Оставь мне музыку!

– У омэйю Кирэя школа для одарённых музыкантов, и сейчас он отбирает лучших из них.

– Школа? – Вирджин была потрясена.

– Если поторопимся, то успеем на окончание концерта, – заметил Тодо, и Вирджин тут же подскочила к нему. Оказаться на концерте для мальчиков, которых отбирают в элитную школу, показалось ей весьма заманчивым предложением. Вдобавок она желала как можно скорее посмотреть и на того, кто отдал за неё огромное состояние. Это должен быть невероятный омэйю и никак иначе!

Тодо шёл довольно быстро, так что Вирджин фактически приходилось бежать за ним. У ворот школы их уже ждал огромный чёрный наномобиль, который взметнулся в небеса так быстро, что Вирджин не успела даже вздохнуть. Казалось, дверь только закрылась за ней, а они уже паркуются возле школы Ойдо.

Они остановились возле дверей зала, прислушиваясь. Играла скрипка. Вирджин с явным интересом прижималась ухом к дверям. Доносившаяся музыка казалась весьма привлекательной. «Это ведь та самая классика…» – осознавала она, напрягая слух. И с каждой минутой интерес Вирджин только возрастал. Кто бы сейчас не играл за дверями этого зала, делал он это просто потрясающе! Наконец, раздались овации, и Тодо приотворил дверь, проталкивая Вирджин внутрь. Вот только в тёмной ложе было не так-то просто ориентироваться. Вирджин чуть не налетела на кресло омэйю, в последний момент затормозив и отшатнувшись к бортику.

– Простите, что помешали, – начал было Тодо, но его почти тут же прервали.

– Какого демона, Тодо! Зачем ты её сюда притащил?!

Сердце Вирджин замерло. Недовольство в голосе омэйю неприятно резануло по самооценке. Да как такое вообще возможно?! Он заплатил за неё пятьсот рубинов, а теперь не желает даже видеть? Вирджин обернулась, но в полумраке ложи увидела только силуэт и острый, пронзающий взгляд, показавшийся ей весьма недружелюбным.

– Я подумал, юной мисс Вирджин, было бы интересно на концерте, – оправдался Тодо.

Кирэй с явным пренебрежением усмехнулся, заставив Вирджин чувствовать себя ещё более неловко. Честно говоря, ей уже хотелось покинуть ложу, но тут заиграла музыка, и Вирджин, чуть посторонившись к краю балкончика, повернулась в сторону сцены. Под яркими огнями софитов мальчишка пианист – по виду её сверстник – исполнял нечто невероятное. Его пальцы то порхали над клавишами словно бабочкам, то погружались в инструмент подобно молотам. Рояль едва ли не ходил ходуном: он то рычал и гудел, то заходился плачем или смехом, издавал переливчатые трели и журчал, как ручеёк, и пел… О, как он пел! Вирджин чувствовала, как по коже трепещут мурашки. Музыка, казалось, проникала в самое сердце и была настолько невероятна, что заставляла позабыть о реальности.

Зал взорвался аплодисментами, и Вирджин хлопала с тем же восторгом. Внутри неё всё ещё бурлили эмоции, вызванные блестящей игрой, и они едва успели притихнуть, как на сцену вышел новый музыкант, и волнующие звуки скрипки вновь увлекли её в малознакомый, но такой удивительный мир классической музыки. Потом на сцене появился трубач, за ним снова пианист, а Вирджин всё никак не могла оторвать взгляда от сцены, задаваясь лишь одним вопросом. Почему прежде она считала классику сложной и даже немного скучной? Возможно, ей попадались неудачные примеры, или же всё дело в живом исполнении? Вирджин не знала ответа, но при этом весь её слух был устремлён только к молодым исполнителям. Она тщетно пыталась запомнить имена и названия произведений, однако стоило только прозвучать нескольким звукам, как всё тонуло в новых красках и ощущениях. Ошеломляющий восторг, от которого хотелось буквально прыгать на месте, сменялся грустью, заставляя сжиматься сердце. В последнем особенно преуспел мальчишка-кларнетист, закрывавший концерт. Нежная, печальная мелодия настолько глубоко проникла в сознание Вирджин, что в глазах защипало от подступивших слёз, а тело едва заметно дрожало.

– Это было прекрасно, – прошептала она, едва потухла последняя нота и громогласные овации не поглотили зал.

