Операция «Гвоздика»

– Ну, малыш, – шептала блондинка, нервно улыбаясь и прижимая девушку к своей полной груди. – Хулиганьё опять за моей соседкой снизу пришло. Как напьются, то напрочь забывают, что живёт она на первом этаже, а не на втором. Всё хорошо, слышишь?

Добронравова неуверенно, больше на автомате, пожала плечами, мертвой хваткой хватаясь за чужие плечи.

Светлана недовольно хмыкнула, подрываясь с места.

– Ну, я этим выродкам сейчас устрою, – дёрганым движениями она распахнула тяжёлую ткань и принялась открывать ставни.

– Не надо, – жалобно запищала Алиса, впопыхах натягивая сорочку.

Признаться в том, что испуг был вызван ничем иным, как её бедовой головой и долгим стрессом, было тяжело. Однако и парней винить в этом никак не хотелось.

Самой себе дороже.

– Надо, лисёнок. Надо, – пыхтела Света от недовольства. – И так народ местный говорит, что я под этими уродцами хожу.

Это была плохая идея.

Она не раз слышала, как местные девчата, учащиеся на медсестёр в колледже жаловались на ежедневные проблемы в больницах из-за местных группировщиков. То спирт украдут, пока лежат в стационаре, то запечатанные шприцы, то бинты. А весь нагоняй получали слабые и беззащитные перед лицом представителей «закона улиц» практикантки.

В лицо вместе с противным скрежетом ударил январский мороз.

– Эй, а ну-ка прекратили свой балаган. Я сейчас участкового на вас вызову, если не заткнётесь, – орала женщина на вмиг затихнувших парней. – Своей девке снежки и бросайте в окна, а мои не трожьте!

– Только попробуй, – раздался снизу «ломкий» голос, явно принадлежавший подростку. Интонация неизвестного отчётливо срывалась с низких нот на высокие. – Мусарнёшься, и мы тебя из хаты вперёд ногами вынесем!

Приятели незнакомца поддерживали того одобрительными возгласами и крайне изощрёнными оскорблениями в сторону Светланы, от которых уши натурально сворачивались в тонкую трубочку.

Сафонова нападки в свою сторону терпеть была явно не намерена. Женщина уже собралась обматерить наглецов на чём свет стоит, но Алиса быстро пресекла бездумный поступок подруги, утягивая её обратно.

– Брось ты это, светлячок. Каков с них толк, если кроме улицы они ничего толком не видели. По волчьи жить – по волчьи выть, помнишь?

Света недовольно засопела, но поперёк слов Добронравовой ничего не высказала. Возможно и понимала, что та права, но ущемлённая гордость грызла изнутри.

С обратной стороны кроткими ударами застучали снежки.

– Эу, – закричали с улицы, разом весь галдёж прерывая. – Вы чё здесь барагозите[1 - тюр. жарг. хулиганить.], пиздюки?

Прокуренный хриплый голос одиноко разносился по ночным безлюдным улицам. Грубый и озлобленный он проникал в колотящееся под всплеском адреналина сердца.

Стало мигом не по себе. Словно мужчина не незнакомых мальчишек лет тринадцати-четырнадцати отчитывал, а её, по щеке звонко, обманчиво по-доброму похлопывая перед мощным ударом.

Алиса переглянулась с подругой. Те поняли друг друга с полу слова. То, что им было страшно – определённо, но никто любопытства, подогретого алкоголем, не отменял.

На цыпочках, подобно заправским партизанам, девушки подобрались к окну, чуть носами выглядывая.

Хрипящий незнакомец методично пробивал подросткам в нос чётким ударом массивного кулака. Параллельно этому браваду читал о чести «волжских», о чертях подшконочных[2 - тюр. жарг. заключённые, изначально не имеющие авторитета в воровской среде (либо утратившие его в силу определённых причин), не имеющие своего места в камере и вынужденные коротать время под камерной койкой (шконкой)] и их гнилой жизни.

Света поморщилась, шепча Добронравовой в замёрзшее ухо:

– Походу старший группировки это, – кивнула сама себе, словно на секунду над собственными словами задумываясь, а после соглашаясь с несокрушимым фактом.

А любопытство девичье всё наружу лезло, заставляя Алису на носочках медленно приподниматься в желании увидеть того самого «старшего».

Он вскинул голову вверх в тот момент, когда девушка выглянула наполовину.

Первое, что бросилось в глаза – рост незнакомца. Девушка едва могла бы достать макушкой его плеча. Расслабленная поза, лукавая улыбка, посвящённая ей и открывающая вид на чуть кривые зубы.

Вьющиеся тёмно-русые волосы были романтично украшены большими снежными хлопьями. Алиса позволила бы себе при других обстоятельствах даже слегка улыбнуться, однако, столкнувшись с взглядом холодных карих глаз, захотела лишь поёжиться и пуститься в бегство.

