Контрабанда Комарно

– Да-а, – протянула Ольга, глядя как матросы помогают донести багаж с причала до теплохода, – на рейсе очень мало молодежи, одни бабульки и дедульки, да еще и детей сколько…

– Доча, в общем, смотрю я, рейс тебе предстоит весёлый! – Елена развернулась, чтобы поставить на столик пустую вазочку, и в этот момент увидела, как по трапу со второй палубы к ним поднимается Алешка.

– Сынок! – радостно воскликнула Елена. – Как ты, мой хороший? Закончил? Все успел? – ласково заворковала над любимым чадом мама.

Алексей подбежал, чмокнул её в щёку и, слегка приобняв, встал рядом.

– Всё закончили, отдал журнал главмеху и теперь, дамы, полностью в вашем распоряжении до самого отхода, – он широко улыбнулся. – Не волнуйся, мама, и папе передай: Ольга в надежных руках и под круглосуточным наблюдением, я отвечаю! – уже на ушко прошептал он, пока сестра отвлеклась на кого-то внизу.

– Вон, видишь, по причалу идет мужик, – теперь уже Алексей показывал маме рукой в сторону центральной лестницы вокзала, – это наш рефмеханик, Владислава-то – нашего старого рефа – списали до конца навигации. Что-то там врачи нашли и сказали, что, мол, надо подлечиться. Говорили ненадолго поставят Масальского, пока наш не поправится, а в итоге, что… Сегодня прислали бумагу, что он с нами до конца навигации остается. Представляешь! – Алёшка возбужденно жестикулировал, – аш, из самого Министерства бумажка пришла, видать, надо своего заграницу послать, а не нашего, классного механика.

К теплоходу, как-то странно раскачиваясь, шел Андрей Масальский – длинный худощавый мужчина лет сорока—сорока пяти, на ходу прикуривая сигарету. Вид у рефа, как всегда, был неопрятный: ботинки с налипшей по бокам грязью, перепачканные чем-то чёрным и рыжим изрядно потрепанные брюки, сальные, небрежно зачесанные руками волосы; на лице у него заметно проступала похмельная щетина. Казалось, только рубашка Масальского была чистой, да и то, сильно измятой.

В правой руке он держал большую чёрную сумку, которая при каждом шаге раскручивалась и стукала ему по ногам.

Помимо его неопрятного внешнего вида, в нем самом было что-то неприятное, а вот что именно, Ольга как ни приглядывалась, так и не смогла определить. С новым помощником механика по холодильным установкам, а, проще говоря, с рефом, у них уже было несколько стычек, ещё до ремонта. Поэтому доктор была рада, когда в «Париже» ей сказали, что Масальский уехал насовсем, а их старый рефмеханик вернется в Москве. А теперь, она была вынуждена терпеть этого грубияна до конца навигации.

Главное, пересекаться с ним пореже… – подумала она.

Спустя полчаса толпа у трапа стала значительно меньше, и только провожающие активно переговаривались со стоящими на палубах родными.

В трансляционный узел пришла Любаша, предварительно выглянув на палубу, поздоровалась с Еленой и кивнула Ольге с Алексеем.

– Что, уже отправляемся? – спросила Ольга. Она и не заметила, как быстро пролетело время за разговором.

– Да, пришла объявлять, – улыбнулась Любаша, и пошла включать микрофон.

– Ну, я пойду, пора, детки мои, – мама слегка щелкнула по носу Ольгу, заставив её улыбнуться.

– Давайте обнимемся, – сказала Елена, – и ты иди сюда, – она махнула Алексею.

Он, быстро подбежав, обнял их двоих своими большими руками, и так они замерли на несколько секунд, потом расцеловались в обе щеки, и Алексей пошел провожать маму к трапу, а Ольга осталась на верхней палубе.

Проведя ладошкой по деревянным отполированным поручням, и стряхнув крупные капли воды, оставшиеся после дождя, Ольга оперлась о перила, высматривая внизу маму с братом.

Алешка ещё раз чмокнул Елену и побежал на борт, матросы уже стали убирать трап.

Через пару минут заурчал двигатель судна, и теплоход начал медленно отваливать от причальной стенки, в это же время заиграл любимый Ольгин марш – «Прощание славянки».

Пассажиры махали, кто руками, кто платочками, оставшимся на берегу друзьям и родственникам, кто-то посылал воздушные поцелуи, а кто-то усердно фотографировал всё вокруг.

Ольга заторопилась вниз, в амбулаторию, надо было надеть белый халат и спешить на обязательное собрание[13 - На всех теплоходах перед каждым новый рейсом капитан собирает всех пассажиров в кинозале или в любом другом большом салоне/помещении и рассказывает о правилах безопасности на судне, распорядке дня, маршруте, а также знакомит туристов с основными для них членами экипажа: пассажирским помощником, директором ресторана и доктором.] с пассажирами в кинозал.

Глава 8

12 августа 1985 г.

Поздний вечер, борт теплохода «Комарно», где-то в ходу. 

С момента отправления бодрого трехпалубного теплохода «Комарно» из Москвы в свой непростой рейс прошло два дня.

