Выйти замуж по умолчанию…

– Тургеневская девушка, – улыбались мастера, – Вы преобразились кардинально.

Конечно, кардинально, засмеялась я, выбегая на улицу; эти локоны просто загляденье, это не мои обычные рыжие спиральки, упрямые и непослушные. Остаток дня я собиралась на встречу: мерила свои платья, собственно, подходящих было всего два. Живя с Антоном, я могла купить себе только самое необходимое, а уж о нарядах и украшениях и говорить было нечего. "Ты мне и так очень нравишься, тебе идёт простой, скромный стиль, зачем эти вычурные наряды, за которыми не видно женшины, как личности?" – вопрошал Антон, а я ему верила. Теперь я понимала – это было нехорошо, мужчина не должен так себя вести. По натуре человек неизбалованный и скромный, я никогда ничего не требовала и не просила. Но ведь и злоупотреблять этим не стоило. Прогоняя прочь дурные воспоминания, я наконец собралась, и, накормив Барсика до отвала, стояла у окна, рассматривая дождь. Симон подъехал чуть раньше, и я не торопясь вышла к нему, нисколько не заботясь ни о зонте, ни о большой луже возле подъезда. Я вообще не думала ни о чём, кроме предстоящей встрече и впервые в жизни ощущала, каково это, когда о тебе есть кому позаботиться.

Симон немедленно раскрыл зонт, огромный, как купол, взял меня под руку и осторожно провёл к машине.

– Ты потрясающе выглядишь! Лидочка, от тебя глаз не отвести. Представляю, с каким восхищением будут смотреть на тебя мужчины, а я начну ревновать, – произнёс Симон с улыбкой, а я первым делом посмотрела на его руки, лежащие на руле. Уверенные, сильные мужские руки, и никаких острых когтей. Так я и думала! Сегодня состоится разговор, я не ошиблась. Совсем скоро, и я уже начинала волноваться, хотя и была готова к любому повороту событий. Так мне казалось в ту минуту. Симон оказывал мне всякие знаки внимания, расспрашивал о делах, рассказывал интересные истории. В ресторане, сделав заказ, мы продолжили общение, и я хорошо видела, что Симон хочет начать серьёзный разговор и у него это никак не получается.

– Лидочка, – произносил он, и я настораживалась, но это опять было не то. Наконец, во время танца, он сказал, что нам нужно поговорить.

– А мы разве не разговариваем сейчас? – я наслаждалась его замешательством.

Симон молча усадил меня за стол и взял мои руки в свои.

– Что-то случилось? – я всё же решила помочь ему.

– Пока нет. И сейчас я хочу тебе признаться… Я, наверное, сделал глупость, одну из самых больших в жизни.

Он замолчал, а я провела своей ладонью по его руке и сказала с улыбкой:

– Страшных когтей нет. И выглядишь ты по-другому.

Симон действительно выглядел не так ярко, как раньше. Сейчас это был просто симпатичный мужчина, с глубоким, задумчивым взглядом, одетый в красивый чёрный костюм и белую рубашку с галстуком. Когда мы танцевали, я любовалась нашим отражением в больших зеркалах и радовалась тому, как гармонично и красиво мы выглядим вместе.

– Лидочка, впервые в жизни я боюсь признаться, не могу найти нужные слова, чтобы ты поняла мой поступок.

До объяснений в любви опять не дошли, грустно подумала я и сказала:

– Наверное, нужно заново познакомиться? Меня зовут Лидия.

– А меня Эдуард. Прости, Лида, я постараюсь всё объяснить.

Но объясниться у Симона-Эдуарда не получалось. Он никак не мог начать важный, с его точки зрения, разговор, в котором я не очень и нуждалась, потому что уже знала правду. Так, только мелкие штришки были непонятны, если они и имели значение. Я решила прийти на помощь:

– То, что ты никакой не Симон, я поняла после второй встречи.

– А первый раз, значит, поверила? – получила я в ответ потрясающую улыбку.

