Тихая ложь

– Она как кукла, – говорила Бамби. – А на что мне кукла? Я никогда их не любила. Вот когда она подрастет и начнет изъясняться, тогда мне будет, чем с ней заняться. Я вообще не понимаю, зачем маме с папой понадобился еще один ребенок. По-моему это довольно отвратительно.

– А что ты будешь делать, когда у тебя самой будут дети? Будешь игнорировать их, пока не вырастут?

– А я вообще не уверена, что у меня будут дети.

– У всех есть дети.

– Нет, не у всех. И у меня не будет.

Сиван не понимала, почему Бамби неприязненно относится к Долев. Она была добросердечной и всегда всем помогала: у кого-то из детей были проблемы со спортом – она бралась тренировать его, требовалось украсить клуб к празднику или организовать выпускной вечер – Бамби вызывалась первой и всегда придумывала что-то оригинальное. Она всегда и везде успевала, всем помогала и поднимала настроение. Но Долев она упорно не признавала.

Иногда у Бамби случались срывы. Раз в несколько месяцев она замыкалась в себе, надевала черные очки, которые делали все вокруг мрачным и плоским, говорила, что плохо себя чувствует и целую неделю не вылезала из кровати. Поначалу Рон и Айя снова запаниковали, но Бамби убедила их, что это просто мигрень, и они оставили ее в покое. Сиван же заподозрила сестру в обмане и стала наблюдать за ней. Одно время она даже записывала все, что происходило с Бамби в эти «черные периоды», как она их называла. Она принимала все так близко к сердцу, что это отразилось и на ее настроении. Когда Бамби говорила, что плохо себя чувствует и просила оставить ее в покое, Сиван тоже впадала в уныние. Но что она могла сделать? Бамби была вполне взрослым, разумным и сильным человеком. Ее нельзя было заставить делать то, что ей не хотелось. Ни Сиван, ни кому-либо другому не пришла в голову мысль обратиться за помощью к психологу. Обычно Бамби отвергала все попытки Сиван обсудить эту проблему, но однажды сказала ей, что в те дни, когда у нее была «мигрень», она чувствовала такое ужасное одиночество и так страдала, что иногда ей казалось, что душа ее вот-вот оставит тело и вознесется туда, где обитают феи. Это одиночество действовало на Бамби разрушительно, на нее просто страшно было смотреть. Но потом все проходило, и она снова возвращалась к жизни во всей своей красе и с прежней знергией. И так же, как это произошло с ее худобой, все привыкли, что время от времени у нее случаются головные боли, которые выключают ее на несколько дней, и решили, что так как абсолютно здоровых людей не существует, и у каждого могут быть свои проблемы, не стоит обращать на происходящее с Бамби особого внимания. И лишь Сиван в такие периоды погружалась в печаль. Но зато когда Бамби возвращалась к жизни, Сиван тоже испытывала неописуемое счастье. Они хватали доски для серфинга и бежали к морю, смеясь как сумасшедшие. В эти дни им почему-то всегда везло с волнами, а когда они, замерзшие, выбирались на берег и заворачивались в полотенца, то крепко обнимались и подпрыгивали вместе, словно были одним человеком, смеясь от счастья. Вся грусть Сиван исчезала, как по мановению волшебной палочки – ведь ее сестра снова была с ней. Так и продолжалась их жизнь, словно на качелях – вниз и снова вверх.

Яаль должен был прийти в семь, а пришел, как всегда, в восемь. Зайдя в гостиную, он первым делом протянул руки к пылающему камину.

– Что будешь пить? – спросила Сиван.

– Я не очень-то разбираюсь в винах, – ответил он, протягивая ей бутылку красного вина, – но в магазине сказали, что это – неплохое.

На пороге своей комнаты появилась Лайла.

– Спасибо вам за квартиру, – поблагодарила она Яаля. – Такой шикарный подарок! И квартира тоже шикарная.

– Ты помнишь Бамби? – спросил Яаль Лайлу, когда они уселись за стол. Сиван подала первое блюдо – карпаччо, которое она купила в гастрономе неподалеку.

– То, что я помню, скорее напоминает сон. Мы с мамой пошли в больницу, и она попросила меня не заходить в палату, а подождать ее снаружи, но когда она зашла внутрь, я последовала за ней. Мне показалось, что я увидела Белоснежку: бледное лицо с ярко-алыми губами и длинные волосы, разбросанные по подушке. Она была похожа на маму, но далеко не такая красивая, и лежала на кровати, как мертвая принцесса из сказки. Я спросила маму, что с ней случилось, и мама ответила, что она застряла между землей и небом.

– Что? – воскликнула Сиван. – Ну уж это ты все выдумала!

