Христианский Восток и Россия. Политическое и культурное взаимодействие в середине XVII века

Духовные лидеры немусульманских народов являлись посредниками между исламскими правителями и своими единоверцами, отвечали за сохранение порядка в общине и лояльность к властям. По преданию, впервые права для христиан получил иерусалимский патриарх Софроний (634–644). В 638 г., после длительной осады сдавая город арабам, патриарх потребовал грамоту, гарантирующую конфессиональную свободу его паствы. Подлинный документ не сохранился, но христианские учителя ссылались на него в эпоху и арабского, и османского владычества.

Турки-османы, сменившие арабских завоевателей на поствизантийском пространстве, осуществляли ту же практику отношений с христианским населением, большую часть которого составляли греки, славяне, молдаване, валахи, арабы и др.[116 - Об основных вопросах, связанных с положением христиан в условиях османского владычества, см.: Березин И. Н. Православные и другие христианские церкви в Турции // Библиотека для чтения. 1855 (март). Т. 133. С. 1—70; Лебедев А. П. История греко-восточной церкви под властью турок. От падения Константинополя (1453 г.) до настоящего времени. Сергиев Посад, 1896, 1091. Т. 1, 2; Clogg R. The Greek Millet in the Ottoman Empire // Christians and Jews in the Ottoman Empire. N.-Y.; L., 1982. V. 1. P. 185–207; Панченко К. А. Османская империя и судьбы православия на Арабском Востоке (XVI–XIX века). М., 1998. Рецензию В. Г. Ченцовой на данную работу см. в книге «Россия и Христианский Восток». М., 2004. Вып. II–III. С. 618–624; Рансимэн С. Великая церковь в пленении. История Греческой церкви от падения Константинополя в 1453 г. до 1821 г. / Пер. с англ. Л. А. Герд. СПб., 2006. С. 173 и сл.; Герд Л. А. Константинополь и Петербург. Церковная политика России на православном Востоке (1878–1898). М., 2006. С. 20–29.] Султан Мехмед Фатих (Завоеватель) сохранил права своих православных подданных, во главе которых был поставлен константинопольский патриарх Геннадий (Схоларий). Ему подчинялись остальные православные кафедры Востока, включая антиохийского, александрийского и иерусалимского патриархов, а также балканские поместные церкви, например, болгарская и сербская[117 - Голубинский Е. Краткий очерк истории православных церквей болгарской, сербской и румынской или молдовалашской. М., 1871.]. Указы османских властей в разное время защищали и древнейший Синайский монастырь св. Екатерины[118 - См., например, турецкие документы в собрании Синайского монастыря св. Екатерины: Sinai. Treasures of the Monastery of Saint Catherine. Athens, 1990. P. 374–375.].

В конце 40-х – начале 60-х гг. XVII в. Османская империя переживала серьезные трудности во внутренней и внешней политике. Частая смена визирей (с 1644 по 1656 г. у власти побывали 18 визирей), восстания янычар и населения в Стамбуле и Анатолии, антиосманские движения в Молдавии и Валахии требовали мобилизации всех сил государства и тяжело сказывались на христианах империи[119 - Cm.: Histoire de Г Empire Ottoman / Sous la direction de R. Mantran. Paris, 1989. P. 227–243; Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы В XVII В. М., 1998. Ч. 1.; То же. М., 2001. Ч. 2.]. Основной проблемой христианского населения Порты являлись многочисленные налоги. Притеснения со стороны податных чиновников доходили до такой степени, что султаны были вынуждены лично вмешиваться в подобные дела и даже казнить мздоимцев[120 - Павел Алеппский. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским / Пер. с арабского Г. Муркоса. М., 2005. С. 665.]. Патриархи, со своей стороны, делали все, чтобы защитить своих единоверцев. Во время очередных переписей населения они подкупали турецких чиновников, добивались, чтобы из податных списков были вычеркнуты священнослужители, беременные женщины и юноши, не достигшие совершеннолетия, прятали больных и слабоумных. Как сообщает Павел Алеппский, в 60-х гг. XVII в. в Дамаске было переписано только 470 христиан, а в Баальбеке из списков вычеркнули почти всех православных, среди переписанных оказалось только 47 человек[121 - Павел Алеппский. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию… С. 667.].

Османские власти захватывали все больше храмов, некогда принадлежавших православным, запрещали строить новые церкви, усиливали налоговый гнет, формировали за счет христианских мальчиков корпус янычар. Однако религиозные гонения на христиан возникали, как правило, вследствие антиосманской позиции патриархов или из-за народных возмущений, вызванных внутриполитическими проблемами[122 - О характере и сущности религиозных гонений в Османской империи см.: Панченко К. А. Османская империя и судьбы православия на Арабском Востоке (XVI–XIX века)… С. 17–26.].

Положение самих восточных патриархов в империи середины XVII в. было нестабильным. Если антиохийские и александрийские патриархи находились на периферии Высокой Порты, то константинопольские и иерусалимские (выборы которых с 1645 г. стали совершаться в Константинополе[123 - Померанцев И. Выборы иерусалимских патриархов в XVII и XVIII столетиях // Сообщения Императорского православного палестинского общества. 1907. С. 209–232.]), как правило, оказывались стесненными в своих действиях, находясь под пристальным вниманием султана и его чиновников.

