По ту сторону обычного

– Тебе пора. Тебя ждут, наверху все приготовлено. – Ангел говорил мягко, ласково, успокаивающе…

– Я иду вниз!....

Пугало

Стояла посреди поля деревушка. Небогатая такая деревушка. Бедная деревушка, прямо скажем. Жил в деревушке парень. Хороший такой, честный, работящий. Да только невезучий сильно. То скотина заболеет, то урожай погибнет. Сам с воды на воздух перебивался, семью прокормить не мог. Не придумал ничего лучше, как пойти к ведьме в услужение. Да не поняли его люди, не простили предательства, прокляли. Не смог парень с проклятьем жить. Обратился к ведьме. "Преврати, – говорит,  – меня в чурбана бесчувственного.  Нет сил терпеть, болит душа, кровью обливается. И рад бы вернуться, да не примут меня люди, семья родная стороной обходит… " Выслушала ведьма. Поняла. Не злая она была. Хоть работящий парень был, хороший помощник, да пожалела. Исполнила желание. Стоит теперь посреди поля пугало огородное. Жара не чует, мороза не ощущает. Палками-костьми стучит, руками-банками железными погромыхивает, на ветру колышется. Только пугает всех. Поняли люди свою ошибку, раскаялись. Пришли к пугалу, прощенья просят. Да оно слышит, не видит ничего…

Невидимая помощь

Ночь. Рев мотора. Слепящий свет встречных фар. Борис мчался, не разбирая дороги. Только бы успеть…

Поздний звонок выдернул его из кровати:

– Боря, что-то у меня руки не слуш.... Гудки. Тишина. Борис схватил шприц, кислородный баллон. Набрал номер экстренной службы:

– Женщина, приступ, адрес такой-то..

Зная, как работают спасатели на селе, прыгнул за руль. Поздний вечер, машин уже не так много, но есть. А времени нет.  Педаль газа в пол. Красный свет? Не важно, потом со штрафом разберемся. Пешеход? Извини, брат… Железнодорожный переезд? Если не успею проскочить, то и спешить уже некуда, газу! Что там справа? Бензовоз? Притормозил, спасибо!… Дорога сливалась в одну узкую полоску перед глазами. Фонари, машины, светофоры мелькали где-то на самом краю сознания. На голом рефлексе увернулся от неожиданно остановившегося на обочине старенького жигуленка. Только бы успеть…

Борис вихрем влетел в дом, едва не снес дверь с петель. Укол, таблетка под язык, кислородная маска. Задышала, успокаивается, потихоньку розовеет… Теперь можно и медиков ждать…

– Так, что там у нас? Едет? Хорошо. Успеет? Давай на светофоре всем красный, на сбой электроники спишут.  Мужику на переходе организуй звонок на мобильный, пусть не выбегает. Так, хорошо. Поезд? Девушку с чемоданом задержи, пусть запнется в дверях вагона, проводника позовут. Бензовозу под колесо гвоздь подбрось, ничего, не обидится. А этому дачнику на жигулях пусть в туалет приспичит, да чтоб остановился перед ямой, фарами осветил. Успел? Спасатели едут? Ну вот и славно. Внуков еще не видела, рано еще ей к нам…

