Оставь мне музыку!

– Кто-то же должен поставить её на место! – бросил Кирэй, делая шаг в сторону, тем самым подавая знак, что не намерен больше задерживаться.

Лицо Ву на миг окаменело, показывая, что намёк достиг цели, однако уже в следующую секунду омэйю злобно усмехнулся.

– Очень в вашем духе, Кирэй-сама. Не смею вас больше задерживать! – С этими словами он спешно кивнул и размашисто, что выдавало в нём крайнюю степень раздражения, зашагал обратно в зал.

Кирэй же отправил сообщение Тодо:

«Цена не имеет значения!»

Получив короткий ответ, Кирэй вполне довольный собой направился к наномобилю. О девчонке он думать больше не собирался, ведь ему ещё предстояло сделать серьёзный выбор среди мальчишек.

В Ойдо Кирэй приехал как раз к небольшому антракту, за время которого он успел добраться до своей ложи и с комфортом расположиться в мягком бархатном кресле. Больше никакой фальши и прочего любительства, на сцене пусть и юные, но профессионалы! Кирэй с облегчением вздохнул, когда свет в зале погас, а на сцену вышел уже знакомый арфист. Пальцы мальчишки уверенно запорхали над струнами, заполняя зал просто волшебными звуками. Кирэй с удовлетворением заметил, что тот играет значительно лучше, чем в присланном ему файле. Может, дело было именно в том невероятном контрасте со школой девочек, или действительно мальчишка превзошёл сам себя, но Кирэй не удержался и отправил запрос. «Кому-то явно улыбнулась удача», – получив подтверждение, подумал он.

Концерт шёл своим чередом, Кирэй был по обыкновению взыскателен и невероятно строг, больше не поддаваясь случайным эмоциям. На мальчишке-скрипаче, игравшем Сен-Санса, он выставил паузу, тем самым откладывая решение до окончания фестиваля, а потом Тодо притащил в его ложу девчонку! Честно говоря, Кирэй и сам не понимал, почему его это так сильно разозлило. Он, конечно, предполагал, что девушке, скорее всего, быстро наскучит классика, и она начнёт отвлекать его ёрзаньем на стуле или зевотой. Он не раз видел пустоголовых любовниц Роу, засыпающих во время оперных спектаклей, и искреннее недоумевал, зачем тот водит их с собой! Лично Кирэй так позориться не хотел, и на концерты ходил в гордом одиночестве. Зато его никто не тормошил глупыми вопросами и не храпел под ухом.

Девчонка испуганно отшатнулась к краю балкончика, да так и замерла на месте. Её зашуганный вид заставлял чувствовать себя виноватым, и потому Кирэй злился ещё больше. Вместо того, чтобы слушать одного из своих фаворитов, его голова была занята какой-то нахальной пигалицей! Правда, очень скоро Кирэй с удивлением осознал, что отнесся к девчонке предвзято. Она стояла, даже не шевелясь, чуть подавшись вперёд, и всё её внимание поглотила исключительно музыка. С почти детски-непосредственным восторгом она взирала на сцену, и было в её взгляде столько неподдельной искренности, столько восхищения, что Кирэй буквально не мог оторвать от неё взгляд. Худенькая, как тростинка, с расползающейся причёской, в нелепом длинном платье – одним словом, смотреть не на что! Зато сколько бесхитростных эмоций на лице!

«Один из ваших фаворитов только что доиграл, мне подать заявку?» – сообщение от Тодо резко вернуло Кирэя в реальность. Он снова ощутил разливающееся внутри раздражение: из-за этой девчонки он толком ничего не услышал! Ещё сильнее разозлившись, Кирэй вызвал голографическую панель и весь оставшийся концерт просмотрел на ней. Злость постепенно уступала ироничному осознанию: девчонка просто ни разу не была на классическом концерте! Кирэй только что открыл ей новый мир, точнее, это Тодо постарался. А вот он, кажется, перестарался. Кирэй с удивлением обнаружил, что вместо двух кандидатов уже выбрал пять, а двое ещё дожидались своей участи, и это при том, что главный его фаворит только что вышел на сцену! Но второй раз слушать мелодию, напоминающую о матери… Кирэй ощутил, как непроизвольно сжимаются кулаки. С каких пор он стал таким чувствительным? По коже побежали предательские мурашки, и Кирэй вдруг понял, что больше не выдержит.

