Дневник посла

В 1872 году он покинул мясную лавку своего дяди и открыл собственный врачебный кабинет по адресу Северный бульвар, дом № 4, где принимал больных, врачуя их с помощью психических флюидов и астральных сил. Среднего роста и крепкого телосложения, простой в обращении, со скромными манерами, мягким голосом и высоким лбом под густыми темными волосами, с ясным, обворожительным и пронизывающим взглядом, он обладал изумительным даром вызывать к себе симпатию и поразительным запасом магнетизма, которые, судя по всему, оказывали сильное воздействие на всех, с кем он вступал в контакт.

В сентябре 1877 года он женился на Жанне Ландар, одной из своих пациенток, которых он лечил. От нее у него вскоре родилась дочь.

В 1887 году доктора Лиона обвинили его в незаконной профессиональной деятельности, он был приговорен к вы плате штрафа. Как бывает в подобных случаях, признание его виновным только повысило его репутацию. В 1890 и в 1892 годах он вновь предстал перед судом и оба раза был оштрафован. Но на каждом из этих судебных заседаний все свидетельские показания были в пользу обвиняемого. Все свидетели – включая и тех, кого чудотворец не смог вылечить, – дружно подчеркивали его доброту, его сострадание к ближнему, его бескорыстие, его утешительное воздействие и живительную силу, исходившие от него во время приема страждущих, и благотворное умиротворение, присущее даже его еле заметным жестам.

Для того чтобы в будущем не ссориться с законом, Филипп нанял польского врача по имени Стейнцкий, у которого имелся подлинный медицинский диплом и который мог подписывать рецепты Филиппа. Через несколько лет он пригласил в качестве помощника молодого французского доктора Лаланда, ставшего вскоре его зятем.

С того времени его врачебный кабинет, переехавший в дом № 35 на улице Тет-д’Ор, более никогда не пустовал. Ремесленники, лавочники, консьержи и повара всегда составляли основу его клиентуры; но после 1896 года к ним присоединились люди из общества, женщины в шикарных туалетах, судьи, актрисы, офицеры и священники. Женщина, державшая табачную лавку напротив дома Филиппа и бывшая полицейским информатором, докладывала, что она «была поражена теми представителями светского общества, которые входили и выходили» из дома Филиппа. Однажды она заметила русского князя, «высокого, стройного мужчину, имя которого она забыла, но который несколько раз заходил в дом вместе с двумя красивыми дамами». Повар Филиппа с гордостью показывал ей также письмо с большими печатями, а на них русский герб. Весь квартал только и говорил об этом.

За некоторое время до того, как Филипп получил это письмо, две русские дамы, госпожа С. и госпожа П., проезжая Лион, посетили Филиппа, чтобы получить у него консультацию. Они были поражены его даром прорицательства и его необыкновенным воздействием на людей. Эти дамы не отступали от него до тех пор, пока он не согласился сопровождать их в Канны, где они представили его великому князю Петру Николаевичу, его жене великой княгине Милице и ее сестре княгине Анастасии Романовской, герцогине Лейхтенбергской, впоследствии вышедшей замуж в 1907 году за великого князя Николая Николаевича.

Информация, собранная полицией, на этом заканчивается. Каким образом чудотворец из Лиона вступил в отношения с царем и царицей? Об этом мне совсем недавно рассказал Мануйлов, бывший посредником. Встреча состоялась в сентябре 1901 года во время визита русского монарха во Францию. В то время Мануйлов работал в Париже, находясь под начальством знаменитого Рачковского. Великая княгиня Милица сообщила Филиппу, что император и императрица были бы рады побеседовать с ним в Компьене. Он приехал в Компьен 20 сентября. Мануйлову было поручено встретить его у входа во дворец и слега поэкзаменовать его, прежде чем проводить в императорские апартаменты.