Пенсионер

Иван медленно брел по лесу. Голова легонько кружилась, тишина звенела в ушах. За всю свою долгую жизнь Иван был в лесу впервые. Каждый день, кроме выходных и праздников, он проезжал мимо на рейсовом автобусе из своего поселка в ближайший городок. Сначала в школу. Потом в техникум. Потом на работу. А последние пару лет просто по привычке. Дома пенсионеру делать было нечего. Телевизор, показывавший лишь три канала, надоел хуже горькой редьки. Знакомые или пьянствовали, или ругались дома с женами. Иван горькую не жаловал, жену проводил в последний путь уже давно. Да и не ругались почти… Вот и ездил в городок. Пройдется по рынку, зайдет на родной завод перекинуться в домино в обеденный перерыв. В "собесе" с такими же пенсионерами о жизни перемолвится. Купит чего из еды, да и обратно. Глядишь, там уже вечер, можно и отдохнуть. А сегодня автобус сломался. Сколько Иван себя помнил, это был один и тот же автобус. Вот и пришла пора ему, наверно, тоже на пенсию. Водитель высадил пассажиров метров за триста до остановки, закрыл двери и ушел куда-то. Пассажиры разъехались. Кто на попутке, кто такси вызвал, кто как вобщем. На такси у пенсионера денег не было, да и спешить некуда. Следующего автобуса ждать не один час, вот и решил Иван в ближайший лесок заглянуть. Лес встретил нежданного гостя звенящей прохладой, дурманящим запахом прелых листьев, мокрой земли, горьковатым ароматом слегка прихваченной первым морозцем рябины. Иван с упоением вдыхал незнакомый, но такой сладостный аромат, с наслаждением слушал тишину, отдыхая от автобусного гула и лязга. Все казалось ему чудесным, волшебным, загадочным, но таким желанным и долгожданным, словно он вернулся домой. Почти такое же чувство, только слабее, было, когда Иван вернулся в родной поселок из армии. Тогда была радость, желанный отдых и покой. А сейчас бесконечное счастье, тихое, но всепоглощающее, блаженное, вечное.

Сколько Иван так бродил, он не помнил. Про обратную дорогу думать не хотелось, здесь было так уютно, неспешно, по-родному. Старческие ноги напомнили о себе и Иван сел на большой круглый пень, оказавшийся совсем не холодным и даже не жестким. Прислонился спиной к торчащему обломку некогда мощного ствола. Какая-то пичужка, вспорхнув с ближней ветки, села ему на голову и стала что-то выщипывать из старой шапки. Пенсионер благостно улыбнулся. Задремывая, Иван подумал, как хорошо было бы остаться здесь, пить воду из ручья, есть ягоды и грибы, дышать туманом....

Ивана искали почти неделю. Соседи, да и бывшие сослуживцы забеспокоились, когда на третий день Иван не появился ни дома, ни на заводе, ни в "собесе". Спасатели вычислили и автобус, и направление, куда пошел пенсионер, подсказал кто-то из пассажиров. Прочесывали ближайший лесок плотной цепью, много раз проходя мимо странного пня, похожего на сидящего человека. Иван все видел и слышал. Но молчал. Он не хотел говорить, не хотел двигаться, ему было хорошо и спокойно. Он не хотел возвращаться. Старческие ноги перестали болеть, они словно проникали в землю, уходя все глубже, все ближе к живительной влаге. Руки лежали на коленях, по ним изредка прыгали белки, забавно щекотали запястья, пытались спрятать орехи или шишки между пальцев. А весной из старого пня начал расти молодой здоровый побег....

Молодой побег рос и набирал силу с каждым днем. Ноги-корни крепко вцепились в землю, наполняя ствол соками жизни. Руки-ветви раскинулись почти идеальными окружностями, собирая тепло и свет солнца. Лесные обитатели прятались под ними от дождя и зноя, совы и другие крылатые жители находили отдых на широких сильных лапах. Беспокойные белки сновали туда-сюда, собирая шишки. Иван снова был молод, красив и силен. Вспомнилась незатейливая мелодия, которую пела мама в далеком детстве. Иногда он мурлыкал ее себе под нос. Грибники, деревенские мальчишки и девчонки, пришедшие в лес за ягодами, удивлялись причудливым завываниям ветра в вершинах. Иван был счастлив....

– Петрович, Новый год на носу, а мы без елки. Бери Саньку и Васька в подмогу и давай дуй в лес!

