать с бесконечной, прямой линией, только разбить её на отрезки. В итоге, она – aliquid.

Глава 4 Случайная координата

Читатель! «Вдруг» знакомы тебе.

Почему же, как страус, ты прячешь

голову в перья при приближении рокового

и неотвратимого «вдруг»?

А. Белый. «Петербург».

Самолюбование – определение Нарцисса, но как может прозреть тупая сущность, замкнутая на себя? Какие у Нарцисса шансы – перестать быть болваном? Поставить цель – стать умным с понедельника – не выход, а заурядная глупость. При наличии внутренней слепоты самостоятельной возможности прозреть у Нарцисса – нет… Жизнь предлагает примеры только случайных просветлений. Развитие координаты совести подвержено именно случайности, хоть и не отменимо. Оно является некой закономерностью, но что-то случайно даётся, что-то также случайно отнимается.

Всё по большому счёту случайность. Сперматозоид, оплодотворивший яйцеклетку, сделал это случайно. Масса претендентов была кроме него… Случайность с самого начала фабрикует нашу неповторимость. Мы вообще подразумевали что-то другое, когда совершали наши поступки. Они стали для нас тем, чем стали, случайно. Супруги друг у друга могли быть другими. Мы искали счастье, но нашли его случайно. Разум был бы не в состоянии сфабриковать нам счастье. Оно теряется тоже случайно…

Случайны профессии, знания, навыки: Все мы учились понемногу чему-нибудь да как-нибудь.

Я случайно заметил внутреннюю сложность одной особы. Мы стояли на остановке, я что-то говорил: особа реагировала… В интонации её голоса, выражении глаз были знаки: так же выглядели мои собственные сомнения в «другом». Особа обращала на меня многочлен своих безжалостных и тупых предвзятостей, очень запутано мыслила. Я думал, что один так умею…

Мне хотелось забыть, думать, что показалось, но случайно я не прошёл мимо этого факта, повторял себе, как заклинание, что заметил мыслительный сложный процесс. Скоро второй человек попал в поле моего зрения. Это был вообще заскорузлый работяга, который едва держался на периферии моего внимания. Он позабавил меня тем, что отвёл мне место в своих мыслях в соответствии с той нехитрой функцией, которой я был для него исчерпан… Сразу два человека восприняли меня, как одномерность: «Слепые, они что ли?! Это моя прерогатива – считать всех одномерностями!». Я не знал, что делать с этой информацией, но боролся против беспамятства. Я не забывал несколько дней, не позволял себе её перетолковать, всё равно моя картина мира её отторгала… В конце концов, прошёл, будто, неощутимый ветерок, слабый электрический ток в сознании. Я смог понять, что они такие же сложные. Никакие не умные, просто сложные, как и я».

Я стал присматриваться к другим людям, нередко прорываясь сквозь их эстетически неприемлемое для меня поведение, отказал себе в праве считать его примитивным, – и сложными оказались все. Среди валившей навстречу толпы по улице не было простых. Мне удалось большим скачком преодолеть в себе врождённую тупость.

Я сделал это и теперь могу отменить все преступления и подвиги своей совести, совершив противоположные поступки, но не могу воспринимать больше других людей одномерностями. Эту возможность я потерял навсегда, произошла «химическая реакция». Я мог бы вычеркнуть информацию или перетолковать, но случайно не сделал этого… Марсель Пруст тоже описывает ненавязчивую случайность судьбы Свана. Придя к Вердюренам, он встретил сонату Вентейля, которая подтолкнула его к Одетте. Любовь лишила его свободы духа, заставила жениться на даме полусвета, но перед этим прозвучало предупреждение:

– Ах, да отстань ты от него, он пришёл к нам не для того, чтобы его мучили! – воскликнула г-жа Вердюрен. – Я не хочу, чтобы его мучили!

– Откуда ты взяла, что я собираюсь его мучить? Господин Сван, может быть, не знает сонаты фа диез, которую мы открыли.

Слова г-жи Вердюрен, конечно, символическое предупреждение… Сван его не услышал. Я бы тоже не услышал. Но возникает впечатление, что мир управляет нами с нашего же согласия: не сам же Сван так «с собой управился».

