Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

Но вот группа собралась и Филипп вышел к первому ряду.

– Ну как? – улыбаясь спросил он. Ни для кого не было секретом что он имел в виду. Алекс начал первым.

– Знаете, Филипп, поначалу я лично думал, что опять пойдет эта тягомотина. Ведь мы уже проводили такие читки, на которых засыпали и теряли реплики.

– Я тоже, – подтвердила Агнесса, – тоже так подумала.

Некоторые согласно кивнули в поддержку. Филипп ждал развития их мысли. После недолгой паузы Агнесса же и продолжила.

– Вчера мы как бы прожили эту пьесу, эту трагедию, я бы сказала. Мы многое, как нам казалось, о ней знали, но немало успели уточнить еще на прошлой неделе благодаря вам. По правде говоря, я не думаю, что кто-либо другой так бы подошел к этой пьесе.

– К Шекспиру вообще, – вставил Филипп. – Так, давайте, продолжайте. Что еще вы можете сегодня сказать о вчерашнем?

– Были моменты, – подхватил Пан, – когда мы играли, хотя читка вообще-то подразумевает бесстрастное прочтение текста. Мне кажется, что мы смогли бы начать уже делать что-то и на сцене.

– Я тут вот думаю о предстоящей сдаче спектакля, – продолжил Фред, – как вы думаете, мы должны указать ваше имя в списке тех, кто участвовал в его создании?

– Нет, я думаю делать этого не стоит, – ответил, слегка растерявшись, Филипп. – Помилуйте, но не я выбирал пьесу, не я числюсь вашим режиссером, не я, в конце концов, собрал вас. Мне достаточно того, что мы работаем вместе.

– Ну, а что будет после? – попытался развить тему Фред, но тут открылась входная дверь и в зал вошли Я'эль с Саадом.

Воспользовавшись паузой, Филипп поторопил опоздавших и сказал:

– После будет после. Нам сначала нужно сделать много чего сегодня. Саад, как устроишься в кресле, расскажи о своих впечатлениях от вчерашней читки.

– Мне было очень интересно следить за тем, как мы переиграли пьесу, – привычно устроившись в середине четвертого ряда, ответил Саад. – Ведь мы действительно ее переиграли, потому что переосмыслили. Моя роль… я ее стал играть как-то жестче, что ли. Она сама по себе жестокая. И спасибо вам большое за диалог с Кузеном Капулетти. Вы не помните, – обратился он к сокурсникам, – мы его читали раньше? Ведь нет?

– Нет, точно не читали, – подтвердил Артур. Мартин кивнул ему в подтверждение и добавил:

– У нас укороченная пьеса была. Кстати, тут у нас тоже что-то было вычеркнуто.

– Было, было, – не отрицал Филипп. – К сожалению, я кое-что решил опустить. Это преступление, ведь если у Шекспира это есть, значит и у нас это должно быть. Не обсуждается. Но вас – шестнадцать. У Шекспира действующих персонажей порядка двадцати. Здесь у меня вопрос: не хотели бы вы попробовать заполнить недостающие персонажи? Вопрос относится к тем, кто играет малые роли. Мне кажется, что при должной расторопности мы успеем запустить самую первую сцену, использовав и Самсона с Грегори, и Абрама. – Немного подумав, он продолжил: – Я вот сейчас подумал, что мы можем замахнуться и на горожан, которые также очень важны. Они призывают всех к оружию и к сметанию как Монтекки, так и Капулетти. Это очень важно. Мало кто на это обращает внимание.

– А ведь сразу после этого и появляется принц Эскал, – добавил Саад.

– Именно! Точнее через несколько реплик враждующих семей, но да – принцу этот конфликт нужен. Он выгоден ему. По крайней мере, я так считаю, – завершил Филипп.

– Мне кажется, мы спокойно сделаем и маленькие роли, – уверенно сказал Фред.

– Конечно же, это будут не те, кто задействован в первой сцене, – не к месту добавил Мартин.

– Есть предпочтения? – поспешил осведомиться Филипп. – Напомню, у нас есть Самсон и Грегори плюс Абрам – первая сцена первого акта, там же еще и горожане. Итого человек семь-восемь. Есть Кузен Капулетти…

– Можно его мне? – поспешил зарезервировать его за собой Саад, а после зависшей паузы добавил: – Я играю Люченцо, отца Ромео. Роль маленькая, а Кузена я очень чувствую.

– Никто не против? – осведомился Филипп, но все только улыбнулись. – Итак, роль Кузена Капулетти у Саада. Кроме вышеназванных есть еще слуга кормилицы Пьетро, разные слуги, которых можно будет объединить, и еще музыканты. Насчет последних мы еще подумаем, а теперь давайте определимся с остальными.

