Осторожно: студенты! Неуклюжий и полторашка

– Но, пожалуй, на плановую воспитательную беседу я их приглашу. Ладно, волчонок, мне пора. Постарайся из магазина дойти без приключений.

Мирослава кивнула. Она постарается, но обещать ничего не может и они оба это прекрасно понимают.

Ночь

На новом месте спалось отвратительно уже третью ночь подряд, так что Мира решила действовать способом, проверенным за годы переездов, и теперь собиралась умотать себя до изнеможения. А для этого нужно было пройти мимо родительской спальни и выбраться на улицу. Схема отработанная и привычная обеим сторонам: уж каким чутьем родители определяли, что у нее очередной приступ бессонницы, а не “что-то случилось”, магичка не знала, но в этот раз никто не проснулся, чтобы ее остановить. Посчитав это добрым знаком, Грозная выскользнула на лестничную площадку, уже на ступеньках принимаясь шнуровать кроссовки. В подъезде висел стойкий запах дешевого курева.

Девушка проверила ключи в кармане, сжала лежащие в куртке наушники – и не стала их доставать. Город новый, лучше держать уши открытыми. Да и живут они не в военном городке, как на прежних местах, это там молодняк в лицо знали, кто чей и что сделал, так что ночным забегам вокруг домов никто не удивлялся.

Спуск по ступенькам с шестого этажа заставил окончательно проснуться – вот уж чего она надеялась избежать, но это неприятное событие ее догнало. Теперь точно придется пару часов круги нарезать. Грозная повела плечами, привыкая к влажному ночному воздуху, и ленивой трусцой двинулась вдоль дома. Первые пару… десятков кругов прошли как по маслу – ни единой живой души в округе не наблюдалось, а без музыки бегать было откровенно скучно, так что мозг начал стремительно отключаться. Магичка поставила себе цель: еще кружочек и домой, спать, когда сбоку раздалось шуршание шин.

– Девушка! – раздалось из салона. – Девушка! А вы вот не боитесь одна ночью гулять. Вы вот такая маленькая и хрупкая…

– Я больно бью и быстро бегаю, так что нет, не боюсь, – Мира прибавила скорости, до поворота во двор оставалось еще три десятка окон.

От “собеседника” слабо тянуло илом и речной водой, ей даже оборачиваться было не нужно, чтобы опознать утопленника, да и интонации в голосе характерные проскальзывали – говоры у мавок может и отличались в разных частях Рева, но вот что-то общее имелось. То ли странная певучесть речи, то ли звучание голоса, будто глотка водой заполнена. Мавок и завезенных с других уровней русалок – такую же разумную водную нечисть, только с рыбьим хвостом – боевики не любили, как терпеть не могли и водоемы. Собственный огонь с неживой водой плохо уживался, настолько, что доходило до странного. Например, боевые маги были теми немногими, кто никогда не смог бы назвать мавок красавицами, не действовал на них их морок. К налакавшимся их слез “утопленникам” относились схожим образом, на каком-то животном уровне испытывая острое отвращение.

Шуршание шин прекратилось, щелкнула дверь. Мира продолжила движение, не оборачиваясь и окутывая руки тонким слоем магии, с трудом удерживая ее под контролем. “Злость плохой советчик, Мира, соберись, не хватало еще пожар устроить из-за такого как он”.

– Ну невежливо же, – пальцы сжались на локте, заставляя магичку обернуться, кривясь от запах тины, ударившего в лицо.

– Дядь, иди, куда шел, – Грозная ощущала, как кипит кровь, как подрагивают пальцы, а она начинает заводиться.

Только она уже прекрасно знает, куда идет дело, и вырывает свою руку как раз на фразе о хамоватой молодежи. Полмгновения уходит на выбор: бей или беги? Бей или беги? Последствий и проблем не хочется, беги! Она срывается с места, старательно игнорируя свербящий запах реки, не исчезающий до конца, становящийся только чуть слабее, успевает нырнуть во двор, чтобы попасть буквально под колеса патрульной машины.

Вместо ответа на вопросы она просто кивнула за спину, где медленно обрабатывал информацию “утопленник”. Кажется, забег только усилил эффект, потому что увернуться от паралички тот не успел, но это Грозную уже мало волновало – по боку стекала кровь, слишком теплая, чтобы быть чужой. Кажется, она еще не успела восстановиться после вчерашней встречи с инквизиторами – вот и эффект. Привалившись к машине, Мира потянулась под футболку – под пальцами ощущался гладкий порез, слабо покалывающий из-за магического отторжения.

– В порядке? В больницу не надо? – вопрос она разобрала со второго раза, попросту пропустив первый мимо ушей.

– Царапина. Дома обработаю и нормально будет. Родители будут в восторге, – она посмотрела на “утопленника”. – Из “заповедника” сбежал что ли?