Турецкие власти ослабляли политическое влияние первоиерархов, манипулируя конкурентами, претендующими на патриарший престол и отдавая предпочтение тем из них, кто мог заплатить большую сумму за свое поставление на кафедре. При этом определяющее значение имела лояльность кандидата в патриархи по отношению к правительству султана. С 1596 по 1654 г. на константинопольской кафедре сменилось 17 патриархов. Некоторые из них занимали престол неоднократно, иногда в течение несколько дней или недель. Они то уступали своим политическим противникам (чаще всего внутри самой Восточной церкви), то вновь выигрывали у них. Так, Кирилл I Лукарис (1620–1623, 1623–1630, 1630–1633, 1633–1634, 1634–1635, 1637–1638) был интронизирован шесть раз, Кирилл II Кантарис (1633, 1635–1636, 1638–1639) и Иоанникий II (1646–1648, 1651–1652, 1653–1654) три раза, Парфений II (1644–1646,1648-1651) И Паисий I (1652–1653,1654-1655) два раза. Подобных примеров немало.

В середине XVII в. при решении своих политических задач восточные патриархи искали помощи у русских государей. Она заключалась как в материальной поддержке, так и в реальном влиянии царей в христианском мире, которое возрастало на всем протяжении правления Алексея Михайловича (1645–1676) и стало особенно очевидным при его преемниках, когда в 1686 г. Россия присоединилась к антитурецкой коалиции. Хотя Порта и допускала контакты патриархов с иностранными государями, главы патриарших кафедр предпочитали не афишировать свои отношения с ними. Политическая активность патриархов за пределами Османской империи рассматривалась турецким правительством как государственная измена и каралась смертью. В 30—60-х гг. XVII в. лишились жизни четыре вселенских предстоятеля: Кирилл Лукарис (1638), Парфений II (1651), Парфений III (1657) и Гавриил II (1657).

Связи восточнохристианских патриарших кафедр и русского правительства середины XVII в. занимают особое место в истории их взаимоотношений. В 1649 г. Москву посетил иерусалимский патриарх Паисий (1645–1660), выступивший посредником в деле принятия Войском Запорожским подданства России[124 - Каптерев Н. Ф. Сношения иерусалимских патриархов с русским правительством с половины XVI до конца XVIII столетия // ППС. 1895. Т. 43. Ч. 1. С. 116–186; Ченцова В. Г. Источники фонда «Сношения России с Грецией» Российского государственного архива древних актов по истории международных отношений в Восточной и Юго-Восточной Европе в 50-е годы XVII в. // Русская и украинская дипломатия в Евразии: 50-е годы XVII века. М., 2000. С. 153–160.]. В то время русское правительство еще не было готово к осуществлению этого важного политического шага. В официальных контактах представителей России и Высокой Порты подчеркивались союзнические отношения между государствами. Однако миссия иерусалимского патриарха не была бесполезной. Идея освобождения русским царем православных на Востоке, исходившая из греческого мира, все больше и больше внедрялась в сознание и политическую практику молодого государя Алексея Михайловича.

Визит в Москву в апреле 1653 г. бывшего константинопольского патриарха Афанасия Пателара[125 - Подробнее см.: Каптерев Н. Ф. Приезд бывшего константинопольского патриарха Афанасия в Москву в 1653 г. // ЧОЛДПр. 1889. Кн. 10. С. 373–385; Воссоединение Украины с Россией. Документы и материалы в трех томах. М., 1953; Ченцова В. Г. Источники фонда «Сношения России с Грецией» Российского государственного архива древних актов по истории международных отношений в Восточной и Юго-Восточной Европе… С. 153–155.] (вселенский предстоятель в 1634 г.) был вызван поиском материальных средств и моральной поддержки для упрочения позиций экс-патриарха в Константинополе. Вместе с тем нет сомнений, что бывший константинопольский патриарх способствовал союзу запорожских казаков с Россией, хотя о его официальных полномочиях нам ничего не известно. Приезд Афанасия Пателара по времени совпал с прибытием в столицу посольства от Богдана Хмельницкого и возобновлением переговоров о приеме войска Запорожского в подданство России. Предстоящее присоединение к Московскому царству Левобережной Украины являлось частью общего плана освобождения православных народов, находившихся под властью Османской империи. Афанасий Пателар составил в Москве знаменитое «Слово понуждаемое»[126 - Подробнее см.: Чеснокова Н. П. Идея византийского наследия в России середины XVII в. // Пятые чтения памяти профессора Николая Федоровича Каптерева. Россия и православный Восток: новые исследования по материалам из архивов и музейных собраний. Москва, 30–31 октября 2007 г. Материалы. М., 2007. С. 186–189 (там же библиография по теме).], призывавшее царя Алексея Михайловича немедленно перейти к решительным действиям против Высокой Порты.

Заметную роль во внешнеполитических проектах Московского государства сыграл и антиохийский патриарх Макарий (1647–1672), посетивший Россию в первый раз в 1654–1656 гг. Его путешествие к царю Алексею Михайловичу описано сыном и ближайшим сотрудником патриарха, архидьяконом Павлом Алеппским. Уже с дороги домой, весной 1656 г., Макарий Антиохийский был возращен к государю для консультаций по вопросу о присоединении к России Молдавии. Москва склонялась к проекту принятия в подданство Молдавского княжества, однако не спешила предать огласке свои планы, чтобы не вызвать отрицательной реакции в Речи Посполитой. Примечательно, что «Молдавский проект» был также активно поддержан Паисием Иерусалимским и московским патриархом Никоном[127 - Ченцова В. Г. Восточная церковь и Россия после Переяславской рады. 1654–1658. Документы. М., 2004. С. 31.].

Планы присоединения к России Молдавии так и не были реализованы. В мае 1656 г. русское правительство объявило войну Швеции, хотя осознание неизбежности военного столкновения с северным соседом произошло в Кремле еще раньше. Однако консультации по молдавской проблеме с Макарием Антиохийским в апреле 1656 г. свидетельствуют о том, что прежний внешнеполитический курс России, направленный на борьбу с Речью Посполитой, не предполагалось менять кардинально. Начало войны против Швеции и поиски мира с польско-литовским государством были восприняты некоторыми иерархами Восточной церкви, ориентированными на Россию, без энтузиазма. Данное обстоятельство не привело к ослаблению греческо-русских контактов в целом, хотя, как показывают документы Посольского приказа, в 1658 г. Россия в очередной раз ограничила въезд просителей милостыни с православного Востока[128 - Подробнее см. далее.]. Этот запрет действовал непродолжительное время.