«Передо мной стоял, – рассказал Мануйлов, – крепко сбитый малый с большими усами; он был одет в черное, выглядел спокойным и суровым и был похож на учителя начальной школы, принарядившегося ради воскресного дня. На нем была самая простая одежда, но на ней ни единого пятнышка. В нем не было ничего примечательного, за исключением глаз – голубых глаз, полуприкрытых тяжелыми веками, время от времени в них вспыхивал мягкий блеск. На шее у него висел небольшой треугольный мешочек из черного шелка. Я спросил его, что это. Он туманно извинился, что не может мне ответить. Когда потом я опять видел Филиппа, этот амулет по-прежнему был на его груди. Однажды вечером я был с ним наедине в железнодорожном купе. Он заснул и храпел, как солдат. Я попытался снять с его шеи талисман, чтобы посмотреть, что в мешочке. Но не успел я дотронуться, как он тут же проснулся».

С первой же встречи Филипп заворожил монархов, которые сразу же уговорили его обосноваться в России. Он немедленно отправился туда. Для него был готов дом в Царском Селе. Он не мешкая завоевал полное доверие своих императорских хозяев, которые высоко оценивали его смиренные манеры и чрезвычайную рассудительность, а также его знания в магии. Раз или два в неделю он проводил в их присутствии сеансы гипноза, занимался пророчеством, опытами воплощения и черной магии. Эти ночные сеансы заметно способствовали укреплению царской слабой воли. Призрак отца императора, Александра III, передавал царю множество решений. Во всех вопросах, касавшихся здоровья, советы Филиппа принимались безоговорочно.

Среди тайн, которыми обменивались между собой императорская супружеская пара и Филипп, была одна, в которую были посвящены только они трое, тайна самого интимного характера, но при этом из разряда государственных и дворцовых. Царица вышла замуж 26 ноября 1894 года и родила четырех дочерей, самая младшая из них, Анастасия, родилась 18 июня 1901 года. Царь, царица и русский народ с нетерпением ждали появления царевича. Поскольку все тайны природы были для Филиппа открытой книгой, то он утверждал, что может не только предсказать пол нерожденных детей, но и, более того, предопределить его. Сочетая наиболее трансцендентальные приемы магической медицины, астрономии и собственного ума, чудотворец брал на себя управление по желанию эволюцией зародышевого феномена. Сложный метод!

Весной 1902 года Александра Федоровна ожидала очередного ребенка. Она не сомневалась, что на этот раз у нее будет сын. Император был также в этом уверен. Филипп поддерживал в них эту веру. Но 1 сентября императрица почувствовала резкую боль, и, прежде чем ей могла быть оказана помощь, она увидела, что все ее надежды рухнули на пол (выкидыш).

Это был неприятный удар по репутации Филиппа. Была сделана попытка распространить слух о том, что на самом деле императрица никогда не была беременной и что установленные психологические расстройства целиком объясняются состоянием ее нервной системы. Но вскоре истинные факты выплыли наружу, и в императорском дворе поднялся шквал возмущения против лионского чудотворца. Несмотря на всё это, император и императрица продолжали преданно верить Филиппу, спокойно приняли его объяснения и полностью сохранили доверие к его магическим силам.

Все же они не оставляли без внимания тайные предупреждения, полученные ими от религиозных кругов. Духовник императрицы, отец Феофан, к которому император с императрицей чувствовали глубокую привязанность, сумел затронуть их души. Разве их вера в оккультизм не завела их за запретную черту? Разве то разочарование, которое они только что испытали, не было предупреждением Бога?..

Они почувствовали необходимость совершить какой-нибудь торжественный акт христианского рвения и смирения.

Уже в течение длительного времени Священный синод без особенного старания, не торопясь, рассматривал вопрос о канонизации малоизвестного монаха, блаженного Серафима, который умер в ореоле святости в Саровском монастыре, близ Тамбова, еще в тридцатых годах прошлого столетия. Никто не проявлял интереса к этому делу, которое мучительно тянулось, завязнув в бесконечном наведении справок, так что его рассмотрение подвергалось постоянным отсрочкам на неопределенные сроки. К тому же сторонники канонизации столкнулись с серьезным препятствием: труп подвижника прошел все обычные стадии омертвения и гниения, а православная церковь считает, что нетленность человеческого трупа является непременным признаком святости.

