Огненный стяг. Дом Земли

Алиса ослепла. Она не могла вспомнить, как именно это случилось. Просто рядом с ней вдруг образовалась кромешная темнота.

Девочку охватил страх. Ещё мгновение назад она видела Лину, родителей, солнце над деревьями и сочную траву под ногами, а теперь всё было черным-черно. Голоса исчезли, она осталась совсем одна в этой темноте. Пытаясь нащупать какую-нибудь опору, Алиса вытянула руки, сделала несколько неуверенных шагов вперед, и почти сразу уперлась в прохладную поверхность валуна. Странно, что он вдруг оказался так близко.

Она держалась за камень, не зная, что делать дальше. Теперь этот валун – всё, что у неё осталось. Жизнь больше не имела смысла – слепой она никогда не сможет рисовать. Её, словно пешку, вышибли с шахматной доски. Что делать? Куда идти и зачем? Девочка не могла закричать или заплакать – слёзы вместе с криком застряли в горле вязким комком.

Алиса беспомощно шарила руками по камню и вдруг спиной почувствовала, что рядом кто-то есть. Обернувшись, она взмахнула рукой в пустоте, и её запястье тут же оказалось в руке матери. Девочка без труда узнала её тонкие пальцы и сухую теплую ладонь.

– Мама, я ничего не вижу, помоги! – взмолилась она, поддавшись вперед. Но мать отстранилась и только крепче сжала руку.

– Мне страшно! – прошептала Алиса.

– Я знаю, – ответила женщина. – Запомни всё, что чувствуешь сейчас.

– Чувствую?! – удивилась девочка. – Мама, я ослепла!

– Обычное зрение может подвести. Однажды ты потеряешь всё, если не научишься видеть сердцем.

Тьма неожиданно отступила, теперь перед Алисой стояла женщина объятая пламенем, в которой она с трудом узнавала мать.

***

Какое-то время Саша безрезультатно пытался найти дорогу к поляне. Несколько бесплодных попыток заставили его поверить, что он окончательно заблудился. Парень остановился, сделал несколько глубоких вздохов и, немного успокоившись, ещё раз огляделся по сторонам.

Вокруг только стволы деревьев. Но вот, откуда-то со стороны до юноши донеслись голоса. Обрадовавшись, он двинул туда и через несколько шагов увидел человеческую фигуру, мелькнувшую за деревьями. Он прибавил ходу, а спустя мгновение чуть было нос к носу не столкнулся с собственным отцом.

Подполковник Хорошилов не нашел ничего лучше, чем появиться в лесу в парадной офицерской форме.

«Ты— ничтожество!» – завопил отец, едва увидев сына.

У Саши голова пошла кругом. Откуда он взялся? Почему кричит? Юноша вдруг увидел всю эту сцену со стороны. Самого себя бледного от испуга и нависающую над ним мрачную тень отца.

«Ты ничего не можешь! – кричал тот, – Даже дорогу найти! Без толку тебя учить. Как родился болваном, так им и останешься!»

Подполковник Хорошилов неожиданно подался вперед и отвесил сыну звонкую оплеуху.

Саша почувствовал, как боль обожгла его лицо. Не в силах больше выносить этот кошмар, он бросился назад и тут же чуть не столкнулся с Анной. Она, словно лесная нимфа, стояла между деревьев и молча наблюдала за происходящим.

Юноша обрадовался, но что-то во взгляде женщины заставило его остановиться.

– Ты намерен и дальше это терпеть? – спросила она.

– А что мне делать? Ударить его в ответ? Он ведь мой отец!

– Это вовсе не обязательно. Для начала сам перестань считать себя ничтожеством.

***

Мальчишки долго не возвращались, и Вадим заволновался. Мало ли что может случиться в этом лесу. Он решил пойти поискать их, а заодно помочь принести хворост.

Взглянув на жену, которая вместе с сестрами хлопотала у будущего очага, Вадим улыбнулся. Ему нравились эти внезапно обретенные родственники. Даже огромный и молчаливый Михаил Захарович, из которого клешнями слова не вытянешь, и тот вызывал симпатию. Новые знакомые разительно отличались от всех, с кем ему обычно приходилось иметь дело. В них не чувствовалось фальши. Можно было расслабиться и поддаться их природному обаянию.

