Погром

В нескольких крупных редакциях Фелицию похвалили, временно зачислили в штат и велели копать, в этом направлении, дальше. А, в качестве поощрения оплатили проживание в «Калифорнии».

Но едва счастливая девушка заселилась туда, как оттуда выселилась Аманда Кейси. Фелиция видела ее вечером, уезжающей в неизвестном направлении, в сопровождении другой отвратительной особы женского пола. Вторая тоже была изумительно красива и сидела за рулем белого кабриолета. Куда они уехали, никто не знал. Прислуга отеля, на этот счет высказывала самые разнообразные предположения. Кто-то говорил, что они поехали на экскурсию, кто-то – на пикник, а один коридорный высказал очень смелое предположение, что по всей вероятности господин Кейси погиб и дамы отправились в свадебное путешествие.

Назавтра, восьмого сентября в отель прибыли три Роу. Тройка адвокатов, отец, сын и племянник выглядели так, что со спины их было не отличить. Каждый напоминал небольшой шарик. Ножки – коротельки, ручки – коротельки, а посредине животик. Их даже нельзя было назвать шариками, ввиду непропорционально маленькой головы. Это были три божие коровки о четырех конечностях.

Адвокаты взялись за дело рьяно. Весь день они деловито сновали по отелю, в поисках концов. Однако ничего существенного обнаружить не удалось. Все записи того дня были стерты. Причем не один раз. Сначала их удалила военная разведка НАТО, потом ЦРУ, потом – военная разведка США, а после них – начальник охраны, вообще, поменял все оборудование.

Единственное что удалось выяснить папе, сыну и племяннику, это то, что господин Кейси уехал, куда-то с господином Войтеховским и больше не возвращался. Все, в один голос утверждали, что уехал хозяин добровольно и даже радовался поездке.

Покопавшись в «Интернете», адвокаты нашли некоего Войтеховского, владельца бюро «Гильдия Алхимиков», связанного с исследованиями во вселенной «39—1658». В Сидней отправили Роу-сына, Мартина Роу.

Мартин Роу (сын) застал в сиднейском офисе «Гильдии Алхимиков» приятного молодого человека, по имени Пол Гольдман, который, с готовностью согласился ответить на все его вопросы. Только ни одного ответа Роу-сын не получил. Где, сейчас, находится профессор, парень не знал. О Томасе Кейси он никогда не слышал. В Шаффурте бывал неоднократно. Проходил практику в тамошнем филиале гильдии. Все, что касается этого – секретная информация. Что, еще господин Роу хотел узнать?

Роу бился с Гольдманом больше часа. Получив, в качестве результата, головную боль, адвокат отправился обратно в «Калифорнию».

Здесь, у отца и племянника, дела шли несколько лучше. Задействовав все весь опыт и денежные средства, им удалось выяснить местонахождение миссис Кейси. Оказывается, она отправилась, в сопровождении Жанны Старжицкой, навестить мужа в Шаффурте. Насчет Жанны Старжицкой, прислуга – словно воды в рот набрала. Удалось с трудом выбить из управляющего лишь то, что мисс Жанна имеет постоянные апартаменты в «Калифорнии» и ей передадут, что ее спрашивают. Но только тогда, когда она появится в отеле.

Всем средствам массовой информации, от лица адвокатской конторы «Три Роу», было отправлено соответствующее заявление. В нем говорилось, об исчезновении Томаса Кейси, и нежелании самоанских властей сотрудничать с адвокатской конторой в деле розыска клиента.

Средства массовой информации сразу стали копать эту золотую жилу. Ведущие информационных программ, грозно задавали вопросы президентам, лидерам партий и общественных движений. Суть их интереса сводилась к тому, что исчезновение Кейси, точно связано со скандальным саммитом. Исходя из этого, какая доля ответственности лежит на его организаторах и участниках? Не перешел ли он дорогу каким-то спецслужбам? А, если перешел, то – каким именно?

Фелиция Осендольф была столь же тактична. Она сидела перед камерами словно фурия, соорудив прическу Горгоны, сверкала глазами и, не стесняясь, вопрошала:

– Какую роль в исчезновении Томаса Кейси сыграл президент США. В какой степени военные и разведслужбы замешаны в исчезновении его жены Аманды? И самый главный вопрос: кто такой Юрген Войтеховский?