На всем протяжении эпохи туркократии греки, славяне и арабы-христиане верили в преходящий характер османского господства. Различные социальные и политические группы христианского населения Высокой Порты связывали свои интересы то с Западной, то с Северной Европой. С середины XVII В. отчетливо фиксируются их прорусские настроения и устойчивый интерес к могущественному православному государству[129 - Мальтезу X. Греки и Москва – имперский город // Рим, Константинополь, Москва: сравнительно-историческое исследование центров идеологии и культуры до XVII в. VI Международный семинар исторических исследований «От Рима к Третьему Риму». М., 1997. С. 300–303.]. На Христианском Востоке развивались идеи восстановления Греческой империи во главе с русским царем и столицей в Константинополе. Это обстоятельство способствовало более интенсивным и плодотворным связям России с православными лидерами Османской империи. В середине XVII в. двусторонние контакты достигают одной из высших точек в своем развитии.

Внешнеполитические задачи, стоявшие перед Московским царством, стали не единственной причиной, которая стимулировала русских царей к сближению с Восточной церковью. Правление Алексея Михайловича Тишайшего отнюдь не было безмятежным. Оно ознаменовалось целой серией народных выступлений, подчас выливающихся в мощные бунты, например, 1648 г. в Москве, 1650 г. в Новгороде и Пскове, «медный бунт» 1662 г. и восстание казаков на Волге и Яике в 1668–1669 гг. Несколько самозванцев, появившихся в Русском государстве один за другим, явно свидетельствовали о слабости позиций второго представителя рода Романовых на московском престоле. Особенно много хлопот доставил молодому царю Алексею Тимофей Акиндинов. Он выдавал себя за наследника царя Василия Шуйского. С 1650 по 1653 гг. Акиндинов побывал в Польше, Молдавии, Турции, Италии Швеции, Бельгии и Германских княжествах. Авантюрист с трудом был пойман и отправлен в Москву. В конце 1653 г. «вора» казнили.

Боярская знать, со своей стороны, стремилась поставить власть Алексея Михайловича под жесткий контроль. Царю приходилось искать не только политических союзников и единомышленников, одним из которых стал патриарх Никон, но и озаботиться идейным обоснованием принципов самодержавной власти. Большую роль в формировании политической доктрины середины XVII в. Московского царства сыграли видные деятели Восточной церкви и греческого просвещения. Византийская политическая мысль получила распространение в России благодаря философу, яркому представителю венецианской греческой общины Герасиму Влаху, бывшему вселенскому патриарху Афанасию Пателару, митрополиту Газы Паисию Лигариду и др. Подготовка и проведение церковных реформ в России еще больше усиливали греческое интеллектуальное и духовное влияние на русскую культуру. Именно в эти годы к московскому двору попадает большое количество христианских реликвий, придав правлению Алексея Михайловича отблеск славы византийских автократоров.

Основной формой поддержки православия на Востоке в условиях, когда Россия не могла еще влиять на ситуацию путем прямых военных действий, была царская милостыня. Собранные в России средства помогали погасить налоговые задолженности, возобновить старые храмы, поддерживать отдельные христианские семьи[130 - Каптерев Н. Ф. Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях. Сергиев Посад, 1914. С. 123.]. После поездки за милостыней по разным странам, в том числе и в Россию, Павел Алеппский, с согласия антиохийского патриарха Макария, затеял большое строительство в Дамаске и Алеппо. В повествовании Павла нет прямых указаний на то, что сооружение новых зданий и ремонт старых производились на средства, полученные от царя[131 - Павел Алеппский. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию… С. 655 и сл.], хотя известно, например, что Макарий Антиохийский просил Алексея Михайловича пожаловать слюды, чтобы закрыть окна в патриарших храмах[132 - РГАДА. Ф. 52. On. 1.1654 г. № 21 (Ч. 3). Л. 69.]. Русское правительство показало свою заинтересованность в судьбах не только греческого, арабского, но и славянских народов Высокой Порты. Сербские и болгарские монастыри получали жалованные грамоты на приезд в Россию[133 - Например: РГАДА. Ф. 52. Оп. 1.1651 Г. 21. Л. 1–6.], их посланцев принимали при дворе, оказывали материальную помощь, кроме того, по просьбе духовенства посылали славянские книги, напечатанные в Москве[134 - РГАДА. Ф. 52. On. 1.1652 г. № 38; там же. 1651 г. № 27.].

Нельзя не упомянуть, что повседневные связи русских и православных иноземцев были более сложными, а порой и драматичными, чем официальные контакты. Архивные документы свидетельствуют об антигреческих настроениях, существовавших на бытовом уровне среди москвичей[135 - См., например: Тимошина Л. А. Греки и русские в Москве в 1665 г. // Третьи чтения памяти профессора Николая Федоровича Каптерева. Материалы. М., 2005. С. 41–53.], или злоупотреблениях со стороны греков русской милостыней, о которых писали историки XIX в.[136 - См., например: Николаевский П. Из истории сношений России с Востоком в половине XVII столетия // Христианское чтение. 1882. № 1–6.] Преобразования религиозной жизни патриархом Никоном отозвались расколом в русской церкви и социальными конфликтами. И все же нет сомнений в том, что отношения между Россией и Христианским Востоком отвечали интересам обеих взаимодействующих сторон.

