Драконы Корнуолла. Принеси мне шкуру любимого тирана

Скоты! Дрейк Дайер хотя бы предложил жениться на мне, прежде чем детей делать, а не просто использовать как свиноматку для достижения своих грязных целей!

В эту минуту я поклялась, что скорее спрыгну вниз головой и разобьюсь, чем отдамся им в руки. Пусть все тогда закончится так.

Изо всех сил я потянулась в сторону и толкнула рукой колонну из блоков. Они, немного поколебавшись, всё-таки решили мне помочь, и сенной обвал посыпался вниз, погребя под собой не в меру наглых драконьеров.

Лестницу остался держать только один из насильников, самый крупный, рыжеволосый.

Я уже балансировала где-то под потолком. Оставалось самое страшное: отпустить лестницу, выпрямиться во весь рост и вцепиться в оконный проем в надежде, что в руках хватит силы, чтобы подтянуться и вылезти наружу.

В наглухо зарытый сарай через щели в крыше пробралась стайка маленьких файров. Первое, что они сделали, облепили стропила и с интересом уставились на меня и фаррийцев.

То еще развлечение. Наверно, подобного цирка еще никто и никогда не видел в этом мире. Я готова была заплакать от обиды, унижения и, самое главное, страха, замораживающего душу и сковывающего волю. Я была в добром десятке метров от пола, мало кто отважился бы на такое.

– Помогите! – пискнула я, понимая: недолго мне здесь висеть. Сейчас оброненные мной насильники соберут кости, ушибленные тела и отшибленные головы, а дальше поднимутся по лестнице – и мне конец.

Файры, яркие малыши с расцветкой от малиново-красной до оранжевой, недвусмысленно отреагировали на мои крики о помощи. Часть файров, будто и впрямь были смазаны маслом и умели проникать в любые щели, ломанулись прочь вереща. Оставшиеся набросились на моих обидчиков.

Те, у кого в желудке был огненный камень, неожиданно кинулись в атаку. Они спланировали со стропил идеальным боевым клином. Каждый из чешуйчатых малышей выпустил по небольшой струе огня, заставив насильников напрочь забыть обо мне и заняться тушением очагов различной степени болезненности.

Файры ненадолго остановили наездников, на мою беду в сарае стояла поилка с водой. Стоило драконьерам потушить себя, как они тут же вспомнили о деле, за которым пришли.

Рыжий и черноволосый одновременно вынули мечи. Соломенноволосый выдернул из стога вилы, для него это было более привычное оружие.

Файры дружно вспорхнули вверх, но не убежали. Отчаянные смельчаки, сделав круг под крышей сарая, пошли на второй заход. Но вечно они не могут оберегать меня, рано или поздно запас газов у них в желудках кончится или острое оружие настигнет их. И тогда…

Тогда настанет моя очередь расплачиваться.

Мощный пинок ноги вышиб деревянные двери, не помешали даже тяжелые засовы. В сарай и в неравную драку вступил еще один игрок, разом уравняв шансы на нашу победу.

Дрейк Дайер, злой как черт, на ходу вынимая мечи из-за спины, шел в бой.

Его не смущало то, что он собрался жестоко разобраться с собственными людьми.

Предводитель фаррийцев был самым страшным и безжалостным человеком, которого я знала за всю свою жизнь. Для него не существовало оттенков, в его мире присутствовало только белое и черное.

Дисциплина среди его людей должна была быть железной. Любое неподчинение – равнялось смерти. Эти трое получили приказ: отвести драконов в горы на зимовку. Они его не выполнили. Следствие подобных действий может быть только одно – смерть.

Меч фаррийца быстро настиг коротышку, его слишком маленькие, кривые ноги не смогли унести пошляка от стремительно летящего воина. Один взмах, и все было кончено. Если бы меня волновали подобные вещи, я бы сказала, что моя честь отомщена, но в этот самый момент моя честь волновала меня меньше всего, ибо мне грозил смертельный полет из-под купола сарая.

Один из несостоявшихся насильников развернулся и дал деру. Лестницу остался держать только один опальный драконьер, отчего она угрожающе накренилась, стремясь скинуть меня вниз. Спасительное чердачное окно уплыло в сторону, а подо мной разверзлось слегка присыпанное песком и трухой днище сарая.

Рыжий оказался трусом и был убит как трус, он даже не схватился за свое оружие. Скрещенные мечи фаррийца как ножницы отстригли ему голову, глупая кочерыжка покатилась по полу сарая и уткнулась носом в сено.

Последний драконьер-смертник деловито приставил лестницу к колонне соломенных блоков, отчего она закачалась, норовя стряхнуть меня вниз.

Дольше всех сопротивлялся убиению, как ни странно, соломенноволосая деревенщина – и то, исключительно по причине неоспоримого преимущества. Оружие у него было в полтора раза длиннее мечей Дрейка Дайера, но своими вилами он умел пользоваться не менее виртуозно, чем лорд-предводитель клинком. Вилы на длинной ручке совершенно не позволяли добраться до противника.

Но в конце концов настал и его черед, правда, подобное я видела впервые. Вместо того, чтобы колоть или рубить отступника, Дрейк Дайер применил некий чудной отвлекающий маневр. Подбросил один из своих мечей, и тот, описав в воздухе дугу, кувыркнулся, замер на мгновение и полетел острием вниз. А в это время деревенщина, не знакомая с подобными изысками, ждала подлого удара от второго меча, которого не последовало. Он-то и был на самом деле отвлекающим, а удар нанес тот, что был столь небрежно брошен. Тяжелый клинок со свистом и чавканьем вонзился в темечко предателя.