Вирджин даже не поняла, когда зажёгся свет, настолько оказалась погружена в свои эмоции. Возможно, она бы так и стояла истуканом у края балкона, если бы к ней не подошёл Тодо.

– Мисс Вирджин! – настойчиво произнёс он её имя, кажется, уже не в первый раз.

Вирджин невольно вздрогнула и медленно перевела затуманенный взгляд на помощника.

– Нам пора уходить, – сообщил он. – Омэйю Кирэй уже отправился за выбранными учениками, нам стоит поспешить.

Он ушёл? Вот так просто взял и ушёл? Даже не взглянул на неё?! Вирджин ощутила досаду и никак не могла справиться с этим чувством, пока они спускались из зала и подходили к комнате ожидания. Здесь всё ещё толпилась целая куча мальчишек, среди которых особенно заметно выделялась высокая фигура омэйю и его иссиня-чёрные довольно длинные волосы, аккуратно забранные в хвост. Вот только Кирэй, а это был явно он, стоял спиной и не спешил поворачиваться. Напротив, омэйю был весьма увлечён разговором с тем самым кларнетистом. Довольно высокий мальчишка до сих пор держал в руках инструмент и, кажется, не верил своему счастью. Вирджин покосилась на табло, отмечая, что все выступавшие в конце концерта имели предложения от омэйю. Правда, цены за контракты здесь были заметно скромнее. Едва ли кто мог похвастаться суммой выше шестидесяти рубинов. Изучая табло, Вирджин и не услышала, как к ним подошёл Кирэй.

– Оставшиеся формальности за тобой, – бросил он своему помощнику и направился к выходу. За ним потянулась небольшая стайка мальчишек. Вирджин снова не успела толком разглядеть лица, лишь вскользь заметила его горделивый профиль

– Да-да, конечно, – Тодо почтительно поклонился, но, увидев, что его господин спешно покидает школу, запоздало окликнул. – Простите, Кирэй-сама! А как же девушка?

– Пусть едет с тобой! – равнодушно бросил тот, даже не обернувшись. – В моём наномобиле не хватит мест!

Вирджин ошарашенно смотрела на удаляющуюся спину, и решительно отказывалась понимать причину столь явного пренебрежения. Омэйю всегда были весьма любезны с выбранными леди. Вирджин, рассчитывая на положенное внимание, сейчас откровенно негодовала. Она уже хотела обратиться к Тодо с вертевшимся на языке вопросом, но, взглянув на него, сдержалась. Помощник чуть нахмурился, и его напряжённый взгляд скользил по ободку голографических очков, считывая информацию.

– Что-то в этот раз омэйю-сама разгулялись, – незлобно проворчал он, после чего спешно обратился к Вирджин: – Прошу меня простить, мисс. Я немного просчитался. Боюсь, нам придётся вызывать отдельный транспорт. Секундочку… – С этими словами Тодо вызвал голографическую панель, и его пальцы живо забегали по всплывающим окнам, выдавая программиста-профессионала.

Прошло едва ли больше минуты, как он сказал Вирджин следовать за ним, и направился в комнату ожидания. За время их короткой задержки коридор заметно опустел, да и внутри комнаты было немноголюдно. Пара мальчишек хмурилась в углу, злобно косясь по сторонам, ещё один нервно ходил между диванами, что-то шепча себе под нос. В другом обнаружились более знакомые лица. Мальчик кларнетист заканчивал убирать свой инструмент, любовно протирая мягкой тряпочкой блестящие клапаны. Рядом с ним в мягком кресле развалился пианист, на чей номер Вирджин зашла в зал. Оба мальчика были явно в приподнятом настроении и именно к ним Тодо и направился.

– Мистер Джаспер, мистер Лукас, – поприветствовал он их, после чего представился и сообщил, что наномобиль уже ждёт.

Кларнетист скользнул по Вирджин довольно неприятным взглядом, отчего той захотелось как можно быстрее оказаться в тени салона. Желая лишний раз не привлекать внимания, она старалась держаться поближе к Тодо, чуть ли не шагая в ногу с ним и намеренно перейдя на другую сторону от мальчишек. Но всё равно то и дело ловила на себе косые взгляды. Особенно усердствовал кларнетист, и, оказавшись на одном диване заднего сидения наномобиля, его всё-таки прорвало:

– Какой кошмар! Я и представить себе не мог, что окажусь в столь сомнительной компании! – В голосе мальчишки так и сквозило пренебрежение. – Ты же мисс Нахалка, верно?

