Университет Специальных Чар. Книга 1. Пощады, маэстрина!

Университет Специальных Чар. Книга 1. Пощады, маэстрина!
Милена Валерьевна Завойчинская

Университет Специальных Чар #1
Проснувшись в чужом мире, в чужом теле и с ответственностью за чужого ребенка, Маша испытала шок. Еще хуже, что ей пришлось принять другое имя и загрузить в разум чужую память и жизнь.

Но выживать надо. И, получив приглашение учить студентов алхимии, теперь уже не Мария, а Мариэлла Монкар, берет себя в руки, младенца в корзинку и едет в университет работать преподом. Странным. Непонятным. Таким, от кого она сама немножко в ужасе, а студенты воют и просят пощады.

Но, увы, маэстрина Мари трудоголик, привыкла все делать хорошо и всех научит. Будут студенты знать предмет отлично, даже если не хотят. И новый ректор, такой же трудоголик, признает, что маэстрина очень нужна в универе. К тому же она такая интересная и необычная, что не думать о ней не получается.

Милена Завойчинская

Университет Специальных Чар. Книга 1. Пощады, маэстрина!

Глава 1

«Здравствуй, далекая подруга. Если ты читаешь эти строки, значит, мне все удалось. Ты сохранишь мою душу, а я сделаю все, чтобы помочь тебе и решить твои проблемы.

Спаси меня и ее. Ты – мой единственный шанс не совершить тяжкий грех и не пойти на убийство…

Это он. Тот способ, который мне удалось найти. О котором никто не должен знать. Забытый, не используемый с давних-давних времен, единственный верный для меня.

Я слабая, признаю. Не могу смириться, принять, простить. Я задыхаюсь от ненависти и не могу даже смотреть в ее сторону. Несколько дней назад поймала себя на том, что держу подушку над ее лицом. Пишу это признание и обмираю от ужаса. Но это то, что заставило наскрести в себе остатки меня прежней и начать спешно искать путь спасения. Тебя. Ты – наше спасение.

Меня зовут Мариэ?лла Монка?р. Тебя теперь зовут Мариэлла Монкар. Инструкции найдешь на страницах тетради, я все записала для тебя. Моя неведомая подруга, не злись на меня и прости, умоляю. Я сделала все, чтобы облегчить тебе путь. К каждому этапу и пункту инструкции прилагается флакон с соответствующим номером и активирующие слова. Ты узнаешь все, я передам полную информацию, ты сможешь быстро адаптироваться.

Прощай. Будь счастлива.

P.S. Я не зарегистрировала ее и не дала имени. Слишком ненавижу. Не могу. Думать, вспоминать, смотреть на нее не могу. Сделай необходимое ты. И вырасти. Мое отношение к ней – это моя беда, не ее. Я понимаю, но пересилить себя не в состоянии».

Я дочитала письмо, обнаруженное на подушке. Положила его на стоящий вплотную к кровати стол, рядом с тетрадью в простой коричневой картонной обложке. Подвигала пальцем рядок крохотных флакончиков. К горловине каждого бечевкой привязан клочок бумаги с цифрой.

Кошмар какой-то. Ничего не понимаю. О ком речь, кто эта загадочная «она»? Какая еще Мариэлла? Француженка? Как я попала во Францию? Даже если допустить, что я перебрала и отключилась, а меня куда-то вывезли… Когда? Зачем? Кому я могла понадобиться?

Нет, не сходится.

Да и комната вполне приличная. Старомодная, конечно. Ее хозяйка явно не любит современный минимализм и лаконичность.

Из угла донеслось кряхтение, и я вздрогнула. Это еще кто?

Я выбралась из постели, в которой проснулась внезапно среди ночи оттого, что резко заболела голова и замутило, и на цыпочках пробралась в сторону доносящихся странных звуков. Собака, что ли?

Увидела я источник этого кряхтения и замерла статуей самой себе. После чего шепотом выругалась.

Прямо на полу у стены стояла большая старомодная корзина, застеленная белым покрывальцем. А в ней возился выпутавший руки из пеленок младенец.

Вероятно, та самая «она».

– У меня слов нет! – зажмурилась я, да еще и ладонью прикрыла лицо.

Теплилась наивная надежда, что, когда открою глаза, все это исчезнет, а я окажусь дома. В своей квартире, на диване, куда накануне вечером мирно легла спать после прощального вечера в баре с коллегами по бывшей уже работе.

Младенец закряхтел громче, заставив меня отмереть, подойти ближе и присесть на корточки.

– Ну привет, ребенок, – тихонько произнесла я и протянула руку.

Он тут же крепко вцепился в мой палец и капризно скривил личико. Вот если бы я еще знала, что ему нужно. Нет, ну базовые потребности, тут все понятно. Еда, чистые сухие пеленки…

А инструкция к этому чуду не прилагается? Или ожидается, что если ты женщина, то прямо по умолчанию умеешь обращаться с такими крохами? Серьезно? Я в жизни никогда младенцев не видела. Чтобы вот прямо настоящего и вблизи. Как их брать на руки? Что-то там про «придерживать головку», это я из фильмов помню. А как именно держать? Как обмывать? И чем? Или это покойников обмывают, а детей подмывают?