Как бы то ни было, но царь и царица со всей страстью вмешались в процесс канонизации блаженного. В качестве верховного опекуна церкви Николай II потребовал, чтобы ему представили подробный отчет о расследовании дела и приказал, чтобы оно было завершено как можно скорее. Впредь это дело стало навязчивой идеей монархов: они провели продолжительные беседы с митрополитами Санкт-Петербурга, Киева и Москвы, с обер-прокурором Синода, с тамбовским епископом и с игуменом Саровского монастыря. Но что более всего их обрадовало, так это то, что их любимый Филипп, совмещавший свои знания в магии с простодушной и глубокой набожностью, полностью поддержал их ревностные старания. Этого было достаточно для того, чтобы нарушить спячку Священного синода, который немедленно обнаружил в жизни отшельника Серафима неожиданную кладезь добродетелей, заслуг и чудес. Словно по мановению волшебной палочки, все трудности были преодолены, задержкам в рассмотрении дела была положен конец, а все возражения были отвергнуты.

Двадцать четвертого января 1903 года московский митрополит представил императору доклад, рекомендовавший: 1) включение Блаженного Серафима в список святых; 2) показ его смертных останков в качестве мощей; 3) подготовка специальной службы в его честь. Внизу доклада царь начертал: «Почитал с чувством неописуемой радости и с глубочайшим волнением». Указ о канонизации получил императорское одобрение и был выпущен в свет 11 февраля.

Осталось только отпраздновать епископские литургии, которые окончательно повышали блаженного до ранга святого. Император решил, что литургии должны быть проведены с необычайной помпой. Он будет лично присутствовать с императрицей и со всей императорской семьей.

Подготовка к празднествам заняла несколько месяцев. Церемонии начались 30 июля. В течение целой недели Саровский монастырь стал местом притяжения всего высшего духовенства империи, тысячи священников, монахов и монахинь, громадного числа официальных лиц и офицеров, не говоря уже о разнообразной глазеющей толпе из ста тысяч паломников и странников. Их величества прибыли вечером и были встречены звуками церковных гимнов и перезвоном церковных колоколов. Служба продолжалась всю ночь.

Следующий день, 31 июля, начался заутренней службой и причастием, их величества подошли к священному столу. Днем была проведена еще одна погребальная служба в честь вечного успокоения души, которую предстояло славить. Вечером останки Серафима пронесли по церквям и в монастыре: император помогал нести гроб. Примерно в полночь драгоценные мощи были в первый раз выставлены на обозрение для того, чтобы им поклонились верующие. Затем до самого утра без перерыва следовали одни за другими молитвы, литании и псалмы.

Первого августа его светлость Антоний, митрополит Санкт-Петербурга и глава Священного синода, торжественно провел епископальную службу для канонизации, она продолжалась почти четыре часа. Ближе к вечеру мощи Серафима были вновь пронесены в торжественной процессии по городу и в монастыре. Следующий день был посвящен проповедям, восхвалениям святого Серафима, провозглашениям аллилуйи и целому ряду менее значительных служб. Третьего августа, как бы завершая все эти бесконечные религиозные обряды, церковь, только что построенная, была освящена именем нового святого.

Через год, 30 июля 1904 года, императрица родила нынешнего наследника престола, царевича Алексея.

Когда произошло это счастливое событие, Филипп уже потерял императорскую благосклонность.