– И что с того? – буркнула Вирджин, сдвигаясь поближе к окну, чтобы увеличить дистанцию.

– Ну точно! – фыркнул парень и, повернувшись к своему соседу, продолжил: – Ты только посмотри, Лукас, мы ещё даже не знакомы, а она мне уже грубит!

– Отстань от неё! – хмуро бросил в ответ Лукас. – Лезть к любовницам омэйю – глупая затея!

– Да у меня просто в голове не укладывается! Как Кирэй-сама мог позариться на… такое! Ты только посмотри, она же страшненькая! – только распалялся кларнетист, и то, что Лукас предпочёл промолчать, его лишь ещё больше раззадорило: – Я был уверен, что ты с треском провалишься на фестивале! Нет, ну серьёзно, мы же даже хотели сделать ставки, но все выбрали твой провал, так что затея не удалась. А тут на тебе! Эх! Кто-то мог выиграть большой куш. И чем ты только смогла приворожить Кирэя-сама? Все же знают, что он равнодушен к женщинам!

Вирджин удивлённо воззрилась на мальчишку. Кирэя не интересуют женщины? Судя по его отношению это было более чем заметно, но… тогда зачем он так много потратил на неё? Что-то в этой мозаике никак не хотело складываться.

– Неужто ты и в самом деле на фестивале играла на флейте, как грозилась Ву?

– Какое тебе до этого дело? – внимание мальчишки ужасно раздражало Вирджин.

– Нет, ну правда! Я просто никак не могу поверить! И что ты играла? Песенку Ву?

– Вот ещё, – хмыкнула Вирджин, мысленно поздравляя себя с тем, что ей удалось всё-таки не попасться в лапы этому скользкому гаду. Ох, её разочарование в нём было настолько велико, что даже воспоминание о его творчестве вызывало волну отторжения.

– Нет? – Кларнетист был явно удивлён. – Сменила после того скандального свидания? У него тогда была такая рожа! Вовек не забыть!

– Вообще-то я и не собиралась играть песни этого омэйю, – холодно ответила Вирджин.

– Тогда что? Что ты сыграла? – продолжал допытываться мальчишка.

– Колыбельная Ки, – сдалась-таки Вирджин, надеясь, что это, наконец, успокоит настырного кларнетиста, но просчиталась. Мальчишка едва не подпрыгнул на сидении. Ответ вызвал ещё большую волну удивления и интереса.

– Ты шутишь? – Он явно отказывался верить в услышанное, и Вирджин откровенно не понимала его реакции. – Нет, ну ты слышал? – Мальчишка вновь повернулся к молчаливому Лукасу. – Она сказала, что играла Колыбельную Ки! Это же просто невероятно!

– Да что в этом такого? – не выдержала Вирджин. – Да, произведение написано для скрипки, и мне пришлось совсем немного его изменить…

– Ты что совсем не понимаешь? – резко прервал её кларнетист.

– Да что ты к ней привязался, Джас! – одернул его Лукас. – Да и какая тебе теперь разница!

– Какая разница? – взвился Джаспер. – То есть, ты считаешь это нормальным, что какая-то мисс Нахалка исполняет Колыбельную, написанную самим Императором и исполненную его женой, песню, посвящённую самому Кирэя-сама… Да это же подлость какая-то!

– Я не пойму, что тебя возмущает? – Голос Лукаса оставался на удивление спокойным. – Это дело Кирэя-сама. Вдобавок как можно судить то, что ты даже не слышал!

– Но она же просто зарвавшаяся девчонка! Уверен, она легато от стаккато не отличит!

– Отличу! – зло произнесла Вирджин.

– Ну конечно! – Джаспер уже и не скрывал своего презрения. – С твоим-то умишком только песенку Ву в душе распевать, а не за шедевры браться! Кирэй-сама тебя, небось, из жалости взял!

Из жалости? Вирджин уже готова была сорваться и сообщить заносчивому мальчишке, во сколько же она обошлась его любимому Кирэю-сама, но наномобиль резко затормозил, и Тодо с переднего сидения возвестил:

– Приехали!