Основным правовым инструментом в развитии контактов между православными центрами Османской империи и Россией стали государевы жалованные грамоты. Они давали возможность иностранцам регулярно посещать Московское царство, получать здесь материальную помощь, осуществлять активные политические связи.

Царские жалованные грамоты греческому духовенству и купцам

Среди обширного круга источников по истории греческо-русских связей поствизантийского периода особое место занимают жалованные грамоты, которые получали приезжавшие в Россию иностранцы. Благодаря этим документам они приобретали официальный статус, могли рассчитывать на царскую аудиенцию, получение материальной помощи. С жалованными грамотами греческое духовенство и купцы возвращались домой, где большая часть актов откладывалась в монастырях Греции, Балканского полуострова, Ближнего Востока и Египта.

Обладание жалованными грамотами играло важнейшую роль для проезда иноземцев в Россию, так как на протяжении XVII в. русское правительство несколько раз предпринимало попытки упорядочить приток просителей милостыни. В начале века в Москву, судя по выявленным и изученным документам, попадали духовные лица либо в сане не ниже епископа, либо посланцы монастырей, объявлявшие, что везут с собой патриаршие грамоты или мощи святых. Остальных просителей, как отметил еще А. Н. Муравьев, отправляли на родину из Путивля с небольшим жалованием[137 - [Муравьев А. Н.] Сношения России с Востоком по делам церковным. СПб., 1858, 1860. [Ч. 2]. С. 44.].

В конце 40-х – начале 60-х гг. XVII столетия Россию посетило большое число представителей православного духовенства и торговых людей из Османской империи. Они привозили с собой священные реликвии, иконы, предметы роскоши для царского обихода, поставляли политическую информацию о положении дел в Высокой Порте. При царском дворе православные иноземцы получали материальную помощь для церковных кафедр, а также для отдельных семей.

К середине XVII в. многие из греческих монастырей уже имели грамоты, дарованные им в предшествующее время. Отсутствие жалованной грамоты вынуждало греческое духовенство заручаться для проезда в Россию рекомендациями влиятельных иерархов. В ноябре 1646 г. путивльские воеводы получили из Посольского приказа наказ пропускать к Москве только тех греков, которые привезут запечатанные грамоты греческих патриархов о «государевом деле»[138 - РГАДА. Ф. 52. On. 1.1647 г. № 6. Л. 2–3.]. В том же документе были приведены примеры, когда приезжие греки выдавали письма с просьбами о милостыне за важную политическую информацию конфиденциального характера[139 - Там же. Л. 4.].

Вместе с тем, наличие жалованной грамоты само по себе не всегда гарантировало возможность проезда в русскую столицу. Так, например, в 1658 г. на границу России прибыли с жалованной грамотой представители Введенского монастыря сербского города Крежевца. Но воспользоваться оговоренным в документе правом проезда к царскому двору сербским монахам не удалось. Они получили небольшую милостыню в Путивле и были отправлены домой[140 - РГАДА. Ф. 52. Оп. 1. 1658 г. № 17. Л. 1 и сл. В деле сохранились подписи сербских монахов. Подобные случаи происходили и с представителями других греческих монастырей, в частности, Ватопедского монастыря (Фонкич Б. Л. Чудотворные иконы и священные реликвии Христианского Востока в Москве в середине XVII в. // Очерки феодальной России. М., 2001. Вып. 5. С. 95). Случаи, когда греческих старцев не пропускали в столицу, фиксировались в документах Посольского приказа с примерами их прежних приездов.]. Представители греческого духовенства не всегда могли использовать грамоту для проезда в Москву и по другим причинам, к примеру, из-за сложных отношений с османскими властями или в связи с военными действиями. Польско-литовские, молдавские и валашские земли, через которые чаще всего шли монахи и купцы с православного Востока, являлись ареной почти беспрерывных вооруженных конфликтов.

Систематическое изучение царских грамот, сохранившихся на Христианском Востоке, началось еще в XIX в. Некоторым ученым и путешественникам, посетившим знаменитые греческие монастыри, удалось увидеть, скопировать или хотя бы описать их, давая представление о характере документов, практически недоступных широкому кругу исследователей[141 - См., например: Порфирий Успенский. Первое путешествие в афонские монастыри и скиты. М., 1846. Т. 2; Он же. Указатель актов, хранящихся в обителях св. Горы Афонской // ЖМНП. 1847. Ч. 55. № 7–9; Он же. Второе путешествие архимандрита Порфирия Успенского в Синайский монастырь в 1850 г. СПб., 1856; Антонин (Капустин), архим. Заметки поклонника Святой Горы. Киев, 1864; Леонид, архим. Историческое описание Сербской лавры Хиландаря и ее отношения к царствам Сербскому и Русскому. М., 1868. С. 100–101 (грамота Ивана IV 1571 г. Хиландарскому монастырю на подворье в Москве); Флоринский Т. Афонские акты и фотографические снимки с них в собрании П. И. Севастьянова. СПб., 1880; Actes de Chilandar. 2-eme partie: Actes slaves // BB. 1915. T. XIX. C. 582–584; Григорович-Барский В. Второе посещение святой Афонской горы Василия Григоровича-Барского им самим описанное. М., 2004.]. В последние десятилетия подлинные жалованные грамоты стали предметом новых научных изысканий[142 - См., например: Kampfer F. Die russischen Urkunden im Archiv des Klosters Hilandar // Хиландарски зборник (Recueil de Chilandar). Београд, 1986. № 6; ????????? К. “Zalovany gramoty” ?????? ???????? ??????? ???'??? ??? I.M. ??????????? (??? ????? ??????????! // ??????????. 1997. T. 17. 2. 499–513. Синай. Византия. Русь. Православное искусство с VI до начала XX века. Каталог выставки / Под ред. О. Баддлей, Э. Брюннер, Ю. А. Пятницкого. Лондон, 2000. Кат. № S—53; Пятницкий Ю. А. Жалованная грамота 1689 г. монастырю св. Екатерины на Синае // Россия и Христианский Восток. М., 2004. Вып. II–III. С. 434–450. Там же упомянуты и другие царские грамоты, хранящиеся до настоящего времени в монастыре, а также жалованная грамота 1688 г., которая находится в Ватопедском монастыре (С. 435).].