Этот милый, умнейший человек мог делать визиты в дом, где работала какая-нибудь приглянувшаяся ему кухарка, потом исчезал, не предупредив хозяев, и что-то оценивало его по шкале, которая всем известна. Поступки Свана не безразличны миру, его фортуна в любви тождествена Сансаре. Мы принуждены думать, что Сван стяжал свою судьбу. Тем не менее, было джентльменское предупреждение. Свану было проявлено сочувствие, и то, что выставило ему моральные требования, само подчиняется им. В итоге Сван шагнул на ступень другого возраста, но никакой трагедии нет. Жизнь продолжается: у них с Одеттой прекрасный ребёнок – Жильберта. Трагедии нет, но плоскость, так беспощадно знающая Свана, находится где-то рядом…

В фильме «Непрощённый» случайности громоздятся друг на друга… Клиенты изрезали лицо проститутке, шериф даже не выпорол их, взял штраф лошадьми в пользу хозяина заведения. Теперь одна из его работниц может только мыть посуду. Оскорблённые женщины обратились к обществу.

Знаменитый стрелок приехал за их тысячей долларов, даже привёз с собой биографа… Он – знаменитость, но шериф выгнал знаменитость из города и оставил биографа себе. Он и сам немножечко Нарцисс. Наличие биографа – свидетельство, что это подлинная история… Случайность посылает «вестника» настоящему мстителю… проявила сочувствие и к шерифу, но тот подарок не принял. Драматические крайности громоздятся друг на друга. После убийства одного из клиентов напарник покинул мстителя, почувствовав угрызения совести, – и сам убит. Судьба всего предприятия висит на волоске… Тем не менее, логика воздаяния безупречна. За изрезанное лицо девушки будет десяток трупов: среди них шериф, все помощники шерифа, клиенты и хозяин борделя. Кажется, что в финале с жителями городка говорит трансцендентальная сущность, сидящая на бледном коне, погружая лицо во мрак ночи: «Не обижайте ваших шлюх, или я вернусь и убью вас всех».

Случайность – конёк и Квентина Тарантино… Кажется, что бандиты просто болтают. Один говорит, что хочет служить Богу, второй не верит и относится скептически: напарник не похож на проповедника. В перерыве беседы они убивают трёх человек. В них самих в упор стреляют пять раз: ни одной царапины. Гангстер, который собирался служить Богу, видит в этом в знак. Он заявляет, что больше не будет убивать и исполнит обещание проповедовать. Второй гангстер остаётся при своём мнении: «Пять промахов подряд – это просто слепая случайность. Не стоит ради этого менять свою жизнь…». Первый гангстер отпустил в кафе тех, кого должен был убить, слово сдержал, а скептика на следующий день убивает «слепая случайность». Он застрелен из собственного ружья, в единственно возможный момент. Боксёр даже не хотел: взял ружьё, потому что его заметил; выстрелил, потому что в самый напряжённый момент хлебные тосты хлопнули… а поговорить с гангстером они не могли: за день до этого скептик был на взводе – дважды угроза жизни, даже трижды, облажался с негром в машине – и обозвал Буча боксёрской грушей, потом скептик купил средство, чтобы расслабиться… жену босса удалось откачать. Предупреждение случайности, что он висит на волоске, было. У Буча тоже был выбор: он мог сразу уйти, но остался, чтобы подогреть тосты, не успел позавтракать… После этого ему весь день везло, только щекотало нервы.

Случайность предоставляет возможность выбирать не только в кино. Товарищ Сталин тоже мог выбирать, когда отвечал на предложение втянуть в орбиту Советского Союза арабский Восток ещё до обнаружения там нефти: «Нам нечего искать призрак коммунизма в песках Саудовской Аравии».

Эта шутка вождя предопределила судьбу коммунизма… Случайность предопределила и судьбу Евразии за века до этого: в «Чёрной легенде» Л. Н. Гумилёв обращает внимание на её нравственный характер в возмездии тамплиерам. В итоге, магистр Жак де Моле проклял французских королей на триста лет вперёд… Эмоции у него оказались в состоянии творить на костре. Сартр видел в случайности причину всякой обыденности и в «Тошноте» пишет о существовании, как о случайности.