Вадим решил, что жену беспокоить незачем. Скорее всего, мальчишки просто увлеклись и забрались немного дальше нужного. Шагнув с залитой солнцем поляны в тень зарослей, мужчина огляделся. Он хорошо помнил, в какую сторону ушли ребята, но сейчас кругом были видны только деревья. Стволы берез и осин тянулись ввысь, точно построенные на плацу солдаты. Рядом с ними невысокие елки выглядели сиротливо.

Мужчина не стал звать сына. Вообразив себя следопытом, он собрался подкрасться к ребятам незаметно. Поначалу находить следы было достаточно легко: парни притоптали траву, как слоны. Но чем дальше Вадим уходил от поляны, тем гуще становились заросли ежевики, а кроны деревьев плотнее подступали друг к другу. В полумраке искать следы становилось сложно.

Впереди за деревьями что-то мелькнуло. Мужчина пошёл туда, предвкушая, как прочтет сыну нотацию за непослушание. Сказано же было, не отходить далеко от лагеря. Но вместо мальчишек, он наткнулся на спину Михаила Захаровича. Бородач стоял, прислонившись плечом к дереву, будто поджидая кого-то.

Вадим был удивлен и разочарован, он хорошо помнил, что перед уходом видел великана сидящим у валуна. Тот явно был неравнодушен к камню и считал его чем-то вроде древнего капища. Но сейчас дядя Миша находился прямо перед ним.

– Вы ребят не видели?

– Видел, – коротко, в своей обычной манере, ответил Михаил Захарович.

– И где они?

– Кто ж знает?

Великан неопределенно дернул плечами.

– То есть как? – удивился Вадим. – Что же делать?

Дядя Миша медленно повернулся.

– Как что? – усмехнулся он в бороду. – Ясное дело, спать.

Слова застряли у Вадима в горле. Да и забыл он их все от страха, потому что широкое бородатое лицо Михаила Захаровича вдруг вытянулось и обросло густой бурой шерстью, а руки превратились в мощные лапы.

Зверь встал во весь рост, открыл клыкастую пасть и заревел. Что было дальше, отец Егора и Алисы не видел, потому что без сознания рухнул на землю.

Косолапый постоял немного над неподвижным телом, потягивая широкими ноздрями воздух. Потом толкнул его, и, убедившись, что лежащий перед ним находится в полном беспамятстве, снова обратился в человека.

В руках великана появилась увесистая палка. Он очертил ей вокруг распростертого тела круг, а затем бесшумно растворился за деревьями.

Глава 7. Камень

Лина подняла голову и увидела, что на поляне никого нет. Мать, тетки, Михаил Захарович, подростки и даже собака – все куда-то подевались. Краски вокруг потускнели, словно она оказалась внутри негатива цветного фото. Блёклое солнце зависло над грязно-сиреневыми кронами в бледно-оранжевом небе. Его лучи лились в центр поляны, прямо на вершину валуна.

Девочка хорошо помнила, что раньше камень был белым и гладким, теперь же его черная поверхность оказалась испещренной какими-то руническими письменами.

Зачарованная этим видением, Лина двинулась к валуну. Он был влажным. Вода стекала сверху вниз, казалось, это лучи тусклого светила, попадая на камень, превращаются в воду.

«Вот почему ты такой гладкий», – подумала девочка.

Воды становилось все больше, и вот уже узкие струйки стали широкими потоками. Теперь камень походил на огромное зеркало, в котором отражалась вся жизнь Лины. Перед глазами за несколько мгновений промелькнули десятки лет. Из подростка она превратилась в девушку, женщину, а затем – в дряхлую старуху. И вся её жизнь была полна одиночества. Никого не было рядом, никто так и не смог полюбить её.

От жалости к самой себе у девочки перехватило дыхание. Слезы застили глаза. Она вдруг остро ощутила, как проживет всю жизнь в одиночестве, лишённая любви и понимания. Это знание было невыносимым. Ей захотелось выпрыгнуть из собственного тела, убежать прочь с поляны, от этого камня и от себя.

«От себя не убежишь, – раздался за спиной тихий голос матери. – Лучше перестань бояться».