Кроме подлинников в распоряжении современных ученых находится значительный по объему пласт отпусков (то есть черновых вариантов) жалованных грамот греческому духовенству и купцам, отложившийся в Российском государственном архиве древних актов (Ф. 52 «Сношения России с Грецией». On. 1). Они имеют исключительное источниковедческое значение. В частности, эти документы позволяют судить о содержании подлинных грамот, которые уходили на православный Восток и до сего дня могли не сохраниться. Отпуски грамот компенсируют малодоступность оригиналов.

В начале XVII в. формуляр жалованных грамот греческим монастырям претерпел изменения по сравнению с предшествующим периодом. В нем стали указывать ограничения по срокам появления греческих старцев в России (в отличие от прежней формулировки о свободном приезде) и число лиц, которое могло сопровождать архимандрита или игумена[143 - Каптерев Н. Ф. Характер отношений России к православному Востоку… С. 250 и сл. Общую характеристику жалованных грамот и их формуляра см.: Григорова-Захарова С. Русские жалованные грамоты XVII в. // Письменные источники в собрании Государственного Исторического музея. М., 1958. Ч. 1. С. 24 и сл.]. К середине столетия формуляр можно считать практически сложившимся. Он включал в себя все элементы, присущие этому типу актов[144 - Каштанов С. М. Русская дипломатика. М., 1988. С. 170.]. Грамота содержала полный царский титул, наименование монастыря и имя действующего настоятеля, которому она давалась, определяла, в какие сроки представители данной обители могут приходить за милостыней, количественный состав посольства, фиксировала цель приезда, таможенные и иные льготы для посланцев монастырей, а также гарантировала содействие со стороны русских властей. От имени государя приезжим предписывалось не провозить в Россию чужих людей и товаров[145 - Как записано в грамоте: «иных монастырей старцов и слуг, и лошадей, и товаров чюжих и заповедных за свое и за своих людей не проводить, тем на себя нашей царской опалы не наводить» (РГАДА. Ф. 52. Оп. 1. 1651 г. № 42. Л. 40).]. В конце черновика присутствовало ценное для исследования описание подлинника, например: «Государева грамота писана в лист на александрейской меншой бумаге, государево имянование по «Московского» писано золотом. Подпись дьяка Ивана Патрикеева такова: «Божиею милостию великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Великия и Малыя Росии самодержец»[146 - РГАДА. Ф. 52. Он. 1.1654 г. № 2. Л. 35.]. Иногда грамота писалась на «пергаменном листу»[147 - Там же. Ф. 159. Он. 2. № 2584. Л. 23.]. При отсутствии подлинника данная информация становится известной только из чернового варианта документа.

Жалованные грамоты грекам были рукописными, хотя со второй половины XVII в. в приказном делопроизводстве получили распространение печатные грамоты, которые к концу столетия использовались уже весьма широко[148 - См., например: Гусева А. А. Неизвестные издания Верхней типографии (царские жалованные грамоты 1681–1682 гг.) // Книга. Исследования и материалы. М., 1993. Сб. 65. С. 135–136; Лаврентьев А. В. «Пропавшая грамота» 1682 г. (Неизвестное издание Верхнеспасской типографии) // Архив русской истории. М., 1995. Вып. 6. С. 206–225.]. Содержание грамоты, как правило, повторяло образцы аналогичных документов, создававшихся ранее и отложившихся в архиве Посольского приказа. Данный принцип делопроизводства прослеживается при изучении придворного церемониала и определении объема царского жалования просителям милостыни. Греческие дела содержат множество выписок с примерами, из которых черпалась необходимая для каждого конкретного случая информация[149 - См., например: РГАДА. Ф. 52. Он. 1. 1654 г. № 4; 1657 Г. № 6, № 27; 1658 г. № 3 и др.].

Об использовании архива Посольского приказа для составления новой грамоты говорят сами документы. В 1658 г. в жалованной грамоте Хиландарского монастыря обнаружилось, что количество лет, через которые старцы имели право приходить за милостыней, подчищено[150 - РГАДА. Ф. 52. On. 1.1658 г. № 37. Л. 83. Этот эпизод упомянут Н. Ф. Каптеревым (Русская благотворительность монастырям св. горы Афонской в XVI–XVIII столетиях // ЧОЛДПр. 1882, март. С. 315). См. также: ФотиН А. Света гора и Хиландар у Османском царству (XV–XVII век). Београд, 2000. С. 214–215.]. Тогда «та грамота для справки»[151 - РГАДА. Ф. 52. Он. 1.1658 г. № 3. Л. 83.] была взята в Посольский приказ, где выяснилось, что хиландарцы появились в Москве раньше срока, так как «в отпуску написано: велено приезжати к великому государю бити челом о милостине в 10-й год»[152 - Там же. Л. 84.]. В итоге монастырь получил новую грамоту с правом приезжать в Россию через семь лет[153 - Отпуск новой грамоты – РГАДА. Ф. 52. On. 1.1658 г. № 37. Л. 92–95.]. Возможно, проступок хиландарских монахов не имел последствий потому, что они привезли для патриарха Никона икону Богоматери Троеручицы[154 - Чеснокова Н. П. Икона Богоматери Троеручицы из афонского Хиландарского монастыря для московского патриарха Никона // Филевские чтения. Тезисы восьмой научной конференции по проблемам русской художественной культуры XVII – первой половины XVIII в.(16–18 декабря 2003 г.). М., 2003. С. 86–88.], и патриарх мог ходатайствовать за них перед царем.

