Айко

– Что ж, Мишенька, думаю, инкубационный период закончился. До скорой встречи! – гостья вышла и захлопнула за собой дверь.

– Вот же мымра, – выходя из-за занавески, сказала я, – а я свечусь как лампочка.

– Ого! Ты это, Айко, давай-ка успокойся. Она меня тоже разозлила.

– Миша, почему ты мне не рассказал про твою маму, про голубой свет, про япо…

– Айко! – перебил меня Миша. – Мой руки и садись за стол: пора есть.

Он произнёс это очень строго и уверенно, прямо как мой папа.

Мы минут десять ели пельмени и не сказали ни слова, только иногда поглядывали друг другу в глаза.

– Вкусно! – я первая нарушила молчание.

– Еда холостяка, – сказал Миша.

– А почему ты холостяк? У папы вот есть друг Никита – мама говорит про него, что он закоренелый холостяк.

– Я думаю, что сейчас время другое, да и я всё же надеюсь, это ненадолго, – ответил Миша. – Добавки хочешь?

– Нет, конечно, ты же видишь: я еле третью пельмешку доедаю. Забыл про мой рост?

– Я помню, но ты так быстро растёшь – мне показалось, тебе нужно больше еды. А получается, что твой рост, скорее, зависит не от этого. Чудо-девушка! – сказал он с ухмылкой.

– Ты чего такой вредный стал?

– А каким мне быть ещё? Только что про меня и мою маму наговорили всякой ерунды, да ещё и с Арахнидой поссорился. День не задался. Хм, твоя мама права: я стал богаче, а настроение – паршивое.

– То, как она с тобой разговаривала, – задумалась я, – она так же разговаривала во сне со мной. Я переживала за тебя, думала, она сейчас превратится в паука.

– Ну, это уж, конечно, чересчур. Просто она разозлилась. Да и я хорош: «пошла вон»! Дурак полный, – Миша хлопнул себя ладонью по лбу.

– А я считаю, что ты всё сделал правильно. Теперь она тебя будет уважать.

– Ладно, спрашивай, что хотела спросить, – Миша убрал посуду в раковину.

– Почему ты мне не сказал про маму и про то, что она преподает японский?

– Когда ты первый раз рассказала про книгу на японском, я подумал, что это просто совпадение.

– Тебе не кажется, что слишком много совпадений?

– Ты про голубое свечение моей мамы? Да Ирина бредит, я маму знаю всю жизнь. Я бы что-то заметил за двадцать шесть лет.

– Арахнида, конечно, ведьма, но она очень умная. Она всё очень четко описала, хотя я не поняла, причём тут энергетическая волна и вспышка. У меня этого вроде нет.

– Хех, инкубационный период не прошёл у тебя.

И мы засмеялись. Наверное, это всё нервная обстановка – мы еле остановились. Затем Миша достал телефон и начал тыкать по кнопкам.

– Звоню маме, ох. Первый раз за пару месяцев.

– Как так?

– Ну, вот так вот, – приложив к уху телефон, сказал Миша. – Высокие у нас отношения.

– Не понимаю, как можно маме не звонить?

– Хм, не берёт… Попробую ещё раз, – он отвернулся от меня, как будто ему было стыдно. – Алё, мама, привет, это Миша. Да-да, я знаю, дел было много. Ты звонила? У меня не было пропущенных. Как вы там с папой? Мам, мам, пожалуйста, погоди. У меня есть один вопрос. Эм, так, сейчас… Да, да, всё хорошо. Я хотел у тебя узнать про одну книгу. Повесть о… как там? – шёпотом спросил меня Миша.

– О старике Такэтори, – подсказала я.

– «Повесть о старике Такэтори». Ты знаешь про неё? Мама? Мама! Ты как будто пропала куда-то, – Миша что-то тыкнул в телефоне, и я теперь слышала голос его собеседницы. – Так что скажешь, мама, тебе знакома эта книга?

– Откуда ты узнал про неё?

«Прямо как у моей мамы – тот же тембр и раздражение в голосе», – подумала я.

– Да ниоткуда, девушка знакомая спрашивала, и я пообещал узнать у тебя.

– Какая девушка? И что именно она хотела узнать?

– Мама, а чего ты так напряглась, это же просто кни…

– Это не просто книга!

Миша, начав терять терпение, выпалил:

– Мама, я же спрашиваю про книгу на русском, а не про ту самую на япо.., – Миша прикрыл свой рот кулаком.

«Что же ты наделал?» – прошептала я, схватившись за голову.

– Та самая? – послышалось из телефона. – Какая та самая, и что ты про неё знаешь?

– Так, ладно, не хочешь отвечать – не отвечай. И зачем я вообще тебе позвонил?

– Погоди, Миша, это очень опас…

Миша тыкнул в телефон, и мама не успела договорить.

– Она хотела сказать что-то важное, а ты дал отбой. Ты что?

– Хочешь знать, что она мне хотела сказать? – и, не дожидаясь ответа, он продолжил. – У неё всегда один и тот же набор слов для меня: «Миша, будь осторожен, Миша, это опасно. Миша гляди в оба: опасайся того, бойся этого!» Да она всю жизнь как с маленьким со мной разговаривает. Ты спрашивала, почему я одинокий? Да вот почему! Меня воспитали как маменькиного сынка, я только два месяца как живу один. Вот почему я не общался с ней – я сбежал из дома. У меня даже девушки нет! – Миша ударил кулаком по столу и опустил голову на свои руки.

Я ничего не стала говорить. Я встала на табуретку ногами, поднялась на стол и осторожно начала гладить его по голове. Так прошло минут пять.

– Знаешь, хорошо, что у меня нет страха, иначе я бы описалась от твоего удара кулаком по столу.