«Покупай всех, кого я отметил», – написал он Тодо и поспешно вышел из ложи, лишь бросив напоследок короткий взгляд на девчонку. Она едва заметно дрожала, в глазах застыли слёзы. «Да чтоб тебя!» – мысленно выругался Кирэй и шагнул в полутёмный холл. Ему следовало успокоиться. А ещё лучше, чем-то себя занять, и в голову не пришло ничего лучше, чем отправиться побеседовать с выбранными мальчишками. В конце концов, он всегда общался со своими учениками, а что может быть лучше работы, когда надо отвлечься от неприятных мыслей?

Уже спускаясь к комнатам ожидания, Кирэя настигло осознание, что в его наномобиле просто не хватит для всех мест. Вдобавок девчонке полагались привилегии. Но он не хотел ехать с ней! Совершенно точно не хотел! Ему нужно было время, чтобы всё хорошо обдумать и прийти в себя. Да, это будет не вежливо с его стороны, но разве он не хотел поставить её на место? Так почему бы сразу не начать? Последняя мысль придала ему уверенности, впрочем, оказавшись среди шумной толпы выпускников, вся внезапная чувствительность Кирэя сама собой испарилась. Он горделиво вытянулся, расправил плечи и взирал на всех с привычной надменностью. Несколько прохладно поздравил с успешным выступлением мальчишку-кларнетиста, а потом собрал пятёрку своих подопечных и направился к наномобилю. По пути ему встретился Тодо, с жавшейся к нему девчонкой, однако при дневном свете она не вызывала у него абсолютно никаких эмоций, кроме лёгкого пренебрежения, какое он всегда испытывал к женщинам. «Это было просто какое-то временное помрачение рассудка!» – усмехнулся про себя Кирэй. Через пару месяцев, когда придёт пора обязательного посещения гарема, он наверняка с трудом её узнает.

Кирэй вообще плохо запоминал своих женщин, хотя правильнее было сказать, не утруждал себя этим. Пожалуй, если бы отсутствие в его жизни любовниц не вызывало вопросов у других омэйю, он бы их и вовсе не заводил. Не то чтобы он совсем уж не хотел детей, ведь именно ради наследников изначально и создавалась эта традиция. У омэйю не было своих женщин, а человеческие гены при определённых условиях прекрасно сочетались. Магия истинной любви: только при обоюдном чувстве у омэйю мог появиться наследник, если же любовь оказывалась неразделённой, оставалось рассчитывать только на девочку. Вот только девочки рождалась обычными человеческими детьми и ничего не наследовали от омэйю. Вдобавок одна дочь у Кирэя уже была, а в новых он не очень-то и нуждался. Как, собственно, и в любовных утехах. Одного раза в месяц ему вполне хватало, чтобы сбросить напряжение, и понятное дело, содержать целый гарем в таком случае было даже накладно. Правда Кирэй уже смирился, считая это данью традиции, и если его любовницы и испытывали недостаток в общении с ним, то во всём остальном он их никак не ограничивал. И, пожалуй, более щедрого омэйю было трудно сыскать.

Обычно впечатления о прошедшем концерте Кирэй предпочитал обсуждать в наномобиле по дороге домой, но в этот раз пришлось отложить до совместного ужина. Традицию эту он ввёл почти сразу же после открытия своей школы, ведь не что так не раскрывало личность музыканта, как умение слушать других и выражать своё мнение. Тормозя у ворот своего дома, Кирэй предвкушал интересную беседу. Мальчишки в наномобиле все извелись и без конца шептались за его спиной. Кирэю льстили их восхищённые взгляды, которыми они его одаривали, и было в этом нечто правильное и важное. Он вполне резонно считал, что подражание кумиру на первых порах помогало достичь неплохих результатов. Серьёзность и трудолюбие ценились Кирэем особенно высоко: его лучшие ученики всегда отличались именно этими качествами. И сейчас он особенно хотел разглядеть их в своих новых подопечных, и оказался настолько увлечён этими мыслями, что напрочь позабыл о девчонке, и потому с удивлением обнаружил её за одним столом со всеми остальными. «И о чём Тодо только думает! Её надо было сразу отвести в гарем!» – с недовольством подумал Кирэй, но почти сразу же выкинул эту мелкую оплошность помощника из головы. Пора было приступать.

– Какой номер вам понравился больше всего? – спросил Кирэй, когда за столом воцарилась волнительная тишина.

– Концерт Грига, который играл Лукас! – первым ответил мальчишка кларнетист, выдавая задатки явного лидера. Кирэй покосился на экран айпи, читая имя. Джаспер.

– Уж извини, ответной любезности не получишь, – насмешливо заметил Лукас. – Мне понравился Никото, никогда не слышал, чтобы он раньше так здорово играл на арфе!