Вся команда была в напряжении, оно явственно ощущалось в воздухе. В местах обитания пассажиров экипаж ходил словно по струнке. На палубы, по наказу капитана, лишний раз старались не высовываться, а с иностранцами не заговаривать и не болтать ничего лишнего. Проводницы быстро выполняли свою ежедневную уборку в каютах и так же быстро скрывались на служебной территории. Матросы ходили как тени, старались привлекать к себе как можно меньше внимания. В общем, мягко говоря, все побаивались иностранцев и хотели, чтобы они как можно скорее сошли с их теплохода.

Единственной отдушиной были служебные помещения, где все могли собраться вместе и вдоволь посплетничать, поэтому в кают-компании и на корме каждый вечер было дикое оживление.

Свободные от вахты матросы смеялись, играли кто в карты, кто в домино, рассказывали друг другу новые шутки и пили сладкий чай из граненых стаканов, постоянно подбавляя сахар и забывая его размешивать. От чего на дне у них был уже приличный белый слой, и за что им светил нагоняй от повара команды, если заметит, конечно – сахар-то тоже подотчетный.

Сейчас была вахта старшего помощника, боцман был занят на баке с молодняком, а капитан отдыхал перед трудной ночной вахтой, поэтому никто из матросов не опасался, что их могут заметить за азартными играми и наказать за это. Три проводницы болтали о чем-то за отдельным столом, окружив свою старшую – Веру Клопову. Даже нелюдимые помощники электромеханика выбрались из машинного отделения и сейчас сидели вместе со всеми.

На корме тягали гантели два моториста, которые даже больше красовались перед сидящими в сторонке проводничками, чем занимались спортом. Девушки изредка поглядывали в их сторону и тихонько хихикали, шепотом обсуждая своё, девичье.

«Комарно» бодро шел вперед, его двигатели шумно бухали и урчали, вздымая вверх целые столбы брызг. Летний вечер был ласковый и теплый, и даже назойливые комары словно куда-то пропали. Казалось, что природа замерла, затаилась в ожидании чего-то… Вокруг всё было тихо и спокойно. Просто благодать!

Об этом и думала Ольга Борисовна, стоя в проеме двери изолятора и глядя на окружающую тишину и спокойствие. Не долгим было её созерцание – в амбулаторию, как вихрь, ворвался системный:

– Олька, ты где? – басовито крикнул он.

Надо было запереть дверь… – подумала Ольга и усмехнулась.

– Ага-а, нашел! – Лёшка подскочил сзади, схватил сестру своими большими лапищами за тонкую талию и стал кружиться.

Пространство изолятора было настолько крошечное, что там нельзя было нормально развернуться, что уж говорить о попытках покружиться, поэтому молодые люди тут же оказались на полу, смеясь и по-дружески переругиваясь друг с другом.

– У меня теперь синяк будет на ноге, – обиженно сказала Ольга и по-детски надула губки. – Вот, смотри.

– Ой, сестренка, до свадьбы заживет, – махнул рукой беспечный братец и быстро сменил тему. – Ты только представь, это наша первая навигация. Самостояя-яятельная! Столько дел, столько обязанностей… Повеселиться совсем некогда, – сказал он и ткнул сестру пальцем под ребра.

– Ай! – вскрикнула Ольга. – Некогда говоришь? Я тебе сейчас покажу, – и стала в ответ щекотать Лёшку, пока тот корчась от смеха и щекотки, не запросил о пощаде.

– Всё-всё… Сдаюсь! Отпусти! – парень отполз к противоположной стене, чтобы перевести дух. – Я, вообще, чего пришел-то. Ты пробы воды[14 - Пробы воды – берутся каждый день судовым врачом для измерения уровня озона в питьевой и проточной воде. Делается это для контроля уровня озона, от которого зависит обеззараживание воды. Если уровень будет недостаточным, то пассажиры могут отравиться, если превышен – получить ожог.] сегодня брала?

– Ой, – доктор хлопнула себя по лбу. – Сегодня столько пациентов было… То у них «морская болезнь» в штиль на реке… То у них давление, то – голова, то – мозоль, то – синяк… Я даже ужин пропустила, что, уж, о пробах говорить.

– Ну так пойдем, сейчас возьмешь.

Ольга кивнула.

– Закрой изолятор, я в амбулаторию за пробирками, – и вышла через другую дверь, потому что высоко поднимать ногу в узкой юбке было неудобно. Дверь изолятора со стороны внутреннего пролета открывалась как на подводной лодке и была с высоким порогом, достававшим почти до колен.

Доктор прошла несколько шагов по пролету и, завернув за угол, вышла к амбулатории, открыла дверь свои ключом, быстро взяла с полки уже подготовленные колбочки и пипетки и стала ждать в дверях амбулатории, пока братец соизволит закрыть изолятор и прийти.

С палубы, легко, точно пушинку открывая тяжелую дверь, картинно держась за бок и громко охая, появился Лёшка.

Не успела Ольга открыть рот, как он опередил её:

– Пошли уже, чего стоишь?

Вот актёр, – посмеялась про себя доктор.