– Ты был очень убедителен, – улыбнулась я в ответ.

– Больше всего я боялся, что ты вызовешь полицию. И напугать тебя тоже боялся; я не знаю, где была моя голова, когда соглашался на эту авантюру, когда выпросил ключи от твоей квартиры. Но ничего интереснее придумать не удалось, а я всегда знал, что ты романтичная девушка. Мы же с Мишей давно знакомы, почти со времён вашей семейной трагедии, и тебя я помню совсем ещё девочкой.

Это я уже знала и сейчас слушала Эдуарда с замиранием сердца. Да, всё правильно – Мишка переживал за моё здоровье вместе с бабушкой, а я долгое время не обращала внимания на посторонних людей, в том числе на мишкиных друзей. Тем более что Эдуард жил в Мурманске, а сблизились они с моим братом, когда оба увлеклись горными лыжами. Большой компанией они ездили на Алтай,  в Карелию и несколько раз собирались в Мурманске, где проводником всегда был Эдуард.

– Я тебе передавал подарки, гостинцы, не вспоминается ничего? – рука Эдуарда так и держала мою, хотя нам уже принесли закуски и салаты. Я молча покачала головой, с тоской вспоминая то ужасное время, когда врачи чуть было не подсадили меня на психотропные лекарства. Мишка отстоял меня полностью! Он постоянно гулял со мной по городу и набережной, выполнял все мои просьбы и желания, а на первые заработанные деньги купил огромного белого медведя, которого я назвала Стёпой. С появлением Стёпы и началось понемногу моё выздоровление.

– Когда ты заканчивала школу, я тоже получал образование, – говорил Эдуард, не уточняя, на кого именно он учился, и я понимала, почему он делает это, – затем практика, стажировка… В вашем городе я недавно, с Михаилом, конечно, мы встречались, но я всё время думал о тебе. Так получилось, что я случайно увидел тебя, прежде чем встретился с твоим братом. Ты не узнала меня, и я никак не мог придумать, как познакомиться с тобой. С необычными девушками это просто так не делается.

– Нарядиться Чёртом – очень оригинально, – фыркнула я, – Грэй со своими алыми парусами отдыхает!

– Лида, а мне никогда не нравились "Алые паруса", – виновато сказал Эдуард, – ты уж прости, пожалуйста. Ну не понимаю я эту идею! Сначала должно быть чувство.

– Так всегда говорила моя бабушка, – с грустью вспомнила я.

Мы увлеклись едой, и разговор ушёл немного в сторону.

– А где же ты меня заметил? И когда? – я почти знала ответ. В том сне, когда я искала бинокль,   и была подсказка .

– В театре. Ты была там с племянницами, на премьере спектакля "Золотой ключик". И ещё раз, на детском мюзикле. Экспериментальная постановка, но она, надеюсь, удалась.

– Удалась, – ответила я, – ещё как удалась! Мои аплодисменты предназначались и художественному руководителю ТЮЗа, Эдуарду Разумовскому. Выпускник института культуры в Мурманске, отделение актёрского мастерства. Курсы театральных режиссёров в Москве, под руководством Евгения Крымова, где выпускной спектакль Разумовского получил высший балл. Затем – Франция, Ecole Nationale Superieure des Metiers de l'Image et du Son – Высшая национальная школа аудиовизуальных искусств. Диплом с отличием.

– Потрясающая осведомлённость! – воскликнул Эдуард, шутливо закрывая ладонью глаза, – честное слово, мне неудобно даже. Не думал, что Михаил проболтался, он давал слово молчать.

– Михаил сдержал слово. Я о многом догадалась сама. Ну, и в интернете нашла немало интересного. Так что Симон у тебя получился, ровно два раза. Одно только непонятно…

Но Эдуард не дал мне закончить:

– Лидочка, Симон тебя не обманывал. Он очень честный. И добрый. Такой же, как и в спектакле. Так получилось,что Симона буду играть я. Скоро премьера!