– Знаешь что, умный ребенок, поехали-ка с нами, – патрульный маг посмотрел на ее скривишееся лицо, – ладно, на переднем, если тебя не смущает общество инквизитора. Могу пока телефон дать, родителям позвонишь, если артефактов с собой нет.

– Еще бы новый стационарный номер помнить, – она залезла на предложенное место, смеряя взглядом сидящего за рулем представителя культа.

Спорить и пытаться увильнуть домой Мира даже не пыталась, да и зацепили ее явно чем-то не слишком чистым, отравленным, раз организм решил отреагировать тошнотой и головокружением. Краем уха она слышала, что у “утопленников” внутри может самая неожиданная гадость синтезироваться под действием русалочьих слез, так что лучше пусть она будет под присмотром, чем ползет на шестой этаж сама. Наверное, можно было попросить просто проводить и сдать с рук на руки родителям, но хорошая мысля тем и хороша, что приходит опосля. В ее случае – патруль успел отъехать от ее дома, а в руку вложили телефон. Древний даже по местным меркам, до недавней изоляции на Рев активно таскали технологии с нулевых уровней, у самой Грозной в рюкзаке лежал сенсорный, но тут выбирать не приходилось.

– Вообще ничей не знаешь? Так, не фони мне тут, – мужчина едва коснулся ее руки, но тут же отдернул пальцы, когда Мира обожгла его из-за конфликта сил. – Понял, не лезу. Кому звонить-то будешь?

– Я… Так, я знаю, что мне точно ответят… Отец Федор? – девушка распахнула глаза, узнавая собеседника на той стороне. – Значит, не мамин номер, ладно. А вы сможете меня из отделения забрать? Номер?

– Пятнадцатое, – понял ее заминку патрульный.

– Пятнадцатое. Да. Да. Нет, не моя вина. Да, опять приключения. А можно вас попросить родителям не звонить сейчас? Я потом сама все расскажу. Ага, спасибо. Да, до встречи. Спасибо, – последнее было обращено к инквизитору по соседству, который не глядя засунул мобильник в нагрудный карман.

– Было бы за что. Странно, что ты позвонила одному из наших.

– Чей вспомнила, тот и набрала. Может, так и лучше, родители переживать не будут вот так сразу.

– Часто создаешь проблемы? – усмехнулись с заднего сиденья. – Да смирно ты, не булькай!

– Всякое бывало. Правда, в отделение я еще не попадала, пусть и в таком качестве. Можно я, – она ткнула в окно, – кажется, меня укачивает.

После кивка Мира едва ли не высунулась наружу. И пусть магичка прекрасно понимала, что ее в принципе укачать не может, ну не бывает боевиков с плохим вестибулярным аппаратом, особенно потомственных, но тошнота все равно мучала.

Попытки залатать бок магией провалились, и запах крови все-таки поплыл по салону. Инквизитор кинул взгляд в зеркало,но сзади все было спокойно, "утопленник" ушел куда-то в себя, ловя порцию видений, а вот от пострадавшей как раз-таки отчетливо тянуло железом и дымом, кажется, магичку задело сильнее, чем она пытается показать. Так что Василий прибавил скорость, не хватало еще им трупа, да еще и от рук накачавшегося дрянью мага.

В отделении их уже встречали, и ожидающего их отца Федора инквизитор опознал сразу – видел в числе переведенных из глуши, в компании магов, очень похожих, кстати,на… Он посмотрел на Миру. Ну да, на мелкую потерпевшую. Ее крестный отец? А так и не скажешь, что она когда-то была на грани смерти, весьма активная и боевая девчонка. Федор нужную машину из числа подъехавших опознал сразу, помогая выбраться – а не выпасть – из салона Грозной-младшей. И ведь просил не попадать в приключения, но, кажется, те вполне успешно находили ее сами.

Рана раздражала. Мирка терпеть не могла болеть, стараясь встать на ноги как можно быстрее – настоящая дочь своих беспокойных родителей. Так что инквизитор не сомневался – на учебу она сегодня утром помчится, даже если порез ей зашьют прямо перед парами. Футболка под пальцами была сырой и теплой, даже в полумраке на синей ткани было заметно темное пятно. Мужчина молча, придерживая ее за плечи, кивнул коллегам и повел магичку внутрь, даже не пытаясь поднять на руки, пусть и вышло бы это без проблем. Просто не хотел ссориться с Грозной и терять время на уговоры.

Мира, правда, упрямиться и мешать лечению тоже не собиралась, так что в медпункте послушно села на кушетку, задирая футболку перед сонной магичкой-фельдшером. Та провела пальцами вдоль раны, сплела несколько диагностических и недовольно нахмурилась: яд в ране действительно был, да еще и магический резерв выжирал, благо, что сама Грозная этого пока не ощущала слишком заметно – симптомы походили на среднее истощение и конфликт энергий, как бывает, например, после контакта с инквизиторами. В перспективе, конечно, такое могло и до комы довести, но с ней такого не случится. Бланки на столе зашевелились, самостоятельно заполняя, пока целительница диктовала свои наблюдения.