«А Лукас – смельчак, не боится высказывать своё мнение», – отметил про себя Кирэй, с ещё большим интересом наблюдая, как мальчишки начинают втягиваться в разговор. Вот уже похвалили и Джаспера, потом снова Лукаса, прилетело и признание трубачу Кормину, а едва круг замкнулся, Кирэй задал новый вопрос:

– А что не понравилось? Только давайте конкретно, с профессиональной точки зрения.

Джаспер предсказуемо набросился на Никото, его явно задело, что тот оказался в числе лучших. Кирэй едва заметно покачал головой, ставя мальчишке за такое поведение явный минус, однако оценил, что тот не скатился на банальные придирки, а действительно точно подметил все недостатки. Остальные же заметно сникли на этом задании. Кормин и вовсе взялся извиняться, разбирая исполнение скрипача. Наконец, с трудом, но высказались все, кроме Лукаса, и Кирэй удостоил его настойчивым взглядом.

– Я не считаю нужным придираться к техническим мелочам, – самоуверенно заявил он. – Главное в выступлении – образ, чувство, эмоция, а этого сегодня достигли все!

Пожалуй, прозвучало несколько нагловато, но Кирэй примирительно кивнул, отчасти соглашаясь с такой позицией. Признаться, Лукас нравился ему всё больше и больше. Мальчишка явно был умён и при этом не высокомерен и не амбициозен. Уже сейчас Кирэй мог с уверенностью сказать, что Лукаса ждёт большое будущее.

– Что ж, эта была весьма увлекательная беседа, не так ли? – собираясь завершать ужин, начал было Кирэй и вдруг заметил, как мальчишки покосились в сторону девчонки. – Но, кажется, мы упустили ещё одно выступление и, наверное, мнение.

– Я не хочу, чтобы меня обсуждала какая-то мисс Нахалка! – фыркнул Джаспер.

Мальчишки разом оживились и уже не могли сдержать своего любопытства.

– Это и правда она?!

– Как она здесь оказалась?

– Вот же… а я сразу и не понял!

Кирэй снисходительно осмотрел своих подопечных, прежде чем вновь обратиться к девчонке:

– Ну так что скажете, мисс… – На миг он замер, осознав, что так и не удосужился узнать её имя, но на экране айпи виднелся только список мальчиков. Желая скрыть свою оплошность, Кирэй поспешно добавил: – Не стесняйтесь, ваше мнение, как любителя, тоже представляет интерес.

Девчонка покраснела до кончиков ушей.

– Мне… мне… – смущенно начала она, прежде чем набралась храбрости и всё-таки смогла что-то выдать: – Из тех, кого я слышала, все были просто прекрасны! Мне очень понравилось!

Джаспер презрительно фыркнул. Лукас наградил его неодобрительным взглядом, а Кирэя вдруг посетила совершенно дикая, даже безумная мысль. Он ещё раз покосился на пунцовую девчонку, и подумал: «Интересно, что бы они сказали, будь она мальчишкой? А что? Груди почти нет, если сделать стрижку – вообще не отличишь!»

– Что ж, думаю, мы все оценили ваше знакомство с классикой, – чуть насмешливо заметил Кирэй. – Но, чтобы наши мальчики совсем не зазнались, думаю, им стоит послушать и вас! – с этими словами он вызвал голографическую панель и без труда отыскал запись с фестиваля. Та, вполне предсказуемо, украшала топ новостной ленты, с очередным скандальным заголовком. С лёгким беспокойством Кирэй открыл файл, и уже с первых аккордов пожалел о столь безрассудном шаге. По спине пробежал предательский холодок, но, к счастью, запись передавала не всё. Чувства не были такими оглушающими, хотя мальчишки разом притихли. Кирэй пробежался взглядом по их озадаченным лицам. «Их тоже проняло», – понял он, и снова отыскал взглядом свою мисс Нахалку. «Понимает ли она насколько талантлива?» – мысленно рассуждал Кирэй, глядя на то, как девчонка ёжится и прячет глаза, щеки всё ещё горели румянцем, но такая скромность не делала её привлекательнее, как женщину. Напротив, девчонка напоминала, скорее, беззащитного растерянного ребёнка. «Совершенно не в моём вкусе, – продолжая рассматривать девушку, думал он. – Поразительно, я не испытываю к ней ни капли влечения!»

Наконец, последние звуки затихли и вместе с ними исчезла щемящая боль в груди. Над столом повисло напряжённое молчание.

– Ну что, никто ничего не хочет сказать? – нарушил царство безмолвия Кирэй.

