Темные силы

– Ездили! – остановил ее Орест.

Маня вдруг густо покраснела и заговорила с нескрываемой досадой:

– Что же, ты следил за мной?.. Этого только недоставало!.. Кажется, до сих пор ты от меня, кроме хорошего, ничего не видел…

– И благодарен, принчипесса, за те гривенники, что вы отпускали мне от ваших щедрот! Но вы всегда были умны и поэтому сообразите, с какой это стати мне было следовать за вами?.. Вас выследил сам граф Савищев, найдя это занятие более подходящим для себя. Даю слово Ореста Беспалова, что это – истина!

Маня взялась за голову и несколько раз провела рукою по лбу.

– Постой… я ничего не понимаю! – сказала она. – Граф Савищев меня выслеживал… и пришел тебе рассказать об этом?

– Не волнуйтесь, ибо в деяниях мудрых сказано: спокойствие – свет, а волнение – тьма!.. Сиятельный граф не конфиденции мне свои выкладывал, а изволил нанять меня, чтобы я следил за вами.

– И ты согласился?

– Давление капитала, принчипесса!

– Но ведь это же мерзость!

– Совершенно справедливо изволили заметить! С одной стороны это – мерзость, но, с другой – я искуплю ее своим благородством. Благородство же мое в том, что я прямо весь перед вами, как невинный щенок, четырьмя лапами кверху. Берите меня всего и повелевайте. Граф Савищев поручил мне допытаться, как и почему вы вчера путешествовали к какому-то Сулиме; скажите мне, что для вас нужно, чтобы я ему сказал по этому поводу?

– Скажи ему просто, что я ездила за работой.

– Поняли, принчипесса, мою игру?.. Я всегда знал, что ваш ум не лишен остроты и равняется вашей красоте… Но граф Савищев не так прост: он навел справки и узнал, что достопочтенный Сулима живет один в своем доме и никаких швейных работ от портних принимать не может.

Маня заложила руки за спину, опустила голову и опять заходила по комнате.

Глава XXVII

– Ты знаешь ли, – сказала она наконец Оресту, – что все это может быть гораздо серьезнее, чем ты думаешь? Дай мне немного подумать и сообразить, как поступить. Ты не знаешь, почему граф Савищев следил за мной?

– Романея! – вздохнул Орест.

– Брось! Говори яснее! – раздраженно проговорила Маня.

– Чувство любви! – пояснил Орест. – Я вам докладывал, что он влюблен в вас.

– Чувство любви!.. – протянула Маня и покачала головой. – Нет, дай мне подумать.

– А долго вы, извините, размышлять будете?.. Когда я могу надеяться на ответ?

– Завтра утром я тебе скажу.

Орест протяжно свистнул и произнес:

– Ждать до завтрашнего утра, принчипесса, – танталовы муки, на которые я не способен!

– Почему танталовы муки?

– Потому что если я сегодня сообщу графу добытые сведения, получу от него соответствующую мзду…

– И много?

– Вчера он мне дал тридцать рублей пожертвования.

– А если я дам тебе деньги, ты подождешь?

– Посмотрим!

Маня подошла к комоду, выдвинула тяжелый ящик, порылась в нем и достала империал.

– Вы уже столь богаты, – воскликнул Орест, – что можете покупать меня золотом?.. Не ожидал, принчипесса!.. До завтра!

– Погоди! – остановила она его. – Ты мне еще не сказал, что тебе известно про меня?

– Я тороплюсь, принчипесса!

– Но мне нужно знать…

Орест приблизился к ней, нагнулся к ее уху, и, обдавая ее перегаром, тихо шевельнул губами:

– Что вы не дочь титулярного советника Беспалова, а графиня Савищева!

– Так это правда? – вырвалось у Мани.

– А вы были осведомлены об этом?

– Да… то есть, нет… Говори, что тебе известно?

Орест нагнул голову и прислушался в сторону столовой: там Беспалов шлепал своими туфлями.

– Нельзя! – сказал Орест. – Изложение требует времени, а родитель может помешать.

– Тогда вот что. Мне все равно надо идти сейчас. Я выйду черным ходом, а ты пройди на улицу через парадную. Ты проводишь меня, и мы поговорим по дороге.

– У меня жажда, и ваш империал просто горит у меня в кармане! – продекламировал нараспев Орест и добавил: – Разве отложить объяснение подробностей нельзя?

– Нельзя. Мне нужно сейчас, иначе я не смогу разобраться! – настаивала Маня очень серьезно и требовательно.

Орест повиновался и, проходя через столовую, видел, как отец, отперев дверцу буфета, запахнув халат и прижав к себе локтем трубку, налил из заветного графинчика рюмку и опрокинул ее в рот.

Проглотив водку, он мельком взглянул на Ореста и демонстративно запер буфет: «А тебе, мол, не дам!»

Орест ответил ему взглядом сожаления.

«Если бы ты знал, – подумал он, – что я вчера протравил тридцать целковых, а сегодня у меня в кармане империал!»

В передней он без смущения надел плащ Саши Николаича, который был у себя в комнате и читал «Санкт-Петербургские Ведомости», и вышел на улицу.