Замена одной жалованной грамоты на другую происходила в случае воцарения нового государя. В октябре 1654 г. Алексей Михайлович повелел дать инокам афонского Павловского Георгиевского монастыря «царскую жаловалную новую (курсив наш. – Н. Ч.) грамоту против прежней жаловалной грамоты отца нашего, блаженные памяти великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всея Русии самодержца»[155 - РГАДА. Ф. 52. Он. 1.1654 г. № 3. Л. 2.]с разрешением приезжать ко двору в пятый год. В прежней грамоте был указан тот же срок. Грамоту переписывали и в тех случаях, когда посланцы монастырей, имевшие право приезжать в Россию раз в десять лет, просили разрешения приходить за милостыней чаще[156 - РГАДА. Ф. 52. On. 1.1657 г. № 27. Л. 10.]. В 1657 г. игумен афонской Лавры св. Афанасия Игнатий просил для своей обители позволения приходить за милостыней, подобно другим святогорским монастырям, в каждый четвертый год.

Новую грамоту давали, если старая имела какие-либо повреждения или была утрачена. В начале 1660 г. в Москву после долгого перерыва приехали старцы из афонского Пантелеймонова монастыря. Они просили переписать ранее выданную им грамоту потому, что прежняя по пути к Москве «на море помокла и печать попортилась»[157 - Там же. 1660 г. № 15. Л. 18.]. Погоянинский митрополит Даниил[158 - В документах Посольского приказа Даниил назван митрополитом, хотя сам он представлялся архиепископом (РГАДА. Ф. 52. On. 1. 1658 г. № 18. Л. 1 и сл.).], прибывший в Путивль в июле 1658 г., заявил, что царская жалованная грамота была отнята у него турками[159 - РГАДА. Ф. 52. On. 1.1658 г. № 18. Л. 1.]. Документ, на который ссылался митрополит, действительно существовал, так как именно с ним Даниил приезжал в Москву в декабре 1651 г.[160 - Там же. 1652 г. № 7.]

Устойчивость формуляра жалованных грамот не означала, что в них не вносились какие-либо изменения. Они могли касаться царского титула, например, после присоединения Левобережной Украины к нему прибавился эпитет Киевский и др. В списке с жалованной грамоты 1658 г. Хиландарскому монастырю государь именуется так: «Божиею милостью мы, великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец Московский, Киевский, Владимирский, Новгороцкий, царь Козанский, царь Астраханский, царь Сибирский, государь Псковский и великий князь Литовский, Смоленский, Тверский, Волынский, Подольский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовские земли, Черниговский, Резанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всеа северные страны повелитель и государь, иверские земли карталинских и грузинских царей и кобардинские земли черкаских и горских князей и иным многим государствам и землям восточным и западным, и северным отчичь и дедичь…»[161 - Там же. 1658 г. № 16. Л. 1.].

Формуляр отражал особое отношение русского правительства к главам восточнохристианских кафедр. Жалованные грамоты патриархам, в том числе константинопольскому экс-патриарху Афанасию, содержала invocatio, отсутствующую в типовых царских грамотах, данных монастырям: «Бога всемогущего и во всех всяческая действующаго, вездесущаго и вся исполняющаго, утешения благая всем человеком дарующаго силою и действом и жизни дателя, в Троицы славимого, милостию и властию, и хотением, и благословением богоизбранным утвердившаго скифетр держати в православии во осмотрении и в обдержании великого Росийского царьствия и многих новоприбывших государств блаженею своею помощью соблюдати мирно и безметежно навеки…»[162 - РГАДА. Ф. 52. On. 1.1654 г. № 4. Л. 1.]. В преамбуле следует подчеркнуть выражение «великое Российское царство», отражавшее представления русского правительства о месте России в системе международных отношений того времени.

Особое содержание заключалось в грамоте Ватопедскому монастырю 1683 г., где цари Иоанн Алексеевич и Петр Алексеевич выразили твердое намерение не возвращать на Афон крест царя Константина и главу Иоанна Златоуста, присланные в Россию в 1633 г. «на поклонение и на освящение»[163 - Там же. 1683 г. № 3. Л. 63–64; Каптерев Н. Ф. Характер отношений России к православному Востоку… С. 172 и сл.; Фонкич Б. Л. Чудотворные иконы и священные реликвии Христианского Востока в Москве… С. 89–97.]. Грамота 1646 г., с которой приехали ватопедские старцы, скорее всего, осталась в Москве. В тексте отпуска нового документа записано, что грамоту Алексея Михайловича было велено «отставить»[164 - РГАДА. Ф. 52. On. 1.1683 г. № 3. Л. 65.]. После этих слов лист столбца обрезан (скорее всего, при разделении столбцов на отдельные документы во время обработки архива Посольского приказа), но смысл фразы вполне завершен. Во всяком случае, на Афон грамота не вернулась. Там сохранилась только тщательно выполненная копия этого документа и его перевод на греческий язык[165 - Nix^piTTis* К. “Zalovany gramoty”… 2. 510.].

