Типология отклоняющегося развития. Модель анализа и ее использование в практической деятельности

Определенным исключением из этого клинически ориентированного правила, пожалуй, является лишь классификация речевых нарушений в рамках психолого-педагогического подхода, разработанная в конце 1960-х годов Р.Е. Левиной. Нам неизвестны какие-либо иные классификационные системы этого периода (практически до начала 80-х годов), которые были бы созданы с использованием таксономических единиц исключительно психологического содержания.

Именно восьмидесятые годы прошлого столетия следует оценить как начало следующего второго периода развития классификационного анализа отклоняющегося развития. Его можно определить как клинико-психологический период. В период с 1980 по 1985 год в работах К.С. Лебединской и В.В. Лебединского было положено начало развитию психологических типологий. К.С. Лебединской и ее учениками создается оригинальное учение о базовой аффективной регуляции (аффективной организации поведения и сознания, по О.С. Никольской), которое определяет психологические основания типологизации самых разнообразных поведенческих и аффективноэмоциональных особенностей развития тех категорий детей, которые ранее рассматривались исключительно в рамках детской психиатрии. Начало подобного анализа открывает новые возможности коррекционно-развивающей работы с этой и другими категориями детей с аффективно-эмоциональными нарушениями[16 - Интересно, что именно в рамках работы с детьми с РДА, К.С. Лебединская впервые подключила психологов к коррекционно-развивающей работе. До этого момента врачами признавалась только диагностическая деятельность психологов и фактически запрещалась возможность коррекционной работы с «тяжелыми» детьми. Именно этот исторический момент следует рассматривать как начало коррекционно-развивающего компонента деятельности психолога.], дает возможность включения этих категорий детей в регулярный образовательный процесс, ставит вопрос о необходимости создания оригинальной образовательной среды, фактически нового вида специальных образовательных учреждений. Хотя стоит отметить, что проблема обучения и включения посредством образовательной среды в социум детей с расстройствами аутистического спектра (современное и наиболее точное наименование детей с эмоционально-поведенческими нарушениями, в том числе и детей с ранним детским аутизмом – РДА) окончательно не решена до сих пор.

А в 1985 году выходит фундаментальная монография В.В. Лебединского, которая фактически закладывает начало психологическим классификациям отклоняющегося развития. В определенной степени ее можно назвать первой психологической типологизацией отклоняющегося развития. На протяжении вот уже почти четверти века этот типологический подход используется специальной психологией и психологами-практиками. В то же время типологию В.В. Лебединского, как и последующие варианты подобно построенных типологий, нельзя назвать исключительно психологическими, поскольку и некоторые основания, и наименования отдельных вариантов отклонений имеют клинически ориентированную, фактически нозологическую квалификацию.

Дальнейшая систематизация отклоняющегося развития продолжает развиваться по трем направлениям: в работах педагогической направленности, отчасти в специальной психологии тиражируется клинико-дефектологический подход; в ряде работ по специальной психологии продолжается линия В.В. Лебединского (Усанова, 1990; Шаповал, 2005). Часть типологических построений имеют междисциплинарный характер, одни в значительной степени несут в себе клинические основания (Юсупов, 2005), другие – педагогические, социальные или и те и другие базисные компоненты. В отличие от классификации В.В. Лебединского в большинстве психолого-педагогических типологических подходов превалирует феноменологический принцип категоризации. Этот факт позволяет подразделять психолого-педагогические типологии по содержанию на феноменологические и детерминантные (причинные) (Костромина, 2007). С точки зрения А.Ф. Ануфриева, в этом случае можно говорить о «верхней границе объекта» (феноменологические типологии) и «нижней» (детерминантные) (цит. по Костромина, 2007, с. 393). Именно в этот период начинается реальное проникновение психологии в практику, как психологическую, так и образовательную (несколько ранее, в 1975–1980 годах, школьные психологи появились в специальных интернатах и общеобразовательных школах Эстонской ССР)[17 - Начало регулярной психологической деятельности в образовании, наверное, следует отнести к проекту, инициированному АПН СССР и реализованному И.В. Дубровиной и Ю.К. Бабанским в школах Москвы (см. Психологическая служба в школе (Круглый стол), 1982).]. Трудно сказать, были ли подобные систематизации отклоняющегося развития если не внутренней причиной, то по крайней мере определенным толчком к развитию психологической практики в образовании. Но именно с конца 1980-х – начала 1990-х годов начинается реальное и достаточно бурное развитие практической психологии в образовании: появляются психологические центры как основа и ресурс психологии образования, в регулярных образовательных учреждениях создаются рабочие места для психологов-практиков, появляются многочисленные научные исследования, посвященные практической психологии образования.