О том, кто такой – Юрген Войтеховский, прекрасно знал Ян Браун «беспринципный», «оголтелый», «зарвавшийся» прислужник мирового патриархата. Широким кругам пользователей «Сети», он был более известен под позывными «Прожектор социал-либерализма». «Прожектор» пользовался широкой известностью среди правых уклонистов, в странах третьего мира и в Африке. «Прожектор социал-либерализма» был популярен в мусульманских странах и считался экстремистом, в странах, идущих по пути строительства либерального общества. При этом Браун не занимался ни политической сатирой, ни злобным клеветничеством. Он просто болел душой за общество. Ну и иногда выдвигал прогрессивные идеи в романтическом духе Кропоткина.

Ян Браун спрашивал читателей о многих вещах. Например, если ваш ребенок плюет вам в глаза и срет на голову, имеют ли родители право от него отказаться. Можно ли передать это наделенное неограниченными правами существо в другую семью? Желательно к «Евангелическим пахарям». Чтобы он, воспитываясь с мотыгой в руках, проявлял свою энергию в пользу защиты экологии. Еще «Прожектора» интересовало – если вдруг опять начнется потепление, то возьмут ли борцы-климатологи передышку, хотя бы на время? Скажем, начнут кормить голодающих. Или не дождутся схода ледников и сразу перенаправят денежные потоки в обратную сторону? На борьбу с потеплением? Или, вот – шахматы стали желтыми и фиолетовыми. Не проще было бы оставить все, как есть, за исключением того, что белые постоянно будут играть без ферзя?

Еще Браун предлагал продавать темные очки, только по рецепту. Он утверждал, что благодаря темным очкам миллионы женщин ежедневно подвергаются изнасилованию. Причем неоднократно, а зачастую и в извращенной форме. Ведь как можно понять по мужчине, в темных очках – сколько секунд он смотрит на женщину? А, если он, прикрываясь очками, пялится на ее колени? Или, спаси и сохрани нас политкорректный реткон, разглядывает грудь?

Брауна в «Интернете», беспощадно банили и выкидывали из социальных сетей, но он под видом продажи старых лыж или покупки дрели, все ровно проникал во всемирную паутину. При этом, каждый такой прорыв становился событием. Радикалы и не только, эмоционально обсуждали каждый новый посыл Брауна. Они его цитировали. А, некоторые, по наивности, даже вступали в полемику или предлагали способы решения проблемы. Так, что неудобные вопросы «Прожектор социал-либерализма» получали широкую огласку и вызывали нервный зуд у лидеров просвещенной мировой общественности и борцов за права меньшинств.

На блогера бесчисленное количество раз подавали в суд. Но там он цинично клялся всеми либеральными ценностями и социальными завоеваниями, что ничего плохого не имел в виду. Мол, все его вопросы – оправданные действия стойкого борца за социальные завоевания трудящихся. И задаются они не просто так, а с целью расширения плацдарма социал-либерализма в современном мире. Ведь остро стоит вопрос производственного травматизма в офисной среде. Та часть этой среды, которая с увеличенным клитором, постоянно спотыкается. Потому, что ходит, задрав голову вверх. Каждый подобный индивидуум постоянно опасается, что опустив глаза к полу, может наткнуться взглядом на голые женские колени и потерять место. Ведь надо решать проблему? Правильно? Но не в Верховный Суд же по этому вопросу обращаться? Так? Вот подсудимый и прибегает к общественной дискуссии. И тут же суду предлагаются графики и схемы. А, к схемам прилагаются данные опросов, по существу проблемы. После нескольких громких процессов, на которых, ответчик, по части прогрессивного мировоззрения каждый раз переплевывал своих обвинителей, его судебное преследование прекратили. Но глаз с «поддонка» не спускали. Ни в «Сети», ни в быту.

Последним вопросом, который переполнил чашу терпения бдительной общественности, был короткий вопрос о символе Международной Правозащитной Конференции. Эмблемой конгресса много столетий назад была избрана зебра. И Ян Браун, распоясавшись до неприличия, однажды спросил: «Зебра, талисман авангарда человечества, она – белая с черными полосками или черная с белыми?»

Этот вопрос, неожиданно вызвал ожесточенную полемику в обществе и не только. В самом Конгрессе, неожиданно образовались две противоборствующие фракции, которые к ужасу всех передовых людей планеты, снова поделили социал-либеральное пространство на белое и черное.

– Ну, все! Этот козел допрыгался! – Сказала в узком кругу соратников, председатель «Правозащитной Конференции» Олимпия Флинн.

Что это не пустые слова, Браун вскоре почувствовал на собственной шкуре. Мало того, что он оказался под постоянным контролем рядовой общественности, так еще и Новозеландский отдел Комитета Бдительности, взял его в разработку.