Несчастье, случившееся с императрицей 1 сентября, было самым решительным образом использовано против него: предвидя закат его счастливой судьбы, многие его сторонники поспешили отступиться от него. Некоторые из них зашли настолько далеко, что заявляли, будто у него дурной глаз и что на нем даже метка Антихриста. Более того, продолжительные близкие отношения, существовавшие между этим иностранцем и монархами, стали оскорблять национальное чувство. Пуританские круги в Москве были возмущены тем, что император позволил, чтобы его дворец был осквернен черной магией этого еретического шарлатана. И вновь, хотя чудотворец во всеуслышание заявлял, что живет в мире, далеком от мирских забот, и игнорирует всё политическое, он был более или менее сознательным орудием для осуществления многих интриг. Таким образом, он постепенно стал объектом неукротимой ненависти. Весной 1903 года нападки на него усилились. Из Парижа, от Рачковского, поступали необходимые сведения для инициаторов этих нападок. Вооруженный информацией, полученной от французской полиции, Рачковский даже направил доклад непосредственно императору, привлекая его внимание к трем судебным приговорам Филиппу.

Как раз в это время получилось так, что чудотворец отправился в Лион по каким-то семейным делам. Рачковский использовал его отсутствие в России для того, чтобы еще больше восстановить царя против Филиппа в надежде воспрепятствовать его возвращению; но Филипп почувствовал, что против него замышляется заговор, и 19 апреля 1903 года телеграфировал великому князю Николаю, умоляя его немедленно встретиться с императором и замолвить за него слово.

Не прошло и двух недель, как Рачковский, один из самых значительных чиновников императорской администрации и страж такого большого числа секретов, был без промедления уволен. Никакой компенсации он не получил, даже обещаний на этот счет. Он оказался на улицах Парижа безо всяких средств к существованию.

Однако к концу 1903 года дипломатические отношения между Россией и Японией с каждым днем становились всё более напряженными. На пороге явно предстала война.

Правильное понимание всей драмы, которой предстояло быть сыгранной на Дальнем Востоке, было далеко за пределами интеллекта бывшего молодого приказчика в мясной лавке. Тем не менее у него хватило смелости предсказать быструю и блестящую победу. Он даже всенародно указал на великого князя как главнокомандующего, которого должен выбрать царь в соответствии с тем, что подсказала Филиппу его гениальная интуиция.

Император был очень ревнив по отношению ко всему, что касалось его власти, и он сразу же понял, что дворцовая клика использует чудотворца для того, чтобы осуществлять влияние на него при исполнении его монарших обязанностей. Он немедленно под туманным предлогом отправил Филиппа восвояси, хотя и осыпал его цветам и подарками.

Чудотворец с грустью направил свои стопы к родным пенатам. После великолепия и роскоши Царского Села улица Тет-д’Ор и ее квартал показались Филиппу ужасно вульгарными. Возвратившись в свой унылый врачебный кабинет и возобновив отношения со своей невзрачной клиентурой, как бы пришедшей из прошлого, Филипп почувствовал всю горечь превратностей человеческих судеб. Вскоре он стал человеком мрачным, желчным и с неуравновешенным характером. Он вообразил, что окружен только врагами, что за ним наблюдает полиция, что его преследуют таинственные и могущественные личности. Затем он потерял свою дочь, госпожу Лаланд, которую он горячо любил. Сломленный горем, он уединился в своей деревушке в Арбреле, где и скончался после непродолжительной болезни 2 августа 1905 года.

Вторник, 1 декабря

Едва в Галиции была утверждена русская власть, как ее чиновники ввели в практику наихудший вид русификации в качестве подарка от пришельцев.

Когда два месяца назад русская армия вступила на территорию Галиции, великий князь Николай Николаевич выпустил прокламацию, щедрую на добрые пожелания: «Вам, народам Австрии и Венгрии, Россия приносит свободу и осуществление ваших национальных чаяний. Россия желает, чтобы все вы отныне развивались и процветали, сохраняя драгоценное наследие вашего языка и вашей религии».