Моё представление о себе, как о Гадком Утёнке, и представление Любки обо мне, как о симпатичном мальчике, обрели устойчивость, соединившись. Я тоже случайно стал себе представляться с «чужих слов». «Мы – люди с чужих слов», – говорит Кришнамурти. Картина «со слов» – это опосредованное восприятие. В данном случае его опосредованность только и является достоверностью: мало, кто убеждался собственными глазами, что существует Берингов пролив.

Слова о существовании Берингова пролива можно, хотя бы, проверить, а вот с теорией эволюции или историей дело обстоит гораздо хуже. Мы должны принимать только уверения о них без референта. Что было миллиард лет тому назад или тысячу лет тому назад? И как быть, если хочется знать, а не верить?

Чужие толкования вызывают чувства. «В нашем социальном мире система внешних окон постепенно сменяется закрытой комнатой со столом для информации: мы больше читаем о мире, чем видим его». (Делёз). Рассудок незаметно подменяется чувствами, вернее, равновесие между рассудком и чувствами незаметно нарушается «с чужих слов». Они всё объясняют, упорядочивают мир, но и в заблуждение тоже вводят.

Если узнать основания, по которым нам предлагается представлять себе татаро-монгольское иго, можно сильно удивиться. Этот общезначимый смысл окажется галлюцинацией, идеологией Романовых. Согласно их видению истории, Россия до них выплачивала дань по всему периметру границ, а они навели в этом фундаментальном вопросе порядок. В то же время невозможно отделаться от впечатления, что теория относительности нафантазирована: «Копьё пролетает со скоростью света между двумя дверями гаража, которые закрываются тоже со скоростью света». Тем не менее, теория относительности принесла практические результаты в виде телевизора, например. Видимо, есть разница между татаро-монгольским игом и теорией относительности, как знаниями. Видимо, галлюцинировать «с чужих слов» и фантазировать – две большие разницы. Делёз даже ввёл представление об идеальной игре воображения, разделяя общезначимый смысл и фантазии. Это может показаться странным, что летающие в облаках фантазии проникнуты логикой, а общезначимый смысл – логосом; но условимся, что галлюцинации – это игра мысли по неким правилам, а фантазии – идеальная игра воображения. Фантазии индивидуальны, но логичны, а общезначимый смысл – более или менее одинаков для всех, но это – логос. В связке со здравым смыслом он гласит о каких-то банальностях: «Лошадь кушает овёс». Чтобы возникла сложная жизни, по мнению наших представлений, не логичных, но логосных, нужно много времени – миллиард лет. Кажется, что время в миллиард чем-то ограничено… На самом деле, это безразмерное время, которое не имеет смысла даже для самой эволюционной теории. В согласии с ней эволюция ведёт к биологической специализации, а специализация к смерти: всё возникшее за миллиард лет многократно обретёт специализацию и погибнет в изменившихся условиях. Миллиард лет ничем не обоснован, кроме общезначимого смысла. Нет в логике такого закона, который бы требовал миллиарда лет. Мы просто не сторонники веры в Бога. Миллиард лет – и всё существует без Бога. Кажется, что эволюция – хорошая альтернатива сотворению мира. Мы верим в общезначимый смысл, чувствуем от этого удовлетворение. В этот момент наше сознание именно чувствует, галлюцинирует, повторяя себе некий общезначимый смысл, а не мыслит. Основоположник эволюционной теории был старшиной церковного хора. Создавая теорию видов, Дарвин хотел освободить Бога от заботы о мелочах, но какое теперь дело до того, что он хотел? Случай расставил всё по-своему. В итоге теория видов заменила Бога. Теперь эволюционная теория ссылается на генетику, доходит до таких подробностей, как неандертальские рыжие волосы, доставшиеся северным европейцам. Среди них много рыжих. Такие детали просто завораживают, но чем больше мы узнаём разного, тем больше возникает и нестыковок в разуме и в чувстве… При запуске первого спускаемого аппарата на Луну было опасение, что он утонет в слое космической пыли в десяток метров толщиной. Такой слой должен был на Луну нападать за пять миллиардов лет, ведь она возникла вместе с Землёй, но пыли на Луне оказалось десять сантиметров. Как раз столько могло нападать за семь тысяч библейских лет. Смысл, который приходит первым, возникает, будто, из ущерба самому себе: зерно не прорастёт, если не погибнет. Почему-то, стало нельзя отказаться от устаревшей идеи сотворения мира.