Сроки прихода за милостыней, указанные в жалованных грамотах, были различными. Вселенские патриархи, включая бывшего константинопольского предстоятеля Афанасия Пателара, получили возможность приезжать в Россию достаточно часто – раз в три года. После привоза в Москву иконы Иверской богоматери жалованная грамота Ивирону 1647 г.[166 - РГАДА. Ф. 52. Оп. 3. № 34.] со сроком приезда раз в десять лет была переписана вновь. По грамоте 1648 г. посланцы монастыря могли приезжать в Москву раз в три года[167 - РГАДА. Ф. 52. On. 1.1649 г. № 2. Л. 37–41.]. Раз в четыре года было позволено приходить из Ватопедского и Пантелеймонова афонских монастырей, а также из солунского монастыря Анастасии Узорешительницы. Посланцы македонской Погоянинской, сербской Вознесенской (г. Печ) и Введенской (г. Крижевец) обителей появлялись в Москве через семь лет. Причины, по которым определялись «указные годы» для монастырей, каждый раз особые, и отражают специфику отношений русского правительства к конкретной православной обители. При этом прослеживаются и определенные приоритеты во внешней политике Московского царства на православном Востоке.

Помимо отпусков жалованных грамот в делах Посольского приказа находятся и списки с них, которые делались в пограничных городах и с донесениями воевод отсылались в Москву. Один из них – список с грамоты, данной Афанасию Пателару и Никольскому монастырю в Галаце, где жил экс-патриарх[168 - Там же. 1654 г. № 4.]. В середине XIX в. подлинный документ еще хранился на Синае[169 - Порфирий Успенский. Второе путешествие архимандрита Порфирия Успенского в Синайский монастырь в 1850 году… С. 282.]. Он перешел к синаитам вместе с Никольским монастырем, который по завещанию Пателара стал синайским метохом. Неслучайно в 1683 г. посланцы того и другого монастыря пришли в Москву вместе. Документы по этому приезду составляют единое досье Посольского приказа, но никакой связи между двумя обителями русские власти не отметили.

По внешнему виду списки отличаются от отпусков. Они передают полное описание подлинной жалованной грамоты, не имеют исправлений и содержат указания на пометы, которые делались в грамоте уже после того, как она уходила из Посольского приказа. Так, сведения о скреплении документа печатью и записи ее в пошлинные или беспошлинные книги Печатного приказа содержались в беловом варианте акта. В списке с грамоты афонскому Павловскому монастырю 1633 г. помечено: «У подлинной государевой грамоте назади написано: «Божиею милостию великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец. Да в той же грамоте печать вислая красная. Подана в Севску мая в 5 день 191-го (1683 г.)»[170 - РГАДА. Ф. 52. Он. 1.1654 г. № 3. Л. 4.]. Следовательно, данный документ датируется не 1633 г. и должен был храниться среди дел 1683 г. В 1683 г. афонский Павловский монастырь получил новую жалованную грамоту, которая сохранилась в собрании РГАДА[171 - Чеснокова Н. П. Жалованная грамота царей Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича афонскому Павловскому Георгиевскому монастырю 1683 г. из собрания Российского государственного архива древних актов // Монфокон: исследования по палеографии, кодикологии и дипломатике. М.; СПб., 2007. Вып. I. С. 472–479.].

Существует достаточно много примеров, когда полное описание беловой грамоты, включая пометы на обороте и характеристику печати, содержится уже в черновике. Это касается царских грамот, данных спутникам антиохийского патриарха Макария. В частности, белые грамоты монастырю Рождества Богородицы Сайданайской (около Дамаска) и св. мученика Георгия Умера были «писаны на александрейской на середней[172 - Зачеркнуто: «меншой».] бумаге, кайма и государево именованье писано золотом по «Московскаго», запечатаны Печатного приказу кормленою печатью на красном воску на снурках; снурки толковые с золотом. Подпись подьячья назади у грамоты Ивана Патрикеева: «Божиею милостию великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец»[173 - РГАДА. Ф. 52. On. 1. 1654 г. № 21 (Ч. 3). Л. 83 и сл.; ср.: Павел Алеппский. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию… С. 518.].

Обычно жалованные грамоты запечатывались красными восковыми печатями[174 - С. М. Каштанов называет их сургучными (Каштанов С. М. Русская дипломатика… С. 105 и сл.).], но бывали и исключения. Отношение русского правительства к восточным патриархам отражалось не только на формуляре, но и на оформлении данных им царских грамот. Грамота Афанасия Пателара была скреплена золотой печатью: «У подлинной государевой грамоты печать золотая»[175 - РГАДА. Ф. 52. On. 1.1654 г. № 4. Л. 3.]. Запись об изготовлении золотой печати для грамоты бывшего константинопольского патриарха сохранилась в деле Посольского приказа о первом приезде в Россию Макария Антиохийского[176 - Там же. 1654 г. № 21 (Ч. 3). Л. 85.]. Царская грамота, выданная самому антиохийскому предстоятелю, также имела золотую печать.

Оформление царских грамот золотыми или серебряными позолоченными печатями имело давнюю традицию. В XVI в. хрисовулы жаловались Иваном Грозным Хиландарскому монастырю на подворье в Китай-городе[177 - Об истории Хиландарского подворья в Москве см.: Шахова А. Д. Греки в Москве в XVI–XVII вв. // Россия и Христианский Восток. Вып. II–III… С. 186–197.] (1371 г.),

Федором Ивановичем, подтвердившим данные права (ноябрь 1585 г.)[178 - С. М. Каштанов, ссылаясь на публикацию подлинной грамоты, выполненной Ф. Кемпфером, датирует ее ноябрем 1585 г. (Россия и греческий мир в XVI веке… С. 22). В книге Посольского приказа под документом стоит дата – сентябрь 7094 г. (1585 г.) (РГАДА. Ф. 52. Он. 1. Кн. 2. Л. 129).], Борисом Годуновым той же обители на приезд хиландарских старцев за милостыней (1603 г.). Исследователи не исключают возможности оформления грамот золотыми печатями и в более позднее время[179 - Россия и греческий мир в XVI веке… С. 21–26.].