От этой прекрасной программы уже ничего не осталось. Русский национализм триумфальным маршем шествует по Галиции. Административная власть сосредоточена в руках генерал-губернатора, графа Владимира Алексеевича Бобринского[9 - Губернатором Галиции был Георгий Александрович Бобринский. – Прим. ред.]. Я хорошо его знаю; он – умный, честный и вызывающий симпатию человек, но, вероятно, наиболее реакционно настроенный из всех националистов. Основа его убеждений лежит в ненависти к униатам; в настоящее время униатская церковь имеет не менее 3 750 000 последователей из общего числа жителей Галиции в пять миллионов человек.

У Бобринского есть привычка говорить: «Я признаю только три религии в Восточной Европе: православную, католическую и еврейскую. Униаты – предатели православия, ренегаты и отступники. Мы должны силой вернуть их на правильный путь».

Сразу же начались преследования. Арест униатского митрополита Шептицкого, высылка базильских монахов, конфискация собственности духовенства, уничтожение гуцульских молитвенников, замена униатских священников русскими, перевозка гуцульских детей в Киев и Харьков, чтобы обратить их в православную веру, – таков результат двух последних месяцев, если говорить о религии. В политическом плане надо добавить закрытие гуцульских газет, закрытие университета и школ, увольнение всех галицийских чиновников и их замена ордой русских бюрократов.

Об этой ситуации я имел официальную беседу с Сазоновым. Сложившееся положение наносит ущерб будущему русскому влиянию в этих районах Галиции, в которых Габсбурги сумели стать популярными.

«Я готов признать, – заявил Сазонов, – что политика Бобринского часто оказывается неудачной и что наши чиновники действуют неуклюже. Но не ожидайте от меня, что я выступлю в защиту униатов; я уважаю римских католиков, хотя и сожалею, что они впали в ошибку. Но я ненавижу и презираю униатов, потому что они – ренегаты».

На днях великий князь Николай Николаевич жаловался на задержку с прибытием поставок для армии в Галиции: «Я жду эшелоны с боеприпасами. Они же присылают мне эшелоны со священниками!»

Среда, 2 декабря

Положение русских армий в Польше становится трудным. К северу от Лодзи немцы получили подкрепление с Западного фронта и явно берут верх.

Генерал Ренненкампф освобожден от командования, поскольку из-за его медлительности было сорвано прекрасно развивавшееся наступление, начатое 25 ноября.

Немцы утверждают, что взяли в плен в течение последних двух недель 80 000 нераненых русских.

Духовный настрой России также далек от того, чтобы повыситься. Пессимизм, который я ощущаю вокруг себя, также превалирует, как мне сообщают, в Москве, Киеве и Одессе.

Как можно было ожидать, граф Витте использует создавшееся настроение для того, чтобы ругать войну. В данный момент его позиция заключается в том, чтобы приписывать «расчетливой инерции французской армии» размах и силу наступления, которому сейчас приходится противостоять русским. Со свойственными ему презрительным высокомерием и язвительной гримасой он повторяет повсюду: «Французы совершенно правы, когда они решили более не сражаться, так как русские достаточно глупы для того, чтобы позволить убивать себя вместо французов».

Мне с большим трудом удалось поместить в прессе несколько заметок и статей, где рассказывалось об интенсивности наших усилий, как физических, так и духовных.

Ни одной из газет не хватило честности обнародовать тот факт, что если русским приходится иметь дело с двадцать одним немецким корпусом (не считая австро-венгерских), то французам и англичанам противостоят не менее пятидесяти двух корпусов Германии.

Суббота, 5 декабря

Между Лодзью и Ловичем по-прежнему продолжается упорное сражение, русские уступают.

Великий князь Николай Николаевич довел до моего сведения, что он как никогда полон решимости придерживаться намеченного плана в отношении наступления на Силезию; но его начальник штаба, генерал Янушкевич, возражая ему, указывает на существующие трудности с транспортировкой боеприпасов и войск, а также на накопившуюся усталость солдат. В ходе боевых действий в течение последних пяти недель русские войска потеряли 530 000 личного состава – из них 280 000 в боях против немцев.