Пан решил взяться за Абрама, хотя и нерешительно, Лауре и Я'эль достались Самсон и Грегори. И как бы напоследок, когда все решили, что распределение закончено, Мартин сделал еще одно добавление, которое, в отличие от предыдущего, оказалось как нельзя к месту.

– А музыкантов можно дать тем, кто уже свое отыграл.

Тибальт с Меркуцио? Конечно! Как он сам не догадался!

– Но у нас три музыканта. – Филипп начал искать глазами. – Леди Монтекки у нас в трагедии очень мало… Агнесса, сможешь?

– Только если я буду третьим музыкантом, – ответила она.

Филипп сделал очередные записи в блокноте. Студенты переговаривались между собой, а потом Роберт спросил:

– Филипп, что на ваш взгляд было лучшим, а что худшим во вчерашней читке? Такой вот вопрос у меня.

– Худшее мы еще успеем подтянуть, и я о нем пока что не буду говорить, а вот лучшим…

– Нет, ну почему же, – спешно перебила его Сюзанна, чему он удивился, – думаю сейчас стоит поговорить и о худшем. Всем от этого только лучше будет. На мой взгляд… Мне самой слабой вчера показалась сцена на балконе. До этого еще была сцена с кормилицей и матерью, а потом был бал, но балкон у нас и у меня лично получился хуже всего. Именно этой мыслью я была озабочена, когда вы сказали «на месяц отложим анализ» или как там еще вы сказали, я сейчас не помню. Я же ведь понимала, что все были свидетелями этой бессмысленной скуки, а тут еще – через месяц. Я себя сразу вне театра почему-то почувствовала.

Филипп молчал. Ему сейчас снова стало как-то неловко. Кто он такой и что он себе позволяет? Тем не менее жребий был уже брошен, и много воды уже утекло. Может оно и к лучшему.

Сюзанна же тем временем уже сама анализировала свою неудачную попытку правильно прочитать текст, которая повлияла даже на читку Мартина.

– Я читала так, как это происходит в фильмах и в других театрах. Мечтательно так, с розочками и ангелочками, «Ах, Ромео!», сопли… Я поняла свою ошибку уже ближе к концу, перед смертями.

– И в чем же твоя ошибка? – осторожно спросил Филипп.

– Она не только моя – она общая.

– Ух ты! – не скрывая эмоций отреагировал он. – И что же это?

– Это отношение к нам, к детям. Нам ведь никто – вы понимаете, никто в этом городе не хочет помочь! Мы там одни. Мы одни со своими семейными проблемами – каждый со своими тараканами. Нас же в конце концов все они так и забивают до смерти и оставляют умирать. Мы же, словно маленькие дети, пытаемся как-то облегчить свою жизнь, для нас свадьба – это игра. И если то, что вы сказали насчет причины конфликта, правда…

– Я не могу утверждать, что это правда. Я лишь читаю текст и пускаю в ход свое воображение, – уточнил Филипп.

– Да-да, если все это правда, то я еще больше ощущаю свою ситуацию. Я должна не о романтике там думать, а пытаться сделать все, чтобы тот, кто мной заинтересовался, клюнул на меня, как на наживку. Должна – потому что это не Парис. Должна – потому что иначе будет насильственная с ним свадьба.

– Да мать твоя вообще готова от тебя избавиться!

– Ромео – мой единственный шанс вырваться из этой ситуации. Я заинтересована в этом.

– И я, – к радости Филиппа вдруг вмешался Мартин, – мне надо насолить отцу, от которого я бегаю в первом акте, который, как предлагает воображение Филиппа, может и не отец мне вообще. Это моя авантюра.

– И ты вообще-то эгоист, – Филипп стал подливать масла в огонь, – поревел, похныкал, потом побежал спать к своей невесте, а наутро – «Адье!» и в Мантую! «Адье!», а не «я сделаю все, чтобы мы снова были вместе, любимая!». А она же тебе желает переменчивой судьбы, которая смогла бы вернуть тебя к ней. Другими словами, ты спасаешься, находишь выход, будешь жить там, где тебе должно быть лучше, чем здесь, где должно быть хорошо. Но пусть потом все изменится. Тут, конечно же, можно подумать, что она желает чтобы фортуна изменилась так, чтобы потом ему было бы хорошо вернуться домой. Но можно и представить, что она хочет, чтобы фортуна повернулась к нему задом. Нам выбирать, но мне хочется, чтобы был более дерзкий, более неожиданный вариант.

– Мартин, давай прямо сейчас мы прочитаем эту сцену еще раз, – предложила Сюзанна и подмигнула партнеру.

Никто так и не узнал, что Филипп все же счел лучшим в день первой читки.

Глава 18. Первая репетиция

– Итак, вводим зрителей в сюжет!