На протяжении 1990-х годов типологические подходы к отклоняющемуся развитию начинают приобретать все более системный многоуровневый характер, не выходя в то же время за пределы феноменологического эклектического подхода.

Третий период развития типологического анализа отклоняющегося развития, который продолжается и в настоящее время, характеризуется системным анализом с позиции поиска единых психологических оснований и механизмов, лежащих в основе вариантов отклоняющегося развития. По времени возникновения его можно отнести к концу ХХ – началу XXI века. По характеру типологического анализа его можно, опять же условно, определить как системно-каузальный. Именно в это время поиск классификационных оснований «уходит вглубь», подключая уже анализ механизмов мозговой организации психических процессов в рамках детской нейропсихологии (Семенович, Архипов, 1997; Семенович, 2001). Именно тогда были сделаны первые шаги по построению типологии отклоняющегося развития с использованием многоуровневого системного анализа (Семаго Н.Я., Семаго М.М., 1999; Шепко, 2000). Основным для этого периода является переход от системного, но по большей части феноменологического анализа типологических оснований и категоризации отклоняющегося развития – к «каузально-системному» анализу базовых структур, лежащих в основе психического развития в целом, анализу вариантов отклоняющегося развития с позиции динамически организованной многоуровневой системы.

Одновременно возникают и развиваются классификационные подходы с использованием многоосевых типологических конструкций. Наблюдается тенденция к углублению анализа и построению классификаций с использованием педагогических и социальных оснований, «осей анализа» (Костромина, 2007; Шилова, 2000; Кузнецова, 2004), появляются попытки системного анализа, связывающего мозговую организацию психических процессов, непосредственно психологические основания развития и социально-образовательную адаптацию ребенка (Усанова, 2006).

Возникают и новые типологические подходы в рамках кластеризации недостаточности-избыточности функционирования уровней мозговой организации функциональных психических систем (О.В. Кагарлицкий, неопубл.).

Помимо этого, в психологии развития возникает интерес к типологизации и нормативного развития, например, в методологическом подходе Г.В. Бурменской (Бурменская, 2002; Возрастно-психологический подход… 2002), в оценке характера одаренности (Дружинин, 1995; Юркевич, 1997). Все это свидетельствует о важности типологического анализа для дальнейшего развития психологии, повышения эффективности психологической практики.

В настоящее время можно говорить о сформировавшихся и зарекомендовавших себя на практике трех основных группах типологического анализа отклоняющегося развития:

Эмпирические (феноменологические) типологии, основанные на наблюдаемых психологических проявлениях, когда выделяются устойчивые системно организованные совокупности поведения, особенностей познавательной деятельности, эмоциональных реакций и т. п. При этом могут быть и определенные привнесения из смежных областей научного знания (в основном из педагогики, но иногда и из клинического анализа).

Междисциплинарные типологии (в том числе многоосевые систематизации), в которых используются и терминология, и содержательные показатели, и категории различных областей знания (клинической, психологической, педагогический, нейрофизиологии ВНД и т. п.).

Психологические типологии, которые в своей основе содержат исключительно психологические единицы анализа. Помимо этого, они представляют системный динамический анализ взаимосвязи системы «первичных» причин, наблюдаемых особенностей и механизмов психического развития. В этом случае можно говорить о динамическом анализе особенностей горизонтальных (межсистемных) и «вертикальных» (межуровневых) взаимосвязей.

2.2. Феноменологические и междисциплинарные типологии

К феноменологическим следует отнести в первую очередь синдромальные психологические типологии А.Л. Венгера (1994) и Т.А. Шиловой (1995).

Г.В. Бурменская отмечает, что в основу психологической типологизации должна быть заложена идея раскрытия генетических связей в развитии, которые служат «ориентации на важные с практической точки зрения варианты развития детей и характерные для них проблемы» (Бурменская, 2002, с. 8). В полной степени это мнение можно распространить и на развитие отклоняющееся.

