Выйти замуж по умолчанию…

– Вот явится к вам однажды он, – говорила бабуля, крестя во всех направлениях углы нашей квартиры,  – тогда узнаете!

Почему должна была узнать что-то особенное я? Почему не Мишка? У него в доме живут черепаха и волнистые попугайчики, может, Симону лучше забрать их? Но я не успела высказать эту мысль до конца. Симон укоризненно заметил мне, что предлагать взамен Барсика животных из семьи брата, тем самым огорчая любимых племянниц, нехорошо.

– Не думал, что вы такая, – нахмурился чёрт, вы меня разочаровали.

– Хорошо вам говорить, – возмутилась я, чувствуя, помимо вины, непонятную симпатию к своему гостю, – вы и представить себе не можете, что такое одиночество. И представить не можете…

– Откуда вам знать, кто и что не может представить? – неожиданно тихо произнёс Симон, а его глаза как будто погрустнели. Он чуть придвинулся и коснулся своей лапой моей руки. Пальцы у него были тёплыми и мягкими. Запах хорошего парфюма одурманивал, чёрные глаза смотрели на меня с непонятным выражением; близость невероятного красавца завораживала. Моё сердце билось так сильно, что я боялась задохнуться. Только одно желание было сейчас у меня – чтобы Симон обнял и поцеловал меня, больше ни о чём другом я и думать сейчас не могла.

Симон поцеловал мне руку, и взгляд чёрных глаз вновь пронзил меня до самого сердца. Его лицо было совсем близко, и моё волнение сделалось запредельным. Я не смогу удержаться и отвечу на нежные поцелуи, которые уже начинались. Дыхание Симона участилось, он обнимал меня, и нас разделяло всего несколько миллиметров. Не знаю, что было бы дальше, но тут в прихожей громко мяукнул Барсик, и я опомнилась. Оттолкнувшись от Симона, я пересела подальше, стараясь не встретиться с ним взглядом. Он ведь читает мысли, мелькнуло у меня в голове, и теперь поймёт, что нравится мне. Очень сильно нравится, и предприми он ещё одну попытку сближения, я не стану противиться. Чтобы нечистый не догадался о моих чувствах, я стала напевать про себя детскую песенку, которую разучивала с детишками в садике.

– Лидия, – тихо сказал Симон, – Вы мне очень нравитесь. Очень!

Я смущённо молчала, не зная, как вести себя дальше в этой странной ситуации. Симон осторожно повторил своё признание и намекнул, что, если я отвечу согласием и мы проведём время, как взрослые люди, он не станет забирать Барсика. Это было то, чего я никак не ожидала. Но почему-то сразу обрадовалась. Конечно, я сделаю это ради Барсика, горячо убеждала я себя. И убедила…

Поцелуи Симона были необычными – нежными и одновременно страстными, и у меня захватывало дух от новых ошущений. Вот так, значит, целуются, успела подумать я. Всё, что было у меня до этого с Антоном, теперь казалось недоразумением, а других мужчин я не знала. Антон всегда думал только о себе и,  получив удовольствие, сразу же засыпал, а я радовалась, что моему мужчине было хорошо.  Я и понятия не имела, что бывает и так, как в эти минуты

– Не бойся меня, – послышался шёпот Симона, – не бойся, Лидочка.

– А я и не боюсь, – мой ответ, наверное, показался удивительным, и Симон, чуть отстранившись, всмотрелся в мои глаза. Улыбнувшись, он прижал меня к себе…

Необычность нового чувства завораживала. Мне самой хотелось обнимать и целовать неожиданного любовника и дарить в ответ то, что я получала от него. И не только в эти минуты. Пусть это будет сегодня, завтра, послезавтра. Пусть это не кончается никогда! Но "это" и не думало кончаться. Прижимаясь к горячему телу Симона, я была счастлива. По-настоящему счастлива, впервые за долгое время.

– Apres avoir disperse les baisers sur le corps, comme des roses dans le jardin d'automne, je me blottit contre toi sans pitie, et j'attends ton amour avec impatience… – тихо произнёс Симон, целуя мои волосы, из-за чего его голос звучал глуховато. Вот зачем мне был нужен французский язык, бабушка никогда не ошибалась!

"…разбросав поцелуи по телу, словно розы в осеннем саду, я к тебе прижимаюсь несмело и любви твоей с трепетом жду, " * – я знала эти стихи и на русском языке. Слушая красивое любовное стихотворение, я почему-то верила, что эти строки предназначены мне одной. В последнем катрене Симон чуть запнулся, и я закончила:

– Apres tout, l'amour pour nous vient un jour, le reste est une tromperie, un clinquant…

– Говоришь по-французски? Приятно удивлён, – улыбнулся Симон, убирая мой рыжий непослушный локон, – да, любовь приходит лишь однажды, всё остальное обман и мишура. Правильные стихи, правда, Лида? Особенно эти последние строки.

– Правда. И сама так думаю, – отозвалась я, – Симон!

– Что, Лидочка?

