Дело о красном виноделе

– Мерзавец!

– Сама дура! Тьфу, – Смолин сплюнул кровь на пол, – чем я хуже него?

Достав из кармана темную повязку, я закрепил её на глазах Любы и вывел девушку в коридор. Заглянув в допросную комнату, где как раз секретарь раскладывал папки с делами на столе, а палач разминал руки, я сказал Первому:

– Задача меняется, делайте, что посчитаете необходимым, лишь бы он был в сознании и здравом уме, когда его будут судить.

– Благодарю, Ваше Благородие! – Опричник отвернулся от меня и подошёл к пульту управления цепями, попутно шутя: – Как говорится, хорошо закрепленный пациент в наркозе не нуждается!

Чтобы не травмировать Смолину порождениями воспалённого мозга опричника-маньяка, я закрыл дверь и повёл её к выходу из катакомб.

Глава 8. 18 рублей 70 копеек

На следующее утро…

Чем больше скупость, тем больше жестокость

Франческо Петрарка

За прошедшую ночь дознаватель хорошо допросил Илью Смолина, результатом этой работы лежал у меня на столе в виде толстой пачки показаний по всем нераскрытым делам за последние полгода. Очень результативно поработал, стрельцы по сравнению с ним вообще ничего не сделали. Чем сегодня заняться? Надо бы поговорить Бутурлиным о Панове, как работал, почему ушёл со службы, где сейчас живёт и чем занимается…

– Слушай… – я обратился к Мартыну, сидящему за столом напротив. – Что у нас сегодня по делам?

– После обеда привезут опричника, задержанного вчера в Малиновке.

– Что он сделал?

– Ночью кричал на всю деревню, нецензурно выражался, подрался с несколькими холопами.

– Понятно… Значит до обеда ничего не запланировано?

– Ага! – зевнул Мартын.

В дверь постучали и в кабинет зашёл дежурный опричник. Помявшись у входа, он подошёл к моему столу:

– Ваше Благородие, там к вам молодой человек, представился Александром.

Надо же! Какие люди пожаловали!

– Раз хочет видеть, пусть проходит.

– Нет, он ждёт вас на улице. Просит, чтобы вы спустились.

Выключив настольную лампу, я встал из-за стола:

– Значит спустимся. Мартын, я скоро.

Вместе с опричником я спустился вниз. Около Приказа стояло несколько стрелецких самодвижущихся экипажей. Возле одного из стоял ящик с инструментами, а из-под днища виднелись серые сапоги, заляпанные машинным маслом. Трое стрельцов подсказывали мастеру как именно нужно чинить, правда, каждый говорил своё. Опричник остановился и показал рукой на фонтан в центре площади, около которого стоял человек:

– Вот он.

Пропустив ехавшую по площади повозку, я подошёл к Суходреву. Он заметил меня, как только я вышел из здания. Худое болезненное тело, пустой взгляд, уставившийся на меня, чуть дрожащие руки. Он пил вчера? Возможно… Чего он, интересно, хочет от меня? Наверное, чтоб я отстал от Смолиной. После минуты взаимного молчания терпение у меня кончилось:

– Гражданин Суходрев, что-то от меня хотите?

– Да.

– Хорошо, что именно? – я сложил руки на груди.

– Вы дворянин? – издалека начал он.

– Нет.

– А я да.

– Я тихо порадовался за вас.

Когда встретил его в первый раз, то на следующий день сразу же поинтересовался в архиве Стрелецкого приказа, что за субъект такой. Он шестой сын обедневшего дворянина из маленького городка на севере Ягодного княжества. Формально Суходрев – дворянин.

– Вы офицер? – снова спросил Александр.

– Да.

– Значит вам знакомо понятие чести?

Аргх! Парень решил подискутировать о тонких материях! Это, пожалуйста, без меня. Если он бездельничает, то я могу найти занятие, чтоб напрячь мозги.

– Конечно, знакомо, как без этого, – доброжелательно ответил я.

– Тогда я вам скажу прямо в лицо! – громко воскликнул он. Стрельцы и пару опричников, столпившиеся около ремонтируемого экипажа, обратили на нас внимание. – Вы опорочили честь Любви Смолиной!

Чего я сделал? Вроде, ничего недостойного не совершал… Если только мужа её задержал и отдал дознавателю на растерзание. Так она вроде была не против…

– Это серьезное обвинение. – Я максимально вытянулся, выровнял голову по горизонту, сдвинул брови, короче принял грозный вид. – Обоснуйте!

– Ты провожаешь её до дома!

– Ха-ха, и что? И это твой аргумент?

Суходрев покраснел, на шее явно проступила жила. Сильно злиться…

– Ну?

– Ты немедленно прекратишь за ней бегать! – взвизгнул он.

– Нет, – коротко ответил я.

– В смысле?