В большинстве же эмпирических типологий описания различных проявлений, складывающиеся в попытки упорядочения и систематизации, основываются исключительно на совокупности разнородных признаков и в большинстве своем также подвержены проникновению понятий и терминологии из смежных областей знаний (в первую очередь медицинской). Все это размывает психологическое содержание и, следовательно, снижает эффективность психологической деятельности специалиста. В качестве примера подобного классификационного подхода Г.В. Бурменская приводит получившую большую известность концепцию акцентуаций характера А.Е. Личко (1977). В ней господствует клиническая терминология, хотя подразумевается, что ориентирована типология в первую очередь на практических психологов.

В основу систематизации А.Л. Венгера (Венгер, 1994; Венгер, Цукерман, 2001) положены неблагоприятные варианты индивидуального развития, комплекса психологических симптомов, «собираемые» на основе взаимодействия трех основных «блоков»:

• психологических особенностей ребенка;

• общей картины поведения, определяемой этими особенностями;

• реакций окружающих на эти поведенческие проявления.

Как отмечает сам автор, между этими блоками существует вполне четкая кольцевая взаимосвязь: «картина поведения ребенка связана (хотя и неоднозначно) с его психическими особенностями; она определяет (хотя, опять же, неоднозначно) реакцию окружающих; в свою очередь, эта реакция обуславливает те или иные изменения психологических особенностей» (Венгер, Цукерман, 2001).

Всего автором выделяется шесть психологических синдромов:

A. Хроническая неуспешность и школьная тревожность.

Б. Уход от деятельности.

B. Негативное и позитивное самоопределение.

Г. Социальная дезориентация.

Д. Вербализм и интеллектуализм.

Е. Семейная изоляция.

Описывая их построение, автор отмечает, что приводимые синдромы не исчерпывают всего многообразия возможных вариантов психического развития младших школьников, отсюда неполнота типологии и ее разноплановость.

Акцентуации характера нарушения в развитии познавательных процессов; гиперактивность (расторможенность), астению и снижение мотивации А.Л. Венгер относит к другим особенностям психического развития и не рассматривает их в рамках своей типологии как целостные психологические синдромы. На основе феноменологического подхода он строит анализ результатов обследования, из которого, завершаясь построением целостного портрета ребенка, следует психологический диагноз (психологический синдром из собранных симптомов), который, как считает автор, объясняет причины беспокойства взрослого, отраженные в исходной жалобе.

На наш взгляд, подобную психологическую синдромологию, пусть даже и базирующуюся на исключительно психологических показателях, нельзя полностью рассматривать как целостную типологию. В ней отсутствуют «сквозные» типологические основания выделения групп детского развития, а также полнота охвата всех особенностей развития ребенка (в первую очередь всех вариантов отклоняющегося развития), сужен возрастной диапазон анализа.

Основными критериями выделения групп в типологии Т.А. Шиловой (1995, 2000) являются особенности рассогласования между отдельными сторонами психического развития: между мотивационной и операционными сферами; между компонентами внутри каждой их этих сфер (операциональной и мотивационной в отдельности); между внешними социальными условиями и внутренним отношением ребенка к ним; между компонентами психосоматической сферы. К последней, помимо детей с физическими заболеваниями (что уж тем более нельзя рассматривать как психосоматические нарушения), автор абсолютно неоправданно причисляет огромный и разнородный спектр – такие категории нарушений, как задержка психического развития, астенические состояния, реактивные состояния и конфликтные переживания, нарушения в работе анализаторов и нарушения опорно-двигательной системы. Для каждого из этих пяти типов рассогласований автор определяет варианты (от 3 до 6 на каждый тип) категорий детей и подростков, отстающих в учении и отклоняющихся в поведении, – всего 21 типологический вариант.

В данной типологии наблюдается выраженные заимствования из педагогики, явная недостаточность психологической детерминации и эклектичная смесь дефектологии, социальной психологии и клинического подхода. Хотя для педагогических психологов, методистов образования, более тесно связанных с педагогической проблематикой, подобный типологический подход, возможно, будет достаточно интересным. Следует отметить, что в практике работы с проблемным детством ни типология А.Л. Венгера, ни тем более сложный типологический анализ Т.А. Шиловой не получили достаточного распространения.

Часто мы наблюдаем в рамках типологического подхода достаточно продуктивное и эффективное объединение психологических, педагогических, а иногда и медицинских (этиопатогенетических) оснований анализа. В этих случаях можно говорить о междисциплинарных типологических подходах.