– Нет, ничего, – у меня не получилось спросить то, что хотелось.

Счастливый звездопад прекратился внезапно.

– Мне пора, Лидочка, – чуть виновато произнёс мой любовник. Или любимый, я уже не видела разницы, я полностью отдалась своим чувствам и ошущениям. Куда ему надо, зачем? Почему он не может остаться? Но вслух я спросила другое:

– А как ты доберёшься?

– На машине, – улыбнулся Симон и, встретив мой удивлённый взгляд, добавил, – мой "Nissan Qashqai" на автостоянке за углом.

– У моего брата тоже был "Ниссан кашкай",  – я сказала первое, что пришло на ум, – а потом машину пришлось продать. Из-за моего долга банку. Мишка, как каторжный, работал, чтобы снова машину купить. И обязательно японскую.

– "Тойоту" взял? – я ничему уже не удивлялась и лишь только кивнула головой.

– Хорошая модель, – усмехнулся Симон, – спасибо, Лида, за гостеприимство. Я позвоню.

Долго ещё я стояла в прихожей, разглядывая себя в большом зеркале. До чего у меня глупый вид! Глупый, но счастливый. Это я видела точно. На работе я была рассеянной и плохо понимала, что делаю. Хорошо, что сейчас лето и детишек в садике совсем мало. Я очень ждала звонка. Симон не спросил мой номер телефона, но я успокаивала себя тем, что он и так его знает. Должен знать! Звонок раздался, когда я добралась домой и почти потеряла надежду увидеться с Симоном. Мне очень хотелось встретиться с ним ещё раз, ну хотя бы один.

– Лида? Добрый вечер, не мог позвонить раньше, извинишь? – приятный баритон щекотал мне ухо, и я чуть было не расплакалась от радости и от чего-то ещё. Конечно, я не против и буду рада новой встрече. Дома я успела только принять душ и выяснить, что номер телефона Симона принадлежит оператору сотовой связи Мурманской области. В задумчивости я рассматривала цифры на дисплее телефона. Почему Мурманск? Он же так далеко… Внезапно меня осенило, и я кинулась на балкон. Барсик кинулся вслед за мной, и я, споткнувшись от неожиданности, упала и больно ударилась коленками о порог балкончика. На ссадинах показались капельки крови, и я, повернувшись к коту, заорала:

– Барсик, чтоб тебя… – и вовремя прикусила язык. Растирая ушибленные колени ладонями, я выбралась на балкон, как оказалось, вовремя. Белый "Ниссан Кашкай" как раз заехал на парковку, и из машины вышел Симон. Он вынул из багажника большие пакеты и направился к дому, а я несколько минут искала бинокль, брошенный куда попало после последнего посещения театра с племянницами. Я с детства любила смотреть спектакли и приучала своих племянниц к высокому искусству. Чаще всего мы ходили в ТЮЗ, и я всегда брала с собой бинокль, чтобы видеть лица актёров, их эмоции и, конечно, глаза. Ведь глаза – это главное, это зеркало души. После Антона я отчаялась найти душу в мужчине.

В бинокль я хорошо разглядела номер машины Симона. Пятьдесят первый регион. Это Мурманск, это так далеко, туда лететь несколько часов… Больше я не успела ни о чём подумать – в дверь позвонили. В зеркале в прихожей я увидела себя – высокая девушка с разбитыми коленками, в коротком халатике, с непослушными рыжими волосами, собранными цветной резинкой в высокий хвост. Да уж, красавица, ничего не скажешь.

– Что случилось, Лидочка? – Симон сразу же заметил мои разбитые коленки, – надо обработать. Где у тебя йод?

– Это опять Барсик, – ответила я, ойкая на осторожные прикосновения ватной палочки, – он такой неугомонный!

– Нормальный кот, – отозвался Симон. Он несколько раз поцеловал мои коленки и, поднявшись, заявил, что до свадьбы заживёт.

– Так всегда говорила моя бабушка, – грустно ответила я.

– Правильно говорила, – обаятельная улыбка и чёрные глаза не могли бы оставить равнодушными никого на свете, – Лида, ты не будешь против, если я приготовлю мясо по-французски, пока ты приводишь себя в порядок?

Конечно, я была не против. За мной никогда не ухаживали так красиво.

Незаметно подкравшаяся ночь принесла новый звездопад, новые ощущения и бесконечное счастье. Мне очень не хотелось отпускать от себя Симона, но всё повторилось в точности, как и вчера. Он ушёл с обещанием позвонить, а я долго искала в интернете, сама не знаю, что. Мурманск я изучила вдоль и поперёк, и, наверное, смогла бы работать там экскурсоводом. Замечательный, красивый город-Герой. И что, Симон прибыл оттуда, чтобы забрать у меня Барсика? На машине ехал, издалека, с корзинкой для переноски животных. Я засмеялась и пошла на кухню сварить себе ещё кофе. Что-то в истории с мурманским гостем не давало мне покоя. С логикой у меня всё в порядке, несмотря на утверждение Мишки, что женской логики просто не существует в природе. Дорогой братец, ой как ты ошибаешься в отношении логики женщин. Я это докажу, и тебе, и Симону, и кому угодно на свете! Покопавшись ещё немного в мировой сети, я задумалась, а затем вытащила с антресоли небольшую коробку. В ней бабушка хранила наши с Мишкой первые пинетки, чепчики, браслеты из роддома. Но мне были нужны фотографии. Я вытащила их все до одной и принялась внимательно рассматривать. Вскоре мне стало понятно многое. Я засмеялась и легла в постель. Уже наступила суббота, можно спать сколько угодно. Уткнувшись носом в подушку, которая хранила запах Симона, я незаметно заснула.