– Порез, нанесенный тонким острым предметом, предположительно, – женщина задумалась, – заточенной монетой или крупной чешуйкой магического существа. При учете того фактора, что ранение было получено в результат действий лица, употребившего "русальи слезы", вероятно, русалочьей чешуйкой. Как давно?

– Около получаса назад, может, минут сорок, – инквизитор посмотрел на часы, вспоминая, во сколько раздался звонок.

– Сопротивляемость яду, демонстрируемая потерпевшей, высокая, вызванная врожденным иммунитетом и магическим резервом выше средних значений. Аллергий нет?

– Не замечали, – Мира пожала плечами.

– На пчелиные укусы и мед, – вклинился все еще стоящий у двери Федор. – Не смотри на меня так, я прекрасно помню, как ваша беспокойная компания на пасеку к перевертышам залезла.

Грозная тяжело вздохнула из-за напоминания о провале, но отрицать очевидное было бессмысленно. Факты – вещь упрямая. Тем более, что изначально дурацкая идея принадлежала ей, так что в тот момент она даже считала справедливым, что все отделались легко, а она угодила на три дня в лазарет. Зато урок был усвоен на всю жизнь. Нет, на пасеку лазить они не перестали, просто Мира успешно выучила пару простых щитов от физических объектов. Мать ругалась и закатывала глаза, ее такой вариант мотивации к обучению – через попадание в неприятности – не устраивал, отец тяжело вздыхал, но не комментировал – иначе пришлось бы напоминать Оксане об ее собственном студенческом походе на русалочий пляж. И о том, как ему пришлось расточать комплименты мавкам, лишь бы те от нее отвлеклись и дали пару минут на побег.

Словом, порода явно прослеживалась.

А вот откачать насыщенный магией яд с первой попытки не получалось из-за сопротивления организма чужому воздействию, так что Федор сел рядом с Миркой на кушетку, аккуратно обнял за плечи, прерывая ток силы в теле. Девушка невольно охнула, обмякая, зато дело сразу пошло на лад. Так что едва яд покинул тело, а медичка потянулась за обезболивающим – пользоваться заклинаниями было бы нежелательно после выведения насыщенных силой веществ – уже проявляла привычное нетерпение:

– Да шейте так, наживую. Все будет нормально.

– Я бы рекомендовала…

– Лучше шейте, она пыталась открытый перелом голыми руками собрать, потому что больницы не любит, так что тут точно хуже не будет. Странно, что при такой способности терпеть боль, все равно боиться щекотки.

И резко выдохнул, когда недовольная Грозная клацнула зубами у него над ухом. Звериные повадки этой девчонки до сих пор умудрялись удивлять, вылезая в самые неожиданные моменты. Впрочем, привыкать к такому – значит ослабить бдительность, дать застать себя врасплох способности этого семейства находить неприятности на голову.

– И в какой момент вы собирались мне об этом рассказать?

Оправдания

– И в какой момент вы собирались мне об этом рассказать? – у двери медблока стояла Оксана Грозная. – Почему я о произошедшем узнаю случайно, когда меня вызывают посреди ночи из-за очередного “утопленника”?

Федор и Мирослава переглядываются и осторожно пожимают плечами. Они честно собирались сказать, просто – позже. Но судьба решила, что о таких неприятностях близких нужно предупреждать сразу, потому что иначе будет риск подорвать доверие. Грозная-младшая стыдливо опустила глаза, ощущая, как кровь отливает от лица – родители позволяли ей многое, не слишком контролировали, потому что были уверены в благоразумии собственной дочери, поэтому каждая такая ситуация заставляла Миру чувствовать себя… скажем, очень не очень. Пусть она и была отцовской копией – и папиной дочкой, что уж тут – но это не означало привязанности только к одному родителю. Просто отношения с мамой были другими, строились на других принципах.

Пока девушка собирала слова в кучу, чтобы оформить их в какое-то подобие извинения, Оксана уже подошла ближе, стискивая дочь в крепких объятиях, и Мира поняла – не злится, испугалась. На душе от этого осознания стало еще поганее. И пусть формально Мирка уже была самостоятельной единицей, совершеннолетие у магов наступало в девятнадцать, достаточно долгий срок жизни – двести лет не были даже рекордом, ее собственная прабабка разменяла уже третье столетие – давал им некоторую инфантильность. В принципе, в возрасте ее родителей многие только начинали задумываться или о получении образования по магическому профилю, или о первом ребенке. Хотя сейчас средний возраст студентов и резко уменьшился, но Мира затруднялась сказать, с чем это связано.

– Я номер не вспомнила…