Я втянула воздух носом. Таки да. Нужны чистые пеленки. И, вероятно, еда. По идее, раз матери рядом нет, то где-то неподалеку должна быть бутылочка с соской.

Бутылочка нашлась. Правда, странная какая-то, из толстого темного стекла. И соска из неизвестного мне плотного материала. А крышка не пластмассовая, а из тонкой жести.

Чудно?.

Но выбора у меня не было, поэтому я понюхала молоко, стоявшее рядом на стуле в теплой на ощупь глиняной крынке, укрытой тряпицей. Пахло… козой. Налила немного в бутылочку и поднесла к ротику ребенка. Он жадно зачмокал, закрыв глаза. Ну а мне пришлось сидеть рядом и регулировать угол наклона этой старомодной конструкции для кормления, чтобы не лилось слишком сильно.

Насытившись, дите снова закряхтело. Господи, что с ним делать-то? Опять жалобно подумалось, что у меня нет никакого опыта общения с детьми, если не считать кинематографа и мамочек на детских площадках, мимо которых я проходила во дворах. По идее, грудничка надо взять на руки. И пеленки поменять…

Подгузников, столь широко рекламируемых по телевиденью, я в комнате не нашла. Вообще ни одного. Но обнаружилась стопка пеленок и сложенных тряпочек. Что за дичь?

Зато были кувшин с теплой водой и таз. Удивительно, что вода до сих пор не остыла.

В общем, обмирая от ужаса, я приступила к гигиеническим процедурам. Младенец оказался девочкой. Я не ошиблась, это та самая «она», о которой речь в письме.

Подрагивающими от волнения руками я вынула девчушку из корзины. Мокрые пеленки отложила, а ее прикрыла чистыми и пристроила столбиком, прижав к себе. Вроде так делали в фильме.

Малышка оказалась на удивление тяжеленькая и упитанная. Голодом ее явно не морили. И в целом обращались хорошо. Чистенькая. Пухленькая. Пахнет козьим молоком.

Я встала и в замешательстве принялась мерить шагами комнату, рассматривая обстановку и размышляя. В очередной раз шагая мимо корзины, в которой осталась опустевшая бутылочка, и лежащей рядом на полу стопки грязных пеленок, я зачем-то щелкнула пальцем и странно скрестила пальцы. Как-то рефлекторно получилось. Озадачилась своим поступком, но акцентироваться на этом не стала.

Итак. Небольшая комната. Неновая добротная деревянная мебель. Основательная такая, которая века переживет. Стены покрыты синей штукатуркой. На одной из них вместо картины древний вышитый гобелен на штанге. Вообще комната вся такая… в старинном стиле. Светильник, правда, интересный, с датчиком движения вероятно. Именно таких я еще не встречала. Светящийся шар на треноге. Когда я проснулась, он едва светился, а как только начала двигаться, разгорелся ярче.

Кровать узкая и короткая. Не сравнить с моим просторным диваном, раскладывающимся в полноценное двуспальное ложе. У окна, за которым пока царила ночь, вплотную к изголовью кровати, массивный квадратный стол. Именно на нем я и нашла флакончики и тетрадку с лежащим сверху посланием, когда проснулась.

Простой деревянный стул у двери, на нем крынка с молоком. Узкий платяной шкаф. Дальняя стена теплая на ощупь, наверное, с другой стороны камин или же батареи вшиты в стену. Именно к ней приставлена корзина с ребенком.

Малышка на моих руках заснула, и я аккуратно уложила ее обратно в корзину. Еще не хватало, чтобы она вдруг начала плакать. Я вообще не представляю, что делать с рыдающими младенцами. И почему они рыдают. Колики какие-то существуют. Это я слышала.

Вернулась к постели и столу, открыла тетрадь и прочитала текст на первой странице. Следуя инструкции, откупорила бутылек с одноименным номером. Принюхалась. Пахло летним лугом и немного ромашкой. Попробовала на язык. Помедлила.

Вряд ли меня хотели бы отравить. Да? Мне вон ребенка на хранение оставили. А если я того… Как с ним тогда?

Я решилась и залпом проглотила содержимое флакончика. Совершенно безвкусное, как вода. Пробежалась взглядом по словам, которые следовало произнести вслух, четко проговаривая и ставя ударения. Они тоже были обозначены в инструкции. Ну, сделала, раз надо зачем-то.

Несколько секунд ничего не происходило, а потом накатили видения. Словно кино перед моим внутренним взором проигрывалось. Только задом наперед. Как будто пленку назад кто-то проматывал.

Женщина средних лет пеленает младенца и дает ему бутылочку. Родившийся ребенок. Заплаканная измученная девушка сразу после родов. Потом она снова, беременная и в схватках. Медсестра, помогающая ей. Потом эта же девушка сидит в заполненной книгами библиотеке и держится за большой живот. Одета странно. В темное длинное платье в стиле ампир, отрезное под грудью.