До недалекого примитивного мозга не сразу дошло, что он и его обладатель мертвы, туша деревенщины еще какое-то время стояла и только спустя несколько секунд завалилась, и последний нарушитель приказа упал на землю. Без каких-либо эмоций предводитель фаррийцев, наступив сапогом на голову трупа, выдрал меч вместе с ошметками мозга и кусками черепа.

Меня замутило, и я отвела глаза в сторону.

А во дворе Алый дракон расправлялся с тремя противниками сразу. Зеленый, оранжевый и коричневый драконы толпой навалились на Освальда. Благо, у последнего оставался козырь в виде запаса огненного камня, который он все это время берег, а не срыгнул, как это делали остальные драконы, не справившись.

Мало кто из ящеров мог долго сдерживать рвущийся наружу огонь. Обычно они срыгивали отработанный пепел спустя пару часов. После сельскохозяйственного оборота из этих остатков получалось великолепное удобрение.

Но даже огнем не так легко навредить драконам, упакованным в чешуйчатую броню. Три ящера, доведенные до отчаяния потерей хозяев, стояли не на жизнь, а на смерть. Вопреки всему они не так уж сильно и стремились последовать за ними.

Но Освальд безжалостно драл их в клочья, ломая крылья и вскрывая броню когтями задних лап. Ящеры превратились в катающиеся по земле неразличимые чешуйчатые шары, и только зубы и когти мелькали, разя цель.

Меня поразила жестокость, с которой это было сделано. Тяжелый бронированный дракон прыгал всей тушей на плечи огрызающегося противника, вцеплялся мощными челюстями ему в горло, валил на землю и вспарывал брюхо лапами. Сопротивляться было бесполезно, алгоритм убийства себе подобных был отработан до уровня рефлексов. Секунда – и противник валяется у ног с выпущенными кишками.

Даже на пороге смерти эти ящеры были похожи на своих хозяев, они не хотели погибнуть с честью в битве и пытались раненые уползти на брюхе. Всех троих предателей, сучивших ножками по земле, Освальд добил, вцепившись зубами им в головы и, резко мотнув мордой, сломал шеи. После, задрав лапу, презрительно помочился на трупы трусов.

Все это я видела в распахнутые ворота сарая.

Правда, битва щекотала мне нервы гораздо меньше, чем собственное сражение с гравитацией. Потому что от мощных ударов ящеров, падающих туш тряслась земля, сарай и моя лестница, на конце которой я висела.

Фарриец встал в четырех метрах подо мной и протянул руки.

– Прыгай! – скомандовал он, и голос звучал уверенно. Драконьер не сомневался, что я немедленно подчинюсь. – Не волнуйся, я поймаю. – Только от одного этого пренебрежительного тона захотелось сидеть на лестнице до скончания веков. Но я не могла просидеть на жердочке вечно, потому что внезапно почувствовала беспокойство своего дракона, откуда я это знала, мне было неизвестно. Черный Принц, встревоженный запахом крови, вылез из стойла и отправился на мои поиски. Ради своего дракона я готова была сигануть в пасть к дьяволу!

Спустив ноги и зажмурив глаза, я спрыгнула, но вопреки моим ожиданиям, резкая боль не порезала тела, только два мягких толчка. Я повисла в полуметре от земли, драконьер без каких-либо усилий держал меня на весу, а потом меня медленно и мягко опустили.

На земле я почувствовала себя гораздо лучше. Стоило только ногам коснуться твёрдой поверхности, я тут же отшатнулась от драконьера, причиной были наглые пальцы фаррийца, которые вместо того, чтобы поддерживать, ощупывали бока. И похоже, им нравилось ощущение горячего девичьего тела, потому что наглые хапалки не сразу отпустили, несмотря на мои попытки вырваться. Ладони разжались только тогда, когда сами этого захотели.

Фарриец даже не обратил на произошедшее внимание, казалось, его не волнует, что я шарахаюсь от него. Пронзительный, наделенный умом взгляд предводителя драконьеров укорял меня за мою глупость и ослиное упрямство. Вместе с тем во взгляде проскакивала жалость, он знал, что я в западне, но ничем не мог помочь. Драконьер гораздо упорнее и терпеливее меня и готов подождать. Но если бы я была хоть чуточку сообразительней, то согласилась бы на все добровольно, и тогда каждому из нас стало бы гораздо легче.

А еще его глаза насмехались, видя мой испуг и оценивая моральный урон. Фарриец своей еле-еле заметной ухмылкой намекал на то, что он предупреждал меня, и это еще только начало, дальше будет гораздо интересней.

Меня нельзя было просто так взять этими дешёвыми психологическими приемами, гордо переступив через трупы не без внутреннего содрогания, я последовала на выход из сарая.

Убедившись в моем несгибаемом упорстве, фарриец потерял ко мне интерес. На время, потому что этот мужчина никогда ничего не забывает, всегда обо всем помнит и настороже в любое время дня и ночи.

Лорд Дрейк Дайер поднял руку, и один из малиновых файров спустился к нему, поластился, получил подачку и довольный полетел прочь.

Значит, драконьер мне не доверял, и все это время за мной наблюдал более незаметный мелкий стукач.

Меня пасли не только бородатый толстяк со своим молчаливым и угрюмым другом. У меня были соглядатаи и получше этих двух олухов, которых нет на месте, когда они нужны.

И слежку вел не один предводитель фаррийцев.

Прячась в тени строения, стояла фигура. Я узнала ее по платью и по вытянутой руке с серебряными браслетами, на которую сел один из оранжевых файров.

Эта же рука поманила меня к себе и указала на самую высокую башню замка.

От подозрительной особы меня отвлек драконьер, вышедший из сарая, он тщательно и любовно вытирал меч соломой. На меня Лорд Дайер не смотрел, уделяя все внимание железяке.