Иногда во взглядах эволюционистов проскальзывают и забавные нотки. Ричард Ферле, написавший книгу «Эректус бродит между нами», в том числе упомянувший рыжих жителей севера Европы, восклицает: «Жизнь, подобно другим актам творения!», – это – оговорочка по Фрейду. Как свидетель, о рыжих неандертальцах; высказывалась и Елена Блаватская: «И увидели нежные Лхе, что должны воплотиться в огромные тела, покрытые рыжей шерстью, и в ужасе закричали: «Это – карма!». Что случилось, – что через какие-то сорок тысяч лет мы себе уже нравимся? «Мы с отцом прицепили к полотну медали свиней, растянули поперёк дороги и сфотографировались. Свиньям, которые заработали эти медали, было всё равно, а нам с отцом нет». (Дейл Карнеги).

Эволюционная теория вообще путаная вещь: для эволюции мы никакие не любимчики. У всех видов шерсть и клыки в интересах выживания, а у нас миллиард лет впустую. Кстати, зачем в Африке обезьянам шерсть? Нет, я не грущу по шерсти, просто истину ищу. Куда подевалась моя биологическая специализация? Пустяковое время в какие-то сорок тысяч лет, – и ни клыков, ни шерсти, почему-то, когти стали ногтями. В драках даже друг с другом когти совсем бы не помешали. Пусть бы шерсть сошла. Я согласен: паразитов меньше будет, но зачем волосы на голове отрастают, как ни у кого другого? Нет, эволюция не считается с нами, как ласковая случайность. И что её ради радеть, если в итоге случайности мы устроились на планете лучше всех?

Астральный майор В. Аверьянов освещает вопрос возникновения человека на Земле, не вступая в противоречие с моей фантазией. Правда, он переносит проблему возникновения жизни в космос: «Ну, и ладно!». Может, гуманоиды знают, откуда пошла есть русская земля? В. Аверьянов пишет о прививке внеземного разума на земную биологическую основу (миф о кентаврах и козлоногих людях). Такую прививку можно рассматривать, как форменное творение, при этом мы укладываемся в сроки геологической эволюции, в сроки биологической эволюции и в сроки, за которые лунная пыль нападала… Эволюционисты сами открывают факты, обосновывающие какое-то творение, профессор Савельев, например, считает, что человеческие расы сложились не позже пяти тысяч лет назад. Не позже, значит, в библейские времена. В пользу творения говорят и слова С. Савельева о том, что геном «не кодирует структур мозга». Для этого геном слишком прост, – а структуры мозга разнообразны и по количеству так велики, что вообще, неизвестно, откуда они взялись. Более того, наша иммунная система рассматривает мозг, как инородное тело. Кровяные тельца борются с клетками мозга и убивают их, если доберутся. Питательные вещества из крови в мозг поступают через слой специальных клеток, который защищает нервы от поражения иммунной системой, – гематоэнцефалический барьер. Интересно, как именно миллиард лет эволюции обосновывает совместное пребывание крови и нервных клеток в одном организме?

Основные биологической мотивации человеческого мозга совпадают с мотивациями животных: пропитание, размножение и доминантность. Подчёркивая сходные доминанты, профессор Савельев остроумно объясняет на их основе поведение человека в обществе и находит много общего с бабуинами. Я тоже не нахожу никакой разницы в сфере эмоций между человеком и животными, но всё равно возникает вопрос об обществе. Доминанты способны обосновать стадо, как они обосновывают общество? Люди ведут себя, как бабуины, но вместо стада – общество. Язык общения есть и в стаде. Там главный бабуин – основополагающий момент. Стадо вписано в него, покоится на бабуине, главный бабуин обосновывает собой стадо, а вот в общество, наоборот, «главный бабуин» аккуратно вписан, его доминанты ненавязчиво контролируются вместе с «бабуином» в обществе. Что за институция такая, не известная нам? Это – не институт брака и не институт государства.