– Не все, только конец, – ухмыльнулась Лайла. – Для красоты. Слишком вошла в образ.

– Не морочь мне голову, – взмолился Яаль. – Будь серьезной.

– Нет, мама и правда сказала, что она застряла между землей и небом. Только это случилось гораздо позже.

– Сколько лет ей было, когда ты взяла ее с собой? – спросил Яаль у Сиван. – Я ничего не помню из того времени, я тогда был в полной отключке.

– Четыре? Пять? – спросила Лайла, глядя на Сиван.

– Около того.

– Дело в том, – начала Лайла с полным ртом, но тут же спохватилась, прожевала кусок и проглотила его, – что я до сих пор не понимаю, что же тогда произошло. Ты сказала мне, что она попала в аварию, и ее привезли в больницу, но как случилось, что она превратилась в овощ?

– Твоя мама хотела отключить ее, – сказал Яаль, положив вилку на тарелку, – но я не дал. Я тогда был не в состоянии думать логически.

– Ты был ее мужем, и только ты мог решать, что делать, – сказала Сиван.

– Я был трусом. Думал только о себе. Убедил себя, что должно случиться чудо, – сказал Яаль, снова взявшись за вилку. – Как в той сказке про Белоснежку. Ты знаешь, сколько раз я целовал ее, пока она лежала там с закрытыми глазами? Но это не помогло. Теперь, задним числом, я понимаю, что все, что я делал в эти полтора года, когда она уже была не с нами, а я противился расстаться с нею, было лишним.

– В любом случае, – сказала Лайла, – даже из того немногого, что я знаю, мне кажется, что она была замечательным человеком.

Сиван встала, чтобы убрать тарелки и подать основное блюдо, приготовленное по рецепту из интернета: спагетти под соусом из каштанов, грибов и шалфея.

– Вы живете в Эйлате? – спросила Лайла.

– Да, я живу в Эйлате, – подтвердил Яаль. – Поехал туда, чтобы помочь другу запустить бизнес, да так там и застрял.

– В Эйлате совсем не так плохо.

– У Эйлата есть свои преимущества, – согласился Яаль. – Там прикольно и к тому же совсем недалеко от Синая. Если надоест, всегда можно развеяться.

– Мама раньше часто ездила на Синай, – сообщила Лайла. – Но в последние год-два перестала.

– Да ну! – воскликнул Яаль, обернувшись к Сиван. – Жаль, что я об этом не знал. Я бы к тебе присоединился. А почему ты перестала ездить?

– Просто больше не нахожу там того, что искала.

– Мама все время вспоминает Бразилию, – снова сообщила Лайла.

– Там, где ты была с Бамби? – спросил Яаль. – Она была без ума от этой деревни.

– Это самое красивое место на свете. Даже красивее Синая. Или, – поправила себя Сиван, – как Синай тридцать лет назад. Сначала из аэропорта надо доехать на автобусе до Баррейриньяс[5 - Район на северо-восточном побережье Бразилии.], а оттуда плыть на лодке до деревушки рыбаков под названием Атинс. Не успеваешь попасть туда, как сразу же начинаешь чувствовать очарование этого места, а со временем вообще забываешь обо всем на свете и видишь только эту сверкающую на солнце реку, синее небо над ней и окружающие ее дюны. Ешь вместе с рыбаками лобстеров и рыбу, только что выловленную из моря, спишь сном младенца в гамаке под открытым небом. А потом начинаешь бродить по окрестностям и понимаешь, что никогда не видел ничего подобного. По берегу океана насколько хватает глаз простираются песчаные дюны, а между ними – озера чистейшей дождевой воды.

– Ты меня убедила, – сказала Лайла. – Когда мы едем?

– Это моя мечта – поехать туда вместе с тобой.

– И что же нам мешает?

– Наверное, я боюсь обнаружить там теперь тысячи туристов и все, что с этим связано. Ведь я была там двадцать пять лет назад.

– Твоя мама поехала путешествовать, – сказал Лайле Яаль, – а Бамби увязалась за ней, чтобы, как она говорила, проветриться. Они собирались пробыть там пару-тройку месяцев, а вернулись больше, чем через год.

– Через пятнадцать месяцев, – уточнила Сиван.

– С тобой, – добавил Яаль, обращаясь к Лайле.

– Когда Бамби поняла, что я беременна, она решила остаться со мной до родов.

– И вы уже были женаты? – спросила Лайла Яаля.

– Да. Два года.

– Тогда почему вы тоже не поехали в Бразилию?

– Бамби не хотела, чтобы я ехал, – ответил Яаль, нахмурившись. – Сказала, что хочет побыть с Сиван.

– Вы не хотели, чтобы он поехал с вами? – спросила Лайла, устремив на Сиван вопросительный взгляд.