Тринадцатый стул

– А откуда труп Павла Вениаминовича Костолевского взялся, если все это было всего лишь театральной постановкой?

Игорь напряженно смотрел на Вадима – знакомо или нет ему это имя.

– Пашку застрелили, – грустно вздохнул Иванцов. Он налил себе в рюмку водки и молча выпил. – Только было это не вчера и не сегодня. Давно… Дело повисло… Глухарь… На видеорегистратор моей машины записалось, как в него стреляют, как он падает. Тогда он взял тачку, чтобы покатать свою подругу. Только почему-то не доехал до нее. А в полиции отказались эту запись приобщить к делу, сказали, что, кроме потерпевшего, на ней больше никого не видно. Ну, мы и запустили ее еще раз, когда на Галину анонимно «донесли», что это она якобы убила человека во время венчания. Пока сообразили, что почем, пока разобрались, Галка двое суток в «обезьяннике» проторчала. На это и был расчет. За это время мы с Аглаей планировали наведаться к ее тетке, я под видом ее племянницы. Только тогда ничего не получилось – старуха почему-то две ночи никак спать не укладывалась, все каталась по квартире на своей коляске. А утром я ушел как бы на работу. А потом Галину выпустили.

– Ага, все преступления совершаются только по ночам. И она вас не узнала бы? – усмехнулся Игорь, вспомнив слова тети Маши, когда та ему рассказывала, что ее убить хотят, но Вадьку раскрывать не стала, потому что тот кофе хорошо готовит.

– Так она же слепая и глухая, да к тому же еще и инвалид…

Тут он прикусил язык, вспомнив, с какой силой эта самая старушка-инвалид, стоя при этом на своих двоих, залепила ему в лоб бутылкой. От испуга он лишь подхватил парик со шляпкой и выскочил в окно, забыв зачем приходил.

– Всем бы быть такими слепыми и глухими, – ответил Игорь.

– И неходячими, – протянул Вадим задумчиво, – окажись ее квартира на восьмом этаже, все равно наверное выпрыгнул бы… От испуга…

– Ты вошел в квартиру, открыв дверь ключом, который дала тебе Аглая. Прошел в кабинет мимо тети Маши, спящей в кресле в гостиной… Правильно я излагаю? – спросил Игорь.

– Правильно, – кивнул Вадим. – Только ее в гостиной не было. Она была на кухне, с кем-то по телефону кричала.

Игорь улыбнулся – он не слышал, как тетя Маша с кем-нибудь разговаривала по телефону, но, правильно заметил Вадим, она имела привычку в разговоре повышать голос, и это действительно выглядело, как крик.

– А лом принес зачем? – спросил он, – раз ты собирался взять из секретера несколько дорогих цацек.

– Какой еще лом? – наморщил лоб Вадим и следом поморщился от боли. – Не было никакого лома… Зачем мне лом, если у меня был ключ от входной двери и секретера?

– А когда вошел, то входную дверь оставил открытой… – подсказал Игорь.

– Ну да, – кивнул его собеседник в ответ. – Открыть замок можно было тихо, а вот закрыть его без щелчка никак не получалось. Поэтому я дверь прикрыл только, и все.

– Значит, ты клад в кабинете тети Маши не искал, – уточнил Игорь.

– Какой клад? – рассмеялся Вадим. – И вы туда же. Нет и не было никакого клада. Это все выдумки. Золотые побрякушки были, которые мы хотели забрать, чтобы немного поправить материальное положение Аглаи. Причем не собирались их продавать, а заложить в ломбарде с правом последующего выкупа. Нам за выступления на одном мероприятии приличные деньги пообещали… Тетя Маша сумасшедшая, вы ее больше слушайте. Это я про клад. Она после смерти своей тетки все стены ободрала до кирпичей и паркет с пола сняла до перекрытий, все тот мифический клад разыскивала. Соседям житья от нее не было – все стены простукивала.

– Но ведь там, где стоял секретер…

– Рабочие его двигать не стали, уж очень он тяжелым оказался, – согласился Вадим. – Так она от соседей снизу их потолок, ну значит, свой пол, простучала, чтобы удостовериться, что и под секретером тайника не было.

– А в секретере точно лежат дорогие ювелирные украшения? – спросил Игорь.

– Бабка сама Аглае их показывала. Кольца, подвески с изумрудами, рубинами. Камни крупные, на вид самые настоящие. Она вообще любила потрепаться о своем происхождении и богатстве, которым якобы обладали ее предки.