– Волнуешься? – спросила я, прикоснувшись пальцами к сильной мужской руке. Любимой руке, и как мне хотелось сейчас оказаться в объятиях дорогого человека!

– Лида, давай потанцуем, – предложил Эдуард, и у меня перехватило дыхание – как могут так совпадать мысли и желания?

– Я соскучился, очень, Лидочка, – прошептал он, и я слегка прижалась к нему. Эдуард кружил меня в каком-то необычном танце, и не было никого на свете счастливее меня в эти минуты!

– Простишь меня за Симона? – робко произнёс Эдуард, когда мы уселись за стол, – не обижаешься?

– Нет. Конечно, нет, – убедительно произнесла я.

– Я глупец, – улыбнулся Эдуард, – Лидочка, тысячу раз буду просить прощения!

Но мне и самой было неловко. Что можно подумать о девушке, которая ложится в постель с первым встречным? А Эдуард и без грима красив, и у него, наверное, десятки поклонниц. Или сотни. Что на их фоне будет значить простая рыжеволосая девушка с обычной внешностью? Я переживала и с трудом слушала Эдуарда, который рассказывал о своей работе:

– Меня здесь не сразу приняли, ведь на должность художественного руководителя ждали совсем другого человека. И моей главной задачей стало сохранить театр и не допустить группировок в коллективе. Сразу началась работа с режиссёрами, затем – опора на талантливых сценаристов. Ну, и, конечно, детские классические спектакли. Я сразу заметил и наличие халтуры в театре, и колебания уже известных актёров. Лидочка, ты близка к театральному искусству и понимаешь, что настоящий театр не может рекламировать себя. Он сохраняет достоинство, он не может заявлять о себе так, как это легко делает шоу-бизнес. Я нашёл сторонников и тех, кто поддержал меня. Мы всё время в поиске. Сохранить театр как храм культуры нелегко. А в чём залог успеха? Уловить душевное тяготение зрителя. Театр, литература, да и вообще искусство нужны для того, чтобы прибавить количество доброты на свете. А зритель черпает из этого источника правду и справедливость, любовь и веру. А в театре Юного Зрителя особая ответственность!

– Мне очень понравились спектакли, – тихо сказала я, – а почему ты сам не займёшься постановкой, хотя бы немного?

– Мои спектакли сразу станут доминантой, а цели я ставлю пока другие. Может быть, потом, позже. А вот играть иногда буду. И заранее приглашаю тебя на Премьеру. Симон будет ждать тебя. Придёшь? – Эдуард поцеловал мою руку.

– С радостью, – искренне ответила я.

Счастливый вечер и весёлое настроение прекратились неожиданно. Сначала Эдуарду позвонила некая Светлана, и он, извинившись, быстро вышел. Через стеклянные двери я разглядывала Эдуарда, понимая, что разговор идёт очень серьёзный. Мы как раз собирались уходить, и официант принёс счёт, ужаснувший меня своей суммой. Но вернувшийся Эдуард смущённым не выглядел. Он спокойно расплатился, мы сели в машину и уехали. Некоторое время мы молчали, и я уже настроила приятные планы дальнейшего времяпровождения, но им не суждено было сбыться.

– Лида, знаешь, чего нам всем катастрофически не хватает? – прервалось неожиданно наше молчание. Я решила, что речь идёт о чувствах – любви, нежности,  добре и так далее. Но Эдуард говорил не об этом.

– Времени. Нам всегда не хватает времени, – с этим нельзя было не согласиться, и я кивнула в ответ. Почему он заговорил о времени, тут же насторожилась я, разве у нас его мало?

– Лидочка, у меня через два часа самолёт, – виновато произнёс Эдуард, а я от неожиданности растерялась и не могла вымолвить ни слова. – Не думал, что так получится, гастроли начинаются только через три дня, но моё присутствие  потребовалось срочно. Светлана Васильевна всем занималась, это наш старший администратор, а по сути, на ней всё держится. Она в ТЮЗе более пятидесяти лет, у самых истоков стояла.