Дети-призраки

Маша, оглушенная и пристыженная, замерла. Она ничего не могла вымолвить, только дергала пуговицу на рубашке.

– Выписывать направление на аборт? – доктор взяла карту и ручку.

Маша, не выдержав, оторвала пуговицу. Она растеряно посмотрела на пуговку, что покоилась теперь на ладони и вдруг решительно сжала ее в кулаке.

– Нет, мне так жаль моего малыша. Я оставлю его или ее, – она обхватила свой, пока еще плоский живот руками, и счастливо улыбнулась, будто решила самую сложную теорему.

– Хорошо, в любом случае, вы сделали правильный выбор, – искренне улыбнувшись, сказала Елизавета Михайловна.

Маша преобразилась на глазах. Она пришла подавленная и угрюмая, а уходила одухотворенная, словно бы с ее шеи сняли тяжелый груз, тянувший ко дну. Как много Лиза видела подобных юных девушек, едва вступивших во взрослую жизнь. Большинство из них были не готовы к материнству, поскольку сами еще не повзрослели. Порой такие истории имели печальный исход.

Глава 4

Предстояло первое ночное дежурство. Лиза волновалась, хотя для переживаний не было объективных причин. Она отдыхала в ординаторской, устроившись на удобном диване.

"Наверное, просто забыла, что значит работать в ночную смену. Ничего, это как ездить на велосипеде – один раз попробовал и уже не забудешь!" – успокоила она себя и сомкнула веки.

Лаврова не любила ночных дежурств. Слишком много неприятностей случалось на работе, когда город окутывали сумерки. Год назад, осенней ночью в приемный покой столичной клиники привезли беременную сестру Лизы. Роды уже начались, но что-то пошло не так. Сестра кричала от боли, а Лиза, старалась облегчить ее страдания. Но, к сожалению, люди не боги…

Она помнила каждую мелкую деталь той злосчастной ночи: цвета, ощущения, запахи. Любая мелочь, например, случайно брошенное кем-то слово, могло всколыхнуть уснувшую память. Беспощадные воспоминания возвращались и уже не давали думать о чем-либо другом.

– Мне нужно домой, сын заболел, – жаловалась Одинцова, почти плача. – Маргарита согласилась подменить меня, если тебе понадобится помощь.

– Я приму беременную, – пообещала Елизавета, обрабатывая руки антисептиком. – Отправляйся домой.

Одинцова сняла медицинскую шапочку и, обернувшись в дверях, поблагодарила: "Спасибо, милая!"

Фраза прозвучала фамильярно. В ту злополучную ночь сестра произнесла те же слова, только они были наполнены благодарностью. Кристина сказала это, перед тем как…

Дурные мысли, как стая гарпий, кружились над ней. Чтобы унять душевную боль, Лиза принялась за работу, установила срок беременности и тщательно обследовала пациентку. Однако воспоминания всплывали одно за другим, как обломки на поверхности моря после кораблекрушения. Образы прошлого не оставляли ее ни во время работы, ни во время отдыха. Вот и сейчас, когда стрелки часов показывали половину первого ночи, Елизавета не могла отвлечься.

"К тому же я сегодня не одна, – она привела еще один веский довод и повернулась на другой бок. – Уж Андрей Николаевич не позволит мне совершить ошибку".

– Лаврова, там роды, – сообщила Маргарита Белозерская, заглянув в ординаторскую.

Лиза бодро встала и поправила медицинскую форму. Что готовила ей предстоящая ночная смена?

Из приемного отделения привезли роженицу с тазовым предлежанием плода. Вокруг женщины суетилась медсестра, чуть позже пришла Маргарита. Она была сосредоточена на своих размышлениях, будто искала решение какой-то важной задачи.

"Доктор обещал, что всё будет хорошо. Мы в порядке сыночек. Скоро все закончится!" – Анна Потерина пыталась не думать о боли.