* – стихи автора.

Выспаться как следует не получилось – вскоре позвонил Мишка:

– Какие планы на выходные? Мы на дачу едем,   родители Полинки и тебя пригласили. Шашлык будет, торт, домашнее вино. Ягод уже много, в общем, отдых на все сто! Я заеду за тобой или с электрички встречу, позвонишь, как доберёшься?

Я помнила про день Рождения отца Полины и поехала бы на дачу с радостью – родители невестки люди гостеприимные и  хлебосольные. Бывать у них в гостях одно удовольствие. Но сейчас я не могла этого сделать, уж очень хотелось романтики и очередного свидания. А ещё мне не давала покоя загадка по имени Симон, хотя вчера я кое-что поняла. Истина где-то рядом, вспомнилось известное выражение.

Неожиданно мне стало грустно, и появилось острое желание – оказаться в объятиях Симона и ощутить вкус его сладких поцелуев, чувствовать его страсть, дарить ему любовь и наслаждаться ответными чувствами. У меня заныло внизу живота… Что же происходит со мной? Я боялась признаться самой себе, что влюбилась без памяти. А что же дальше? Хоть какое-то будущее у моей любви есть?  Я не могла произнести слово "нашей", потому что мне ещё не сказали, что любят. Я чувствовала, что Симон с трудом сдерживал себя, когда мы подолгу целовались, лаская друг друга и всё не переходили к главному, к тому самому счастливому звездопаду, от которого кружилась голова, и я боялась расплакаться, так хорошо мне было в эти минуты.

Закутавшись в тёплый махровый халат с капюшоном, я стояла на балконе и допивала давно остывший кофе. Мелкий дождик всё не прекращался, и моя грусть никуда не уходила. Мишкин звонок прервал мой сон, в котором было что-то такое, необычное, но именно оно и касалось Симона. Я догадаюсь, я всё пойму, чего бы это мне ни стоило! И Мишка тоже хорош, сердито подумала я, и дело не только в прерванном сне. Кажется, во сне я искала бинокль и никак не могла найти, а без него я не видела главного. Поёживаясь, я вернулась в комнату. Барсик сладко спал на моей подушке. Чёртов кот, рассердилась я, но трогать его не решилась. Мне надо было как следует подумать, и чтобы никто не отвлекал. Я присела за компьютер и пробежалась по вчерашним закладкам. "Культурную жизнь России" я рассматривала только в своём городе, и как же я вчера не догадалась посмотреть её и в Мурманске! Я чувствовала, что взяла след не хуже гончей. Сейчас, ещё посмотрим "Учебные заведения Мурманска".  Выстрел оказался точным, в "десятку"! Я засмеялась, потирая руки. Даже на Мишку я уже не сердилась ни капельки. Он хотел, как лучше, и так было всегда. Я много прочитала в интернете, помотрела большое количество фотографий разных лет, узнала немало интересного и почувствовала, что у меня слипаются глаза. Осторожно, чтобы не разбудить Барсика, я прилегла на самый краешек дивана.

Второй раз удалось поспать намного дольше, и разбудил меня вновь телефонный звонок. Симон, обрадовалась я!

– Лидочка, не помешал? Ждал-ждал, не вытерпел, решил позвонить. Так сильно хотелось твой голос услышать…

– Почти не разбудил. И, знаешь, я тоже ждала твоего звонка.

– Я очень рад. Очень, ты просто и представить себе не можешь, – в голосе Симона послышались какие-то робкие нотки, –  Лида, я хочу пригласить тебя в ресторан. Сегодня вечером, если ты не против. Погода, конечно, не очень, но я заеду за тобой часиков в шесть. Подойдёт?

– Подойдёт, – весело ответила я, – спасибо тебе!

– Пока не за что, – Симон явно улыбался, – буду ждать вечера.

До вечера было ещё далеко, но я решила не расслабляться. Меня ждала не просто встреча в ресторане, а намного больше. Надо подготовиться, как следует. Мне хотелось выглядеть так, чтобы сразить Симона наповал. Тем более, что его и так ждёт некоторое потрясение. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, я заторопилась в парикмахерскую, находящуюся в соседнем доме. Одна из мастеров салона создавала неповторимые женские образы, и я всегда удивлялась, как стрижка или причёска преображают внешность. Через пару часов я не могла оторваться от зеркала: ровные, красивые локоны выглядели потрясающе!