– Ну, как бы чувствуется, что играет не профессионал, – начал осторожно Джаспер, но был тут же прерван тычком в бок от Лукаса:

– Да заткнись ты уже!

– Ну-ну, не ссорьтесь, мальчики. Джаспер, конечно, прав. В игре есть неточности и небрежности, но… – Кирэй нарочно сделал паузу, скорее для большего эффекта, так как всё внимание итак было привлечено именно к нему. – Должен признать, это весьма достойное исполнение для любителя. Не побоюсь этих слов: здесь чувствуется талант!

Джаспер удивлённо крякнул, остальные мальчишки и вовсе пооткрывали рты.

– А потому я хочу сделать вам неожиданное предложение, моя юная мисс. Насколько я понял из вашего скандального ролика, вы весьма серьёзно относитесь к музыке, вот только я не поощряю подобные занятия у своих любовниц. Однако у меня есть школа, правда она для мальчиков… но, пожалуй, я бы мог сделать для вас исключение. Как вы смотрите на то, чтобы стать моим учеником?

Глава пятая, в которой рушатся старые мечты

– Вы не должны были на такое соглашаться! – возмущался Тодо. – Вы даже и представить себе не можете, что вас ждёт!

Но Вирджин не могла спрятать счастливой улыбки и не понимала негодования помощника. Её талант не только признали, но и позволили дальше развиваться! Разве не об этом она мечтала? Ну и пусть вместо огромных апартаментов любовницы у неё лишь крохотная комнатушка с узкой кроватью, добротным столом и маленьким шкафом, а дорогие платья заменила унылая мужская школьная форма. Вирджин же стремилась не к комфорту и красоте, а к знаниям. А ради знаний, она вполне готова была пожертвовать прочими благами. Её даже не смутили жёсткие условия их соглашения. Кирэй дал ей шанс всего на один год. В конце она должна была превосходно сдать все экзамены, и если она справится, он позволит ей закончить обучение. Если же нет… Вирджин надлежало вернуться в гарем. Собственно, она ничего не теряла, разве что Кирэй-сама забрал у неё айпи.

– Не хочу, чтобы через неделю, когда вы поймёте, что музыка – это, в первую очередь, труд, вы начали жаловаться родителям, что я не соблюдаю условий договора, – выдал он. – Как вы понимаете, у нас с вами устное соглашение. Конечно, его можно оформить и на бумаге, но подобная бумажка всё равно не будет иметь никакого смысла и вряд ли чем-то вас защитит.

Вирджин всё прекрасно понимала, но желание стать музыкантом было гораздо выше всех прочих. Ну подумаешь, вместо того, чтобы валяться на кровати и читать информацию в Сети, она будет ходить, как в старину в библиотеку. Вероятно, ей даже дадут в руки настоящую бумажную книгу.

Вирджин пребывала в столь приподнятом настроении, что напрочь забыла обо всех прежних волнениях, хотя в начале ужина она никак не могла даже представить себе такого финала. Омэйю Кирэй продолжал её игнорировать, и это уже настораживало. Вирджин не без любопытства прислушивалась к общей беседе, украдкой бросая взгляды на омэйю. Стоило признать, внешность у него была яркая и запоминающаяся. Острый взгляд, хищный разлёт бровей, волевой подбородок. Кирэй был довольно молод для омэйю и весьма привлекателен. Мысленно Вирджин убеждала себя, что ей невероятно повезло, и холодный Кирэй в любом случае лучше, чем заносчивый Ву. Другой вопрос, каково это оказаться в одной постели с таким мужчиной. Вирджин невольно покраснела от подобных мыслей. Нет, разумеется, она была отлично осведомлена о том, что её ждало в статусе любовницы, но как-то в мечтах это представлялось более романтично. А Вирджин ощущала себя просто купленной вещью, и от того с большим волнением и даже затаённым страхом ожидала окончания ужина.

– Мне даже не придётся с ним спать! – с облегчением вздохнула Вирджин, садясь на узкую кровать. Тодо только что покинул комнату, оставив её в блаженном одиночестве. Вирджин готова была плясать от счастья! Ох, как она жалела, что не могла рассказать матери, как всё замечательно сложилось. Впрочем, леди Виолетт наверняка и сама догадается, что если сообщений нет, значит, Вирджин просто некогда писать.

Под тощей подушкой лежала хлопковая пижама. Вирджин переоделась и устроилась на своей новой кровати. Правая рука тут же упёрлась в стену, а левая свесилась вниз.

– Роскошь – не главное, – сказала себе Вирджин и уставилась на слабо освещённый светом уличного фонаря потолок.