У дома Брауна, постоянно дежурили скауты из «Клуба юных натуралистов». Они внимательно следили – выносит ли он мусор, стрижет ли газон и, как он экономит электричество. По наущению «Комитета», различные общественные организации и движения начали приглашать его на свои заседания, обсуждения и благотворительные мероприятия.

Когда Браун понял, что его бьют его же оружием, и остаток жизни он может провести в клубах по интересам, для умственно отсталых, он подался в бега. И не просто в бега, а в эмиграцию.

Перелетев на Американское Самоа, Ян Браун начал выяснять, каким образом можно перебраться на Самоа Независимое. На земли патриархального произвола; за санкционным занавес. К его удивлению, оказалось, что это проще простого. Оказалось, что здесь существует очень развитая контрабандная сеть, которая обеспечивает гастрономические туры в соседнее государство. В полулегальной конторе, на вполне приличном причале, вдоль которого выстроились белоснежные катера и яхты, беглецу были предоставлены различные варианты меню, предлагаемые в прибрежных забегаловках островов Уполу и Савайи. Выглядело все очень неправдоподобно, но аппетитно.

– Отплытие после полудня. – Сказал Брауну организатор тура, он же – владелец катера. – Поболтаемся в море до заката. Потом причалим. Между прочим, в цену входят не только натуральное мясо и рыба, но и также – эротические танцы местных красавиц. Так, что – не сомневайтесь, дело этого стоит.

Что дело этого стоило, Ян Браун убедился, едва оказавшись на одном из пляжей острова Уполу. Едва два десятка нелегальных туристов причалили к берегу, к месту высадки вышли представительницы местного женского населения и исполнили, под бой барабанов, такой танец, за который, рядом, на Американском Самоа их бы упрятали за решетку, до конца жизни. Когда пособницы патриархата закончили свои нравственно-разлагающие телодвижения и расступились, ошеломленные гости увидели, что к их прибытию уже приготовили земляную печь и натуральную свинью, которую намеревались запечь целиком.

– Это в вашем меню значиться как запеченная свинина? – Спросил Браун у капитана, который безмятежно курил трубку рядом с ним.

– Совершенно точно.

– А, омары и рыба тоже будут натуральные?

Капитан снисходительно передернул плечом и прищурил один глаз.

И омары, и рыба оказались натуральными. Туристы вгрызались в рыбу и мясо, словно изголодавшиеся волки. Поэтому Брауну удалось без труда незаметно покинуть эту пирующую стаю и скрыться в джунглях.

Остаток ночи он проспал, на плоских камнях, какого-то скалистого выступа, а с рассветом отправился сдаваться властям. Придерживаясь проторенных дорог и дорожек, Ян вскоре вышел к большой деревне и прочитав «Отче Наш», отдался на милость аборигенов. Туземцы, несмотря на все его опасения, оказались очень гостеприимным народом. Сначала детишки довели его до дома вождя.

Пока ждали старейшин, жена вождя накормила Брауна рыбой и печеными бананами. И только после этого он предстал перед главами местной администрации.

На все их вопросы, у Брауна были исчерпывающие ответы.

– Кто такой?

– Ян Браун. Эмигрант.

– Чего надо?

– Прошу политического убежища.

– Как добрался до острова?

– Вплавь. Переплыл море.

Ответ всем понравился. А, один из старейшин, тот, что вчера вечером принимал, на берегу, нелегальных посетителей, даже похлопал его по плечу и сказал:

– Молодец!

– Паспорт – с собой? – спросил вождь.

– Все при мне.

– Тогда все в порядке. Теперь тебе надо идти в Апиа и сдаваться в полицию. Начальнику полиции скажешь, чтобы позвонил мне, если у него будут сомнения. Вот тебе бумажка, я тут записал свои данные.

– Ну! – Вождь пожал руку Брауну. – Счастливого пути.

До Апиа, столицы независимого Самоа, Браун добрался на попутном транспорте. Потом политэмигрант часа два побродил по городу, осматривая достопримечательности, и только после этого пошел сдаваться.

Здание, в котором располагалось управление полиции, было очень современное, но небольшое. У входа висела табличка, в которой говорилось, что это строение – дар, от австралийского правительства. Внутри было тихо и прохладно.

Дежурный очень удивился, увидев посетителя. Причем удивление было настолько сильным, что полицейский даже оторвал свой мощный зад от стула. Браун изложил причину своего прихода. Полицейский только таращился, но никаких действий не предпринимал. Видя, что дело зашло в тупик, Браун протянул полицейскому бумажку, полученную в деревне. При виде черных знаков, на белом листе, дежурный оживился и сказав: «Ты, посторожи тут. Я – сейчас», ушел куда-то.