В современном обществе легко переедать, и мотивация питания требует контроля. Лежащая в основе общества, она бы сама всё контролировала. В контроле нуждаются и мотивации размножения, и мотивация доминантности, и контроль в обществе всегда ненавязчивый. Основные животные мотивации не могут ликвидировать общество, только понижать благоустройство для самих же «бабуинов». Например, для доминирования доступней всего свои дети, но, преследуя вниманием всякий поступок ребёнка, «бабуин» только навредит своей мотивации доминирования. Внимание детей организовано субъективно. Если для родителя порядок в вещах, сложенных аккуратно, то для ребёнка – в разбросанных вещах, они так функционируют. Сложенные в порядке, бесполезны и никак ребёнка не развивают. Значит, порядок родителя тормозит развитие ребёнка. В результате доминирования над ним, как бабуин будет выживать в обществе, если «грохнет» свой актив? Жизнь в обществе требует различения своих мнений и истины. Такие эфемерности в стаде невозможны.

«Незапамятные времена» – уловка и для историков. По хронологии Фоменко и Носовского, тысяча лет истории приписана. Конечно, пустяки по сравнению с теорией эволюции. Сергей Фоменко – математик. Он говорит, что хронология – дело математиков, ещё он говорит, что история более сложная наука, чем математика: «Легко себе представить международную конференцию математиков и трудно такую же конференцию историков».

Предмет изучения истории, действительно, двоится. В виде прошлых событий исторические источники нам предлагают идеологическую трактовку этих событий. Самый свежий пример, что история именно так и пишется, – история КПСС. Трактовка древней истории тянется из незапамятных времён, идеологические установки которых темны, на языке эволюционной теории такая «история» превратилась в «специализацию», ведёт к вымиранию своих носителей… Конечно, существуют у истории методы, но двойственность исторического предания – первое, что приходит на ум… Поползновению истории быть идеологией можно привести свежий пример. Профессор В. Пыжиков поднял украинский вопрос, это – идеологическая конъюнктура, в настоящий момент; взгляды профессора могут быть глубоко обоснованы критическим изучением разнообразных исторических источников, – но конъюнктурный момент только подчёркивает двойственность исторических исследований.

Глеб Носовский говорил с теми людьми, которые в тридцатые годы участвовали в переписи населения СССР. Они рассказали ему, что граждане СССР указывали в качестве своих национальностей: чудь, кривичи, берендеи. На удивление переписчиков приводили слова на этих языках. Не случайно в царской России указывалось только вероисповедание в переписях населения, творился русский народ в письменном государевом предании… В детстве, когда я, по мнению бабки, баловался, она кричала: «Чалдон!», – а пару раз обозвала «берендеем». По истории, эти берендеи ещё до крещения Руси вымерли. Через тысячу лет после исчезновения народа никакое предание о нём не живёт. Моя неграмотная бабка могла пользоваться только устным преданием. Сейчас можно встретить утверждение, что хетты, жившие до новой эры, были праславянами, но это – письменное предание. Я прочитал об этом, а не услышал.

Алексей Кунгуров сообщает о делении христиан на православных, правоверных и каких-то крестофериан. Он указывает на православные кресты церквей с маленьким исламским полумесяцем. Может, существовала какая-то форма экуменизма двух авраамических религий? История об этом умалчивает, но мусульмане в России жили везде: и там орда, и здесь орда, Ордынцев поощряли креститься, даже давали дворянство и принимали на «государеву службу», но ведь не все крестились, и мечети стояли не везде, а с не крещёными нужно было считаться. Мы не замечаем мусульманский полумесяц на кресте, а они видели свой символ и могли молиться в церкви, могли надоумить и христиан на полу распластываться. Те думали, что это религиозное рвение. Можно поразмышлять и над вопросом, как давно существует древний источник карты Пири-Рейса? Это мог быть только свиток из Александрийской библиотеки: на карте не обозначен пролив Дрейка шириной в тысячу километров, зато нанесена береговая линия Антарктиды, не покрытая льдом. Согласно науке, льдам Антарктиды сотни миллионов лет, но так долго не мог существовать даже древний источник карты… Зато в Библии сказано, что после потопа земля была разделена в дни Фалека. Карта Пири-Рейса без пролива Дрейка и без льдов Антарктиды как-то согласуется с библейской историей. Весь «миллиард» при желании можно сжать до семи тысяч лет.