Только в реальности стояла на месте, не шелохнувшись. Взглядом мужским загипнотизированная, глаз не отводила, позволяя облик его нагло рассматривать.

Верила и надеялась, что они больше не встретятся.

Так бы и глазела на него, игнорируя тихие вопросы Светы, пока мужчина широкой ладонью не замахал лениво, подмигивая неудавшейся шпионке.

Краснея до кончиков пальцев ног от жеста лёгкого, будто бандит пёрышком провёл по её телу, девушка ставни старые с шумом захлопнула, пугливо осев на пол.

С обратной стороны кроткими ударами застучали снежки.

Сафонова рассмеялась, рассеяно посмотрев на подругу.

– Ладно, Лис, поспим сегодня вместе в зале на диване, – мягкий поцелуй опустился на русую макушку. – Идём в кроватку, я укачаю тебя, а завтра вместе пойдём на работу и по дороге мне расскажешь, от кого горишь сейчас, как звезда красная на ёлке.

На ослабленных ногах Алиса побрела под руку за хозяйкой дома, чуть качая головой.

Никому ничего говорить не собиралась, намереваясь в могилу за собой унести момент, как от бандитских заигрываний раскраснелась, как школьница.

***

В темноте, освещаемой лишь жёлтыми лампами, в более или менее чистом кабинете с бежевыми стенами и небрежно побелённым потолком восседали за длинным столом трое.

Во главе сидел мужчина средних лет, задумчиво покручивая ус. Не обращая никакого внимания на своих подчинённых, Виктор Русланович сверлил взглядом из-под густых бровей острые листья драцены, явно попросту зацепившись за яркую точку, выделяющуюся на фоне однотонной комнаты. Совещание затягивалось.

Ближе всех, опираясь локтями на стол, сидели двое: старший лейтенант Добронравова и майор Семёнов. Последний нервно дёргал коленом, а также то и дело тянулся к карману тёмно-синих брюк, из которых заманчиво выпирала светлая помятая пачка сигарет.

Русые волосы старшего лейтенанта слегка вились на концах незатейливой петелью, выглядывая из небрежно собранного пучка. Длинный в рукавах и однозначно старый тёмно-синий пиджак делал девушку похожей на поломанную, но залатанную антикварную вешалку. На острых плечах красовались погоны с тремя маленькими золотыми звёздами, заставлявшие их ссутулиться, словно наплечные знаки различия весили по пуду каждый. Тёмная юбка была в подтон образу, контрастируя на бледной коже. Из-под него при нервном движении сотрудника полиции выглядывали костлявые коленки и худые ноги, издали напоминавшие неровные молоденькие сучки дерева, обтянутые телесными колготками. Её было трудно назвать красавицей, замечая форму, в некоторых местах у которой виднелись потёртости. Её нельзя было разглядеть в толпе, уж сильно она горбилась, становясь ещё меньше, чем есть. Маленькая, чем-то напоминавшая фею с совсем несказочными глазами, она сжимала до побеления пальцев папку, казалось, защищаясь.

Марина была окружена листами бумаг, которые она удобно разложила в начале доклада майора на и так ограниченном пространстве.

Они все бурно и даже в некоторых местах чересчур эмоционально обсуждали последние события, едва не срываясь на крики.

Был найден ещё один труп.

– При всём уважении к вам, Роман Андреевич, – женщина бледными пальцами поправляла пряди на мокром лбу, действуя больше рефлекторно, а не по большой нужде. – Вы вообще соображаете, что городите? Утверждаете, что это серия? Нам по вашей логике тогда надо за каждым человеком в Симбирске слежку установить, а затем всех уголовников в посёлке пересажать, которых из всего населения – не меньше двух, а то и трёх сотен будет…

– Я, Марина Игоревна, всего лишь фиксирую очевидные факты, – острые скулы ходили под кожей ходуном. – И они говорят сами за себя. У нас очередной труп, а убийств с каждым днём становится всё больше, – перевернув страницу, он вновь уткнулся в свой доклад, зачитывая написанное монотонным голосом. – Тело девятилетней Алии Шакировой было найдено у подножия Майской горы рядом с рекой Красёвка. Родители, проживающие в ближайших домах, уехали. Девочка осталась одна. Следов взлома не было обнаружено, следовательно, ребёнок добровольно отворил дверь. Знала она убийцу, или тот воспользовался доверчивостью Алии – не ясно.

Это была официально восьмая жертва за год. Тела изувечены до неузнаваемости, у многих не досчитывалось пальцев и органов. В городе стояла настоящая паника. Люди боялись выходить на улицу не только с заходом солнца, а вообще.