Официант принес отбивные с картофелем – за разговором они и забыли про них. Несколько минут молчали – ели, позвякивая столовыми приборами.

– Она вообще себя чуть ли не Рюриковной считала, – прошамкал с полным ртом Вадим.

«Надо матушку, как вернется из поездки, “натравить” на свою подругу, пусть та выпытает ее родословную, ведь она состоит в дальнем родстве и с тетей Машей, да и с Галиной тоже, а не просто приходится ей крестной», – рассеянно покивал в ответ Игорь. Кстати вовремя он вспомнил о матери. После сегодняшней беседы с Михайловской она должна подтвердить рассказ Вадима или опровергнуть его, но это будет поздно вечером, и ему обязательно надо сегодня переночевать дома, чтобы переговорить с матерью еще до ее отъезда.

Они еще немного поговорили и разошлись, каждый по своим делам. Вадим побрел назад в общагу – в таком виде ему только по городу ходить! Прощаясь с Игорем, он пообещал, что не станет бегать ни от него, ни от правоохранительных органов, если вдруг те «нечаянно» на него выйдут. Если на ломе его отпечатков пальцев не окажется, то можно все валить на тетю Машу, мол, она его с кем-то другим перепутала. А следы на окне? Или на мебели? Так он у них раньше бывал в доме, как никак встречались они с Галиной, Вадим даже ночевать у нее не раз и не два оставался…

Назад Игорь не пошел – рядом с тетей Машей, пережившей стресс, оставались Андрей и Галина. Одному пока еще не надо было спешить на работу, а у второй – опять вечерне-ночная смена. А ему надо матушке перед свиданием с подругой наставления выдать в свете вновь открывшихся обстоятельств. Где-то внутри он чувствовал, что не так проста Ирина Витальевна Михайловская. Нет, не так, каким-то собачьим чутьем он чувствовал, что и она причастна к этой истории. Да и о ломе надо подумать в тишине и за чашкой кофе. Откуда он появился в доме? В конце концов, кто его принес?

Игорь и не заметил, как ноги его принесли к театру музкомедии.

Аглаи на месте не оказалось – у нее был законный выходной, когда она могла не появляться в театре. А вот Эдик сидел в гримерке и готовился к вечернему спектаклю.

– Пару слов наедине, – просунув в комнату только голову, позвал его Игорь.

Эдуард кивнул и, забрав сигареты со столика, пошел вслед за Игорем на задний двор театра, где спокойно можно поговорить и заодно выкурить сигарету перед спектаклем.

– Деньги были спрятаны не под обшивкой стульев, а в ножках, – сказал Игорь между затяжками. – Не там искал.

– А тебе это откуда известно? – хмыкнул Эдик, даже не поинтересовавшись, о каких стульях идет речь.

– Я же их и нашел, – теперь Игорь даже не сомневался, что это Эдуард так обошелся с антикварной мебелью.

– И много денег оказалось в ножках стульев?

Он докурил и оглядывался по сторонам в поисках мусорки.

– Полста тысяч баксов, – ответил Игорь, выпуская струю дыма в небо. Курить он больше не хотел и теперь искал глазами, куда можно отправить недокуренную сигарету.

– Не слабо, – присвистнул Эдик. – И что теперь со мной будет?

– Не знаю, – пожал плечами Игорь. – Ответишь правильно на заданные мною вопросы, так и быть, сдавать тебя антиквару я не стану. Да и честно говоря, он не в обиде на тебя. Найденные деньги с лихвой покроют его расходы по восстановлению мебели и компенсируют потерю в цене.

– Спасибо, – понуро сказал Эдуард.

– За что? – удивился Игорь.

– Что антиквару не сдашь, – хмыкнул тот в ответ.

– Но я еще не услышал честных ответов, да и вопросы еще не задавал.

Глава 16

– Аглая или ты знакомы с Ириной Витальевной Михайловской? – начал задавать свои вопросы Игорь.

– Нет, – покачал головой Эдуард. – Я никогда этого имени не слышал. Ни от Глаши, ни от кого бы то ни было еще.

– Почему решил, что в стульях могут быть сокровища? «Двенадцать стульев» перечитал? – Игорь хитро взглянул на Эдика.

Тот ухмыльнулся:

– А ты в курсе, что стульев было не двенадцать, а тринадцать?

– Вот как? – удивился Игорь. – И что известно о тринадцатом стуле?

– Да ничего особенного – только то, что рассказывала сама тетя Маша, – пожал плечами Эдик.