Помимо типологии Т.А. Шиловой, характерным примером объединенного подхода является типология С.Н. Костроминой (2007). Последняя строится на очень продуктивном «осевом» принципе. Автор рассматривает свою классификацию как основанную на симптоматологической модели, в которой не всегда представляется возможным приоритетное выделение эндогенного или экзогенного влияния. По аналогии с МКБ-10 автор выделяет три оси. Ось I: «Трудности обучения»; Ось II: «Трудности поведения»; Ось III: «Трудности межличностного взаимодействия». Но при этом одновременно выделяются и самостоятельные формы дезадаптации, такие как педагогическая и социокультурная запущенность. Помимо этого, вводятся и такие оси психосоциальных форм дезадаптаций, как Ось IV: «Специфические личностные феномены»; Ось V: «Аффективные расстройства»; Ось VI: «Стрессогенные состояния (невротические состояния, обусловленные стрессом)». В соответствии с этими осями и формами школьной дезадаптации С.Н. Костромина выделяет более 30 синдромокомплексов (форм), объединяющих собственно психологические, педагогические и медицинские феномены. Автор рассматривает такой подход, как мультидисциплинарный, справедливо отмечая в то же время мнение А.Ф. Ануфриева, что «при включении в психодиагностическое заключение описания социальных, педагогических, физиологических и т. п. явлений в качестве элементов уровня причинных оснований утрачивается критерий, позволяющий отличить психологический диагноз от социального, педагогического, физиологического» (Ануфриев, 1995, с. 119).

Признавая правомерным и такой подход к квалификации школьной дизадаптации, отметим, что подобную типологию вряд ли можно полностью отнести к психологическим и одновременно каузально-психологическим типологиям. Как справедливо отмечали уже цитируемые авторы, в детерминацию психологических компонентов анализа вряд ли следует включать как причины, лежащие «внутри» нейрофизиологического, клинического анализа, так и проявления социального, в том числе и педагогического плана. Кроме того, такая многокомпонентная и многофакторная система анализа, охватывающая практически все стороны «проблемности» ребенка, кажется нам трудной для реализации в полном объеме в образовательной практике. Фактическое отсутствие ограниченных в количестве базовых переменных анализа делает этот подход громоздким и ресурсозатратным для специалиста. А фактическая смесь психологических, педагогических и нозологически ориентированных осей и определяемых в их рамках синдромов не разграничивает, а скорее, наоборот, смешивает содержание диагностической деятельности специалистов разного профиля, размывая деятельность психолога, что нам кажется не совсем правомерным. Помимо этого, в данной типологии, несмотря на заявляемую целостную оценку школьных трудностей и школьной дизадаптации, полностью отсутствуют традиционно выделяемые отклонения в развитии (в частности, связанные с дефицитарностью дистантных анализаторов и двигательного аппарата, тяжелые нарушения речи). Также в рамках анализа школьной дизадаптации отсутствуют состояния, характерные для тяжелых процессуальных психических заболеваний (анализируемых с позиции психологического подхода), которые в современных условиях все чаще встречаются в практике специалистов образования[18 - Дети с описываемыми вариантами отклоняющегося развития встречаются как в специальных (коррекционных) образовательных учреждениях, так и в учреждениях, реализующих инклюзивное образование, в том числе и в общеобразовательных ОУ, ППМС-центрах. Поэтому психологическая квалификация особенностей их развития становится неотъемлемым компонентом работы всех специалистов служб сопровождения.]. Все это не позволяет связать коррекционно-развивающую деятельность психолога-практика с выделяемыми С.Н. Костроминой формами и вариантами отклоняющегося развития ребенка, снижает вероятность прогноза развития ребенка в благоприятных и неблагоприятных условиях.

Таким образом, типологический подход С.Н. Костроминой все же следует рассматривать как в большей степени переходный от междисциплинарно-феноменологической к каузально ориентированной психологической типологии.

На базе представлений о школьной неуспешности строится и «типология психического развития неуспешных в учебной деятельности младших школьников» Л.В. Кузнецовой и М.С. Староверовой (2004, с. 34). Авторы предлагают 11 классификационных типов, в основе выделения которых лежит совокупность отдельных психологических функций, компонентов психической деятельности, социальной неуспешности, педагогической запущенности на отягощенном/неотягощенном органическом/соматическом фоне. При этом не дается четких критериев, определяющих степень отягощения. Эклектическую смесь нозологической, психологической и социально-педагогической таксономизации невозможно отнести к компетенции какого-либо одного специалиста. Вся совокупность типологических показателей фактически реализует комплексный функциональный диагноз (Воловик, 1975; Коробейников, 1995), который в такой ситуации оказывается методологически необоснованным, поверхностным и непонятным большинству специалистов.