В марте 1624 г. из Посольского приказа в Серебряную палату принесли жалованную грамоту Федора Ивановича Хиландарскому Введенскому монастырю с золотой привесной литой печатью. Царь Михаил Федорович приказал изготовить такую же печать «на свое государево имя»[180 - Викторов А. Описание записных книг и бумаг старинных дворцовых приказов. 1613–1725. М., 1883. Вып. 2. С. 511–512.]. Как уже отмечалось, золотая печать была на упомянутой выше ноябрьской 1585 г. грамоте Федора Ивановича на Хиландарское подворье в Москве. По всей вероятности, речь шла о подтверждении прав Хиландарского монастыря на двор в Китай-городе. Таким образом, печать, изготовленная мастером Афанасием Степановым, должна была скрепить грамоту Михаила Федоровича от 30 апреля 1624 г.[181 - Список с жалованной грамоты см.: РГАДА. Ф. 52. On. 1. 1624 г. № 6.]

В ноябре 1667 г. один из мастеров Серебряной палаты получил плату за изготовление государевой печати из драгоценного металла[182 - Викторов А. Описание записных книг и бумаг старинных дворцовых приказов. 1584–1725. М., 1883. Вып. 1. С. 136.]. Возможно, что и этот заказ имел отношение к какой-либо жалованной грамоте, остающейся пока неизвестной.

На протяжении 40—60-х гг. XVII в. было дано более пятидесяти царских грамот монастырям Греции, Македонии, Молдавии, Валахии, Сербии, Сирии, Ливана, Египта. Некоторые из них жаловались впервые и больше не возобновлялись. Обители Афона, как и в XVI – начале XVII в., поддерживали интенсивные контакты с русским правительством. Приходы афонитов в Москву были связаны с получением царской милостыни, со сменой старцев на Хиландарском и Иверском подворьях[183 - ???????????????? ?. ? "???????? ???? "????? ???????? ??? ????? // ?????????? ??? ??? "????????. 2000. Т. 6. 2. Ill—154; Шахова А.Д. Греки в Москве в XVI–XVII вв…. С. 186–197.], с доставкой русским царям важной политической информации. Все жалованные грамоты афонским монастырям можно считать возобновленными, так как еще в 1515 г. великий князь Василий Иванович разрешил старцам всех афонских обителей приходить за милостыней по своей государевой грамоте[184 - РГАДА. Ф. 52. On. 1. Кн. 1. Л. 22.].

Особую категорию жалованных грамот (которой по существу не уделяется внимания в научной литературе) представляют собой царские грамоты греческим купцам. Формуляр этих документов, с одной стороны, сходен с формуляром грамот, дарованных настоятелям монастырей, с другой – он похож на грамоты, пожалованные другим иноземным торговым людям. Документ выдавался конкретному лицу за определенную службу и заслуги перед царем, так же, как это было и с западноевропейскими торговыми людьми, действовавшими в России.

Начатое в XIX в. изучение деятельности купцов – русских политических агентов и доверенных лиц восточных патриархов – успешно продолжается современными исследователями[185 - Каптерев Н. Ф. Характер отношений России к православному Востоку… С. 294 и сл.; Ченцова В. Г. Источники фонда «Сношения России с Грецией» Российского государственного архива древних актов (ф. 52) по истории международных отношений в Восточной и Юго-Восточной Европе… С. 151 и сл.; Tschesnokova N. Les icones russes, comme l’objet d’economie en Mediterranee au XVII siecle // Economia e arte secc. XIII–XVIII. Istituto Internazionale di Storia Economica “F. Daini” Prato. Atti della “Trentatreesima Settimana di Studi” 30 aprile – 4 maggio 2001. Firenze, 2002. P. 407–410; Чеснокова H. П. Материалы Посольского приказа о пребывании в России греческих купцов (40—60-е годы XVII в.) // Восточная Европа в древности и средневековье. Проблемы источниковедения. XVII Чтения памяти члена-корреспондента АН СССР Владимира Терентьевича Пашуто. IV Чтения памяти доктора исторических наук Александра Александровича Зимина. Москва, 19–22 апреля 2005 г.: Тез. докл. Ч. II. М., 2005. С. 354–357.]. Многие греки, внесшие вклад в развитие политических контактов России с христианскими общинами Османской империи, имели государевы жалованные грамоты. Купцы, связанные с вселенскими патриархами, не просто доставляли в Москву политическую информацию, они являлись поверенными в делах Восточной церкви. Их встречали при царском дворе. Придворный церемониал в подобных случаях соответствовал порядку приемов гонцов иностранных государей, с той лишь разницей, что сведения об аудиенции не заносились в Дворцовые разряды.

Помимо политической информации греческие купцы привозили в Москву реликвии Христианского Востока. В грамоте греку Дмитрию Астафьеву, с которым в 1653 г. в Москву попала знаменитая икона Богоматери Влахернской, говорилось: «И мы, великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Великия и Малыя Росии самодержец… наше царское величество греченина царегородца Дмитрея Остафьева за ево службу и работу (курсив наш. – Н. Ч.) пожаловали в наше Московское государство для наших царского величества дел и бити челом нам великому государю о своих делех приезжати ему поволили.

Рис. 3. Жалованная грамота царя Алексея Михайловича 1665 г. греческому купцу Ивану Алексееву. РГАДА. Ф. 135. Отдел I. Рубрика IV. № 44.

И как он, Дмитрей, с сею нашего царского величества грамотою жаловалною в наше Московское государство поедет, и нашего государства украинных городов бояром нашим и воеводам, и дьяконом, и всяким нашим приказным людