Погром

Директор ЦРУ Смит подкараулил советника президента по разведке Ричарда Нельсона, в кулуарах Лиги Наций тихо шепнул в сторонке:

– От Кейси, есть известия?

– Никаких. – Сделав безоблачное лицо, ответил вице-адмирал.

– Надо ехать в Шаффурт.

– Может кого-то послать?

– Надо ехать самим. Посылать кого-то, значит вытащить эту историю наружу.

– Да, но наш визит на Самоа, привлечет такое внимание…

– Никакого Самоа. У этого Войтеховского, есть еще один переход в Непале. Через него и переправимся. Нужно выяснить, куда этот фрукт запропастился. Может, ему уже голову отрубили. Надо быть готовыми к такому повороту событий.

– Думаешь, пора соломку стелить?

– Ничего я не думаю. Надо ехать и разбираться на месте. А, там будет видно.

Тайный советник Войтеховский отсыпался после недели напряженной дипломатической деятельности. Его гражданская жена Иоанна, заявляла всем, кто интересовался ее суженным, что Юргену нужно поспать и все дела можно отложить на неопределенное время. Даже профессору Канту было отказано в визите. Хотя тот настаивал на личной встрече, по поводу сногсшибательного доклада от пани Курцевич. С документами из канцелярии бургграфа, присланными на подпись, она знакомилась лично и что-то откладывала, на потом. Те же бумаги, которые по ее мнению можно было завизировать не читая, относила на подпись.

Единственному кому она не смогла отказать, был городской еврей Соломон Барух. Он прочно засел на первом этаже, в трактире и сообщил, что не уйдет отсюда ни за что. Вид у него при этом был столь печальный, что сердце Иоанны дрогнуло, и она пошла, будить милого Юргена. Узнав, зачем его будят, Войтеховский снова закрыл глаза, подумал и проснулся окончательно.

– Ожидается погром. – Сказал Барух. – Причем грандиозный.

– Какой погром? Где? Покажи мне этих погромщиков.

– Погром ожидается здесь, в Шаффурте. Но погромщиков могу только назвать. Они не наши.

– Это уже интересно!

– Ваша милость наверно помнит графа фон Хундевайда?

– Еще бы. – Усмехнулся Войтеховский. – Как он там пришел в разумное состояние? И, где обретается? Ее светлость, графиня Рената писала брату, что он покинул Хундевайд в неизвестном направлении.

– Граф сейчас служит в чине суб-лейтенанта, в Кельнском полку. Во время сражения, при Сен- Готарде, получил легкое ранение в руку. Сейчас официально находится в отпуске, но вместе с корпусом Колиньи движется в направлении Мюнхена.

– Что значит такое обилие информации, о графе? – Стал серьезным Войтеховский.

– После битвы, граф сильно сблизился с французами. Терся возле них, навязывался в друзья. Рассказывал, всякие истории. И, оказывается, в его бедах виноват – кто? Конечно – иудеи. Хотя, когда его признавали сумасшедшим, иудейская нога рядом не стояла! Постоянно твердил, за картами, что происками иудеев потерял свои владения. Мало того, он открыто утверждал, что все, что произошло с ним, происки бургграфа фон Шаффурт. Который тоже – иудей. Только – тайный. И бургграф, якобы, владеет своей вотчиной незаконно. А, законный владелец, значит – он. А, когда стало известно, что французы будут маршировать в сторону Мюнхена, начал распускать слухи, что бургграф якобы не самостоятельный правитель, что всем в Шаффурте правят, опять же – кто? Правильно – иудеи. Конечно, эти россказни, за бутылкой, не стоят и выеденного яйца. Но, как назло, в это дело ввязался граф Грамон.

– Филибер Грамон?[13 - Граф Филибер де Грамон, (1621 – 1707) второй сын герцога Антуана Грамона, пэра Франции. «…всю жизнь играл, причем по крупному». Сен-Симон, «Мемуары».] – Спросил Войтеховский. – Второй сын герцога Антуана?

– Антуана Второго, ваша милость. – Поправил Барух.

– Неважно. – Махнул рукой тайный советник. – Так он, что же – прибился к Колиньи, в качестве волонтера?

– Точно так. После победы, лез всем в глаза, превознося себя, как второго Давида. По его рассказам, была бы у него праща – сразил бы пашу, как Голиафа. В результате – попойки и блядство. В итоге – проигрался в пух и прах. И еще задолжал крупные суммы. Так вот граф Грамон, он уцепился за нашего графа. Как клещ. Везде таскает его за собой. Очень ловко пересказывает пьяные откровения умалишенного. Ну, словно записки Цезаря пишет. Договорился до того, что его светлость, бургграф Конрад – иудейский царь и держит в заложниках детей Хундевайда. Очень явно намекает людям занимающим положение, что если французы завернут в город и помогут графу в гражданской войне против бургграфа-узурпатора, то казна Шаффурта, в полном объеме пойдет на оплату их услуг.

– Что ему говорится, в ответ?

– Тут, пока трудно сказать. Но по обрывкам разговоров, среди французов, те считают такое предприятие приемлемым.

На следующий день, седьмого сентября, накануне Рождества Пресвятой Богородицы, первый министр Йоханн Вайкхард фон Ауэршперг, сделал краткий доклад Императору Леопольду.

– Мною был допрошен сборщик иудейских налогов из Пфальца, Самуэль Оппенгеймер[14 - Самуэль Оппенгеймер, (1630 – 1703), выходец из влиятельной еврейской семьи. Банкир. Позднее, пользовался заметным влиянием при дворе императора.].

– Иудей. – Брезгливо выкатил челюсть император.

– Совершенно верно, Ваше Величество. Он был допрошен по поводу иудейской общины Шаффурта.

Леопольд прикрыл глаза. Усы у него дергались.

– Упомянутый Оппенгеймер сообщил, что еврейская община в Шаффурте, мало уступает по численности Венской. Довольно богата. Придерживается политики нерискованных финансовых операций. Отказывается кредитовать европейские дворы. Ваш, в том числе – двор Вашего Величества. Вкладывает деньги в земли, предприятия и торговлю. Преимущественно в голландскую и английскую. Имеет там значительные обороты. Купеческие гильдии, бургграфства участвуют в многочисленных предприятиях торговых компаний. Само бургграфство, торгует кожами, мрамором, сахаром, спиртом и продуктами земледелия. Чеканят собственную монету. Рейхсталлеры и подражания венецианским дукатам. При этом качество монеты у бургграфа Конрада – отменное.

– Как это можно объяснить? – Император скосил глаза на лежащие на столе бумаги.

– Все очень запутанно, Ваше Величество. Бургграф Конрад имеет лишь несколько небольших ленов, за пределами бургграфства. Конкретно – две деревни, хутор и водяную мельницу. Доход с них – небольшой. Так мало того, он еще и налоги в этих деревнях снизил наполовину. Барщину отменил. Многие крестьяне, ради того, чтобы в этих деревнях поселится, сами готовы платить немалые деньги…

– Несомненно, это – происки иудеев. Эта еврейская физиократия подрывает веру в человеческие законы и заповеди церкви. Они таким способом пытаются подорвать веру в мое могущество. Это явный подрыв моего авторитета.

– Несомненно, Ваше Величество.

– Кроме того еврейство снова поднимает голову. Этого допустить нельзя. Еще чего доброго, дойдет до того, что кто-то переведет их Тору на немецкий. И, что – тогда? Мир после перевода Библии не может очухаться, а тут – нате вам очередной сюрприз. И, что – тогда?

Вопрос, на взгляд тайного советника был риторический, поэтому в ответ, он только выжидательно склонил голову набок.

– Тогда, возможен еще один религиозный раскол. – Продолжил император. – Неизвестно, что там могут вычитать, неподготовленные умы! Найдется какой-нибудь философ и предложит переписать евангелия…

– Очень предусмотрительно вы мыслите, ваше Величество.

– Обдумайте хорошенько, как нам поступить с этим Шаффуртом. Взвесьте все за и против. Вечером доложите мне совместно с Вальдердорфом. А, сейчас идите. Я должен заняться партитурой.

Вечером, после ужина, Леопольд принял доклад министров в своей спальне.

– Хотелось бы точно знать, что думает по поводу Шаффурта, герцог Фердинанд? – Спросил император.

– При баварском дворе, существует умеренно отрицательное отношение к бургграфу Шаффурта. – Уверенно сказал вице-канцлер Вальдердорф.

– Отчего – так?

– Он высмеивает французскую моду, Ваше Величество. Называет ее приверженцев дураками в чепчиках. И советует им идти в няньки или фаворитки к королю Франции. Парики называет «домиками для вошек».

– Вот – как?! – Задвигал челюстью, словно лопатой, Леопольд и непроизвольно, поправил локон, своего великолепного черного парика.

– Кроме того, он проводит настолько независимую политику, что отказался от французских субсидий. – Смущенный неуместным замечанием, добавил каноник.

– Об этом я уже слышал… Откуда у него – деньги, выяснили?