2.3. Каузально-системные типологии

К ним следует отнести в первую очередь наиболее известную и широко используемую до настоящего времени классификацию В.В. Лебединского (1985/2004), которая базируется на качественных, не сводимых друг к другу особенностях нарушений психического развития: отставания в развитии; выраженной диспропорциональности (асинхронии) развития; изолированного повреждения, выпадения отдельных функций.

Основными типологическими критериями этого подхода (они выделены еще Л.С. Выготским) являются следующие параметры:

• Функциональная локализация нарушений (частные дефекты, обусловленные дефицитарностью отдельных функций, и общие, связанные с нарушением подкорковых регуляторных систем и корковых (интеллектуальных) систем.

• Время поражения, которое определяет недостаточность (при раннем повреждении функций) или истинное повреждение (с распадом структуры функций).

• Взаимоотношения между первичным и вторичным (по Л.С. Выготскому) дефектами. В зависимости от места первичного дефекта направление, вектор вторичного недоразвития может быть «снизу вверх» или «сверху вниз», что определяет качественное своеобразие дизонтогенеза.

Нарушение межфункциональных взаимодействий. Последнее рассматривается как нарушение нормального онтогенеза, когда временная независимость, характерная для ранних этапов онтогенеза превращается в изоляцию, ассоциативные связи преобразуются в патологическую фиксацию (в познавательной деятельности – это интертные стереотипы). А сложные межфункциональные иерархические связи приобретают патологический вид – асинхронию развития. Последняя, в свою очередь, разделяется на ретардацию (запаздывание или приостановка психического развития) и акселерацию (выраженное опережение темпа и сроков развития одних функциональных систем по сравнению с другими).

На основании этих критериев В.В. Лебединский, объединяя предшествующие классификационные подходы, выделяет три типологические группы дизонтогенеза.

В первую группу входят отклонения в виде отставания в развитии. В этой группе автор выделяет недоразвитие и задержанное развитие. Вторая группа включает отклонения, ведущим признаком которых является диспропорциональность (асинхрония) развития: выделяются искаженный и дисгармоничный типы развития. Третья группа, выделяемая на основе наличия повреждения (поломка или выпадение функций или функциональных систем). К ним автор относит поврежденное и дефицитарное развитие. К последнему, на наш взгляд, неадекватно отнесено и нарушение речи, которое поставлено В.В. Лебединским в один ряд с нарушениями слуха и зрения[19 - Более подробно вариант отклоняющегося развития, при котором наблюдается системная несформированность всех средств речи и языка, описан в книге «Типология отклоняющегося развития. Недостаточное развитие: виды, варианты, формы».]. К сожалению, и дальнейшая дифференциация типов дизонтогенеза теряет свое психологическое содержание и фактически становится нозологической медицинской классификацией (хотя и с попыткой психологического объяснения). Такой уход от психологической детерминации типологии справедливо критикуется рядом авторов. Помимо этого, в типологии В.В. Лебединского, которая создавалась в начале 80-х годов прошлого века и с тех пор фактически не подвергалась уточнению и пересмотру, не нашлось места определенному количеству вариантов отклоняющегося развития, которые «проявились» в конце ХХ века.

Из наиболее интересных современных классификационных подходов, которые можно отнести к типологиям каузального вида, следует отметить функционально-уровневый подход С.А. Домишкевича (2002) и разработанную Е.Л. Шепко (2000) на основе этого подхода классификацию. Классификационным основанием является степень выраженности трудностей развития и их системность. Автор связывает наиболее важные уровни анализа причин и особенностей психического дизонтогенеза: нейрофизиологической организации, формирующихся психических процессов, динамических характеристик деятельности и феноменологических особенностей. Подобные трудности правомерно связываются Е.Л. Шепко с нарушениями социально-психологической адаптации, степень которой является ведущим показателем в оценке психического здоровья как интегрального показателя благополучия психического развития. В рамках этого подхода выделяются три категории нарушений развития:

• с тотальными трудностями развития;