Она гладила свой живот, и малыш, почувствовав прикосновение матери, затих. Медсестра поставила укол, а Марго задавала вопросы. У Анны едва хватало сил отвечать на них.

– Анна Потерина, 1994 года рождения. Где ваш муж? Он к вам не приходит? – спросила Маргарита.

– У меня нет мужа, я одна.

– Вы учитесь или работаете?

– Я учусь, – задыхаясь от схваток, ответила Анна.

– Где ваши родители? Вас кто-нибудь навещает? – спокойно продолжала акушерка.

– Родители живут в другом городе. Ко мне заходят в основном подруги по институту, – она делала большие паузы, ей было тяжело давать ответы. – Я должна родить через несколько дней. Что с моим малышом?

– У него хорошее сердцебиение и остальные показатели в норме, наверное, вы понервничали, успокойтесь. Вы в надежных руках, – уверяла Марго.

Она обладала даром убеждения, и умело им пользовалась. Аня доверилась ей и сделала глубокий вдох.

Схватки участились. Анна, кажется, потеряла всякую способность мыслить. Она мучилась и кричала. Боль разрывала на части, проникая в каждую клеточку организма, но это не пугало. Она дарит жизнь маленькому существу, с которым теперь связана невидимой нитью. Аня ждала его появления, несмотря на то, что отец отказался от малыша, едва узнав о ее беременности. Она ни за что не бросит своего сына, ведь это ее частичка, ее продолжение, ее будущее.

Пациентка задрожала, холод пронизывал до самых костей. Пальцы рук и ног онемели. Боль на миг отступила, были лишь слабые спазмы у сердца. Аня представила своего сыночка. У него будут огромные голубые, как два кусочка весеннего неба, глазки и светлые папины волосы.

"Малыш, я так люблю тебя и очень хочу увидеть. Ты вырастешь сильным и умным мальчиком" – она коснулась холодной ладонью живота, и дитя шевельнулось.

Анна вдруг подумала, что ангел спустился с небес и растворился у нее в чреве. Ее мальчик обрел чистую душу.

Когда пришел Андрей Николаевич Поклонский, Маргарита стала серьезной и грустной.

– Ты можешь идти, если понадобишься, позову, – сказала она медсестре и та ушла.

Лиза волновалась, узнав, что предстоят сложные роды. Она растерялась и чувствовала себя беспомощной. Перед мысленным взором предстала мертвенно-бледная сестра.

– Елизавета Михайловна, я понимаю, вы давно не работали в ночную смену. Это ваше первое дежурство. С вас довольно на сегодня. Идите, отдохните, – Андрей, поддерживая подчиненную за локоть, вывел ее из родильной палаты.

– Но как же… – Лиза не нашла нужных слов и покорно последовала за ним.

Ее мягкотелость была до того очевидной, что ей сделалось стыдно за себя. Сердце оцепенело, будто скованное наркозом. Ноги отказывались подчиняться.

– Мы с Маргаритой справимся, – заверил Андрей Николаевич. – Марго даже медсестру отпустила.

Лаврова опомнилась, когда заведующий закрыл дверь в палату. Лиза решила не спорить с ним и отправилась обратно в ординаторскую.

***

Сон не спешил, она ворочалась на кушетке. Тяжелые воспоминания, как свора голодных псов бегали кругами, ожидая пока жертва расслабится и сдастся на их милость.

"Я сделала все возможное, чтобы сестра осталась жива" – твердила Лиза.

Она встала и прошлась по кабинету, успокаивая нервы.

– Кричи, как можно громче, – велела акушерка Потериной. – Так тебе будет легче!

Анна зажмурилась и открыла рот, но не издала ни звука. Невыносимая и оглушающая боль, почти лишила ее сознания. В глазах темнело, но пациентка выполняла требования докторов.

– Еще немного, потерпите, – мягко попросил Андрей Николаевич. – Уже скоро все будет позади.

– Тужься, – будто сквозь вату услышала она голос акушерки, и послушно выполнила указание.