Зимний лес был сказочно красив. Снежные шапки лежали на макушках деревьев, играя золотыми бликами. Солнечный блестящий песок рассыпался яркими искрами, если какая неосторожная белка зацепит хрупкую ветку. Посреди этого великолепия стояла она – лесная красавица. Петрович ни минуты не сомневался в выборе. Санька и Васек завороженно слушали едва различимую песенку ветра. Петрович перехватил топор покрепче и направился к дереву. Песенка испуганно прервалась на полуноте. И нет, чтобы смахнуть снег с пушистых лап… Петрович размахнулся топором да и зацепил большую ветку. Снежная лавина обрушилась искрящимися брызгами, ребята потеряли из виду Петровича. Когда снежная пыль улеглась, Петровича видно не было. Мальчишки перерыли весь снег под елкой, но ничего не нашли. Ни Петровича, ни топора, ни шапки. Ничего не нашли и весной, когда растаял снег.... Петрович объявился в деревне лишь под осень, живой и здоровый. Но какой-то отрешенный, молчаливый. Не долго думая, он собрал вещи, выбросил в пруд топоры и пилы и уехал в город…

…Петрович размахнулся и… белая сверкающая пелена поглотила его. Пелена кружилась, покалывала, падала за шиворот. Она была вездесущей. Она забивалась в нос. Она затыкала уши. Она заполнила рот. Она залепила глаза. Петрович остолбенел от неожиданности. Постепенно кружение утихало, пелена ослабевала, бледнела, таяла. Наконец Петрович смог разглядеть все вокруг. Вот мальчишки копаются под елкой в снегу. Они показались Петровичу какими-то необычно маленькими, как бы где-то далеко внизу. Он хотел окликнуть ребят, но словно ком в горле застрял. Хотел подойти, но ноги не слушались, они будто приросли к земле. Руки… одеревенели??? Ледяной ужас охватил Петровича, он понял, что шевелиться может только тогда, когда ветер качает его ветви…

Зима была долгой, холодной. Но Петрович не чувствовал холода. Он вообще ничего не чувствовал. Паника постепенно ушла, осталось отчаяние. Дни шли за днями, незаметно наступила весна, потихоньку растаял снег. Петрович неожиданно почувствовал как по его … жилам?.. потекли живительные соки. Они наполняли всего его теплом, жизненной силой. Петрович ощутил как ствол становится упругим, как набухают почки, как распускаются литься. Радость наполнила Петровича. Он жив!!! Жив!!! Только никто и никогда об этом не узнает… Эта мысль подавляла, сводила с ума..

Однажды утром Петрович увидел лесничего. Тот помечал сухостой, старые, больные и просто мешающие деревья для вырубки. "Нет, нет, меня нельзя! Я же ЖИВОЙ!!!" Небольшие круглые листочки с зазубринками по краю мелко задрожали от страха… И вдруг Петровича осенило. Озарение было подобно грому среди ясного дня. Он все понял. За осознанием постепенно пришло раскаяние. За раскаянием медленно, со скрипом – смирение. Петрович прочувствовал справедливость всего произошедшего. Отчаяние ушло. Петрович принял свою участь. Теперь он нуждался только в одном – прощении. И лес простил человека. И отпустил…

Отпуск в деревне

Алена с трудом провернула ключ. Стальная дужка открылась и древний навесной замок с грохотом упал на деревянные ступеньки. В доме было чисто и светло. Было видно, что домик необитаем, но и не заброшен – все было аккуратно прибрано, вычищено, отремонтировано. Полуденное солнце жарило прямо в окна, отчего было немного душно. Алена открыла окошко. В нос ударил аромат летних трав. Голова немного кружилась от незнакомых запахов и тишины. После городского гула и грохота тишина казалась девушке ватной, глухой, давящей. Алена села перед открытым окном и смотрела на деревенскую улицу. В деревню девушка приехала отдохнуть от городской суеты, тщательно подобрав местечко, где будет тихо, уютно, и по возможности хуже со связью. Ей хотелось хоть ненадолго вырваться из бешеного ритма, набраться сил. Алена сидела у окна, вдыхая чистый воздух и слушая тишину. Ухо медленно привыкало к отсутствию постоянного гула, начинало различать ненавязчивые, ласковые природные звуки. Вот на ветке чирикнула какая-то пичужка. Вот легкий ветерок прошелестел листьями яблоньки. Вот басовито прогудела пчела. Или оса. Или шмель. Алена пока не могла их различить. Немного отдохнув с дороги, девушка решила пройтись по деревне, оглядеться. А если повезет, то и познакомиться с кем-нибудь из местных старожилов. Да так и загулялась до самого вечера. Вернувшись в домик, Алена обнаружила на столе маленькую шоколадку и букетик скромных, но очаровательных полевых цветов. Видимо, это Семен Порфирьевич, хозяин домика, решил сделать приятное своей временной постоялице. Это был сухонький добродушный старичок, который жил сейчас с детьми в городе, помогая им с внуками, а свой домик решил вот сдать хорошему человеку ненадолго. Девушка с удовольствием откусила шоколадку и окунулась в цветы.

Утром Алена решила позволить себе выспаться. Но летнее солнышко ласково щекотало веки, давая понять, что в деревнях по долгу не валяются в кровати. Девушка взяла большое клетчатое покрывало, книжку, плеер и пошла на речку. Расстелила покрывало на теплом песочке и достала было наушники, но неожиданно поняла, что музыка не принесет ей удовольствия, а лишь нарушит гармонию этого чУдного места. Алена купалась, читала, загорала до вечера. Удивительно, но даже книга воспринималась здесь совершенно иначе. Что-то вдруг показалось очень важным и значительным, а что-то неожиданно потеряло всякий смысл. Девушка с интересом прислушивалась к этому состоянию. А вечером на столе опять лежала маленькая шоколадка и букетик полевых цветов.

Следующий день Алена провела в компании пастуха, догнав его на лугу, через который он вел стадо. Пастух оказался балагуром, не брезговавшим самогонкой местного же розлива. Девушка узнала много интересного об этой деревушке, ее жителях, самом пастухе, с удовольствием слушая его своеобразный говорок. Вечером на столе ее снова ждали шоколадка и букетик.

Весь отпуск Алена бродила по лесу, болтала с пастухом, загорала и купалась. Волосы, и без того светлые, стали совсем белыми от солнца, кожа приобрела очаровательный смуглый оттенок, отчего голубые глаза девушки казались еще больше и прекраснее. И каждый вечер на столе в домике ее неизменно ждали шоколадка и букетик. Алена уже давно поняла, что Семен Порфирьевич тут ни при чем, но, как всякая уважающая себя девушка, принимала подарки, оставляя инициативу за тайным поклонником.

– Нет, Кузьма, я тебе так скажу. Ты, хоть и добрый мой сосед, но не обижайся – не дело ты затеял! Я уж молчу про то, где ты шоколадки берешь. Ты посмотри на нее – стройная, грациозная, красивая. Умная. Наверно. Ну, раз книжки всякие читает. Конечно, каждый бы влюбился. А теперь на себя посмотри – маленький, взлохмаченный, хриплый голос. Ну разве ж вы пара? Даже если она и согласится поговорить с тобой, дальше-то что? Уедет она в свой город, и дело с концом. Ты ж не поедешь за ней? Правильно, не поедешь. Ну хорошо, хорошо, допустим, на следующее лето она тоже сюда приедет. И что? Опять будешь ей шоколадки и лютики таскать? Ты думаешь, ей этого хватит? Что еще ты ей дать-то сможешь? Что еще ты умеешь, кроме как дом охранять от нечисти всякой? Ничего!

Кузьма во всем соглашался с соседом, кивал головой, вздыхал, но ничего не мог с собой поделать. Алена пленила его бесхитростное сердечко. После первой встречи с девушкой он буквально потерял голову. Собственно, это даже не было встречей. Домовой выглянул посмотреть, кто же там так неумело грохочет замкОм, да так и застыл от изумления. Девушка была прекрасна. Раненый в самое сердце Кузьма весь день ходил сам не свой, и не смог придумать ничего лучше, чем воровать шоколадки и рвать полевые цветы. Он с трепетом ждал вечера, когда Алена обнаружит его подношение. Домовой очень переживал, вдруг ей не понравится? Безграничное счастье накрыло Кузьму, когда девушка откусила шоколадку и зарылась носом в букетик…

Еще несколько раз приезжала Алена в это чудесное тихое место. Отдыхала душой и телом. Чистый воздух, яркое солнце, покой и парное молоко делали свое дело тихо и незаметно. Нет, девушка не поправилась. Но исчезла резкость движений, появилась несвойственная горожанкам уверенная грация и женственность. Мысли стали спокойнее, яснее, упорядочились сами по себе. Каждый новый сезон, впервые после зимы заходя в домик, Алена втайне от самой себя надеялась, что тайный поклонник не забыл про нее. И каждый раз вечером на столе ее поджидали шоколадка и букетик. Алена чувствовала здесь себя счастливой. Но однажды подарков больше не стало. Алене взгрустнулось. Она уже привыкла к этим знакам внимания, без них отдых был уже не такой душевный. Девушка попыталась полунамеками выведать у деревенских о судьбе тайного воздыхателя, но никто ничего или не знал, или очень умело скрывал. Лето выдалось дождливым, гулять или загорать не получалось, а сидеть целыми днями в домике было грустно, особенно после исчезновения загадочного поклонника. Девушка вернулась в город раньше запланированного. Снова закрутились дела, командировки, переговоры… Деревня потихоньку забывалась, ее место в мыслях девушки заняла новая должность, увеличившиеся обязанности. Порой времени не оставалось даже почитать. На очередных переговорах внимание Алены привлек молодой человек из компании-партнера. Он не бросался в глаза ни манерами, ни внешностью, ни голосом. Но от него веяло такой надежностью, теплом, уверенностью и спокойствием, что Алена не устояла. На первое свидание этот невысокий молодой человек с тщательно приглаженными, но все равно кое-где торчавшими вихрами принес маленькую шоколадку и скромный букетик полевых цветов....

Воскресный папа

Ника бежала через лес к озеру. Ветер свистел в ушах, волосы развевались, ветки хлестали по лицу. Рядом бежал маленький лисенок. Девочка на ходу скинула одежду и с разбега прыгнула в воду. Холод обжег кожу, перехватил дыхание. Девочка вынырнула, глотнула воздух и поплыла к противоположному берегу. Лисенок колотил по воде лапками рядом. Доплыв до берега они развернулись и поплыли обратно. Выскочили из воды и припустили вокруг озера наперегонки чтобы согреться. Ника весело смеялась, лисенок задорно тявкал в ответ. Потом они бродили по лесу, искали грибы, разговаривали. Точнее, разговаривала Ника, лисенок внимательно слушал. Слушал о том, что Ника росла без отца, как ей было одиноко, как ее дразнили в школе, как она считала виноватой себя, потому что папа ушел сразу после ее рождения. Иногда лисенок останавливался и выкапывал из земли какой-нибудь вкусный корешок для девочки, желая ее хоть как-то утешить. К вечеру Ника прощалась с лисенком и шла домой.

– Где ты так испачкалась? – Мама была взволнована поздним приходом дочки.

– Да, в лужу упала, ерунда. – Буркнула в ответ Ника и закрылась у себя в комнате. Мама очень переживала за дочку. С каждым годом она все хуже успевала в школе, все больше замыкалась в себе, все чаще где-то пропадала вечерами. Мама понимала, что причина этого в безотцовстве, но ничего поделать с этим не могла. Отец Ники не появлялся уже почти десять лет, да и нужен ли он ей такой… Где и как его искать мама тоже не знала. Никакие психологи, тренеры, занятия не приносили результата, состояние девочки ухудшалось…

Вечер, темнота, надо делать уроки, но очень не хочется. Да и какой в этом смысл? В школу девочка ходить совершенно не хотела, ей было куда лучше с лисенком. Буквы в учебнике сливаются в кашу, совершенно непонятно что там написано. В голове гул, на душе пустота и мрак....

– Да? – Ника машинально подняла трубку телефона, лишь бы он не звенел так противно.

– Алло? Ника? – Незнакомый мужской голос был довольно приятным. – А мама дома?

– Нет… Вы кто? – В трубке помолчали..

– Видишь ли.. Наверно, мне лучше сначала с мамой поговорить… Но раз уж ты ответила… Может быть, ты согласишься со мной встретиться?

– Папа? – Сердце девочки забилось от волнения, она не знала как реагировать. – Да, я спрошу у мамы…

Вечером мама с осторожностью разрешила девочке встретиться с папой. – Да, это действительно папа. Хорошо, что он решил пообщаться с тобой.

На следующий день Ника не купалась в озере. Она рассказала лисенку про объявившегося папу, поделилась переживаниями, надеждами на лучшее. Лисенок слушал, лежа у ног девочки и забавно шевеля носом.

Первая встреча прошла даже лучше. чем могла предположить девочка. Папа просил прощения за то, что исчез, обещал исправиться. Хотя теперь у него и была другая семья, но он очень хочет видеть, как растет его дочка, и участвовать в ее жизни.

Они встречались два раза в неделю, по вторникам и субботам. Делали уроки, гуляли в парке, катались на аттракционах, ходили в кино и цирк. Ника стала заметно спокойнее, успеваемость в школе поднялась. Мама наконец-то облегченно вздохнула. Девочка все реже пропадала по вечерам, больше бывала дома, помогала маме по хозяйству.

– Знаешь, лисенок, мне теперь и дома не так уж плохо. Ты прости меня. Я, конечно, тебя никогда не забуду, ты навсегда останешься моим лучшим другом. Но папа есть папа, ты же понимаешь?

Лисенок грустно смотрел на девочку глазами-бусинками. Он все понимал. Он чувствовал девочку. Он видел ее радость, перемену в настроении. Девочка погладила лисенка по рыжей шерстке. – Ну, до встречи… Увидимся…

Ника пришла домой раньше обычного. Дома не было никого, встреча с папой только вечером. Наводя порядок на кухне, Ника заметила на холодильнике папку с какими-то документами. Детское любопытство взяло верх над правилами приличия и девочка открыла папку. "Договор на оказание услуги ОТЕЦ НА ЧАС. Дни оказания услуги – вторник, суббота. Цена услуги...."  Слезы затмили текст, сердце перестало стучать… Папка упала на пол, листы разлетелись по всей кухне....

– Привет, лисенок. Как видишь, мы снова встретились. Я же говорила, что ты мой самый лучший друг! И я никогда тебя не оставлю. Я останусь с тобой. Навсегда....

Заблудившийся

Это было странно и даже смешно – в лесу заблудился опытный охотник. Отец Василия брал его с собой в лес с малолетства, учил премудростям, развивал охотничью смекалку, выносливость и умение ориентироваться. И теперь Василий мог бы с закрытыми глазами выйти из леса. Но не в этот раз. Последние пару часов Василий преследовал зайца. Заяц, казалось, не замечал охотника, неспешно скакал по своим заячьим делам. Василий неслышно следовал за ним, несколько раз даже вскидывал ружье для выстрела, но заяц неожиданно прыгал в сторону и на несколько минут исчезал из вида. И вот наконец окончательно скрылся в чаще. Василий крякнул с досады и огляделся. Лес вокруг был ему не знаком. Такие же елки, березы и осины, но какие-то другие, не свои. Василий это точно знал. Надо было возвращаться. Но куда идти? Место чужое, незнакомое. Компас Василий не носил уже много лет, да и когда носил, ни разу не воспользовался. А сейчас вот пожалел, что не взял. Небо было плотно затянуто низкими тучами, понять где солнце невозможно. Лес странный, никакого мха на стволах деревьев. Ни одного муравейника. Свои собственные следы Василий тоже различить не мог – отец научил его ходить тихо и незаметно, не оставляя ничего после себя. Охотник снял рюкзак, достал катушку с нитками, которыми не раз штопал порванную одежду, вытащил иголку. Набрал в кружку воды из лужи и аккуратно положил на поверхность иголку. Иголка тотчас повернулась и застыла. Самодельный компас сработал, но какой конец иголки указывает на север? Василий задумался. Зайца он преследовал пару часов. Из дома вышел до рассвета, часов в пять. А сейчас слегка за полдень. Значит, если быстро идти в одну сторону часов шесть, то можно или выйти к поселку, или понять, что пошел не в ту сторону. Ночевать в лесу для Василия было не в первой, он решил идти наугад. Развернулся и пошел в сторону, которую указывало острие иглы. Если к вечеру не выйдет, значит переночует в лесу, а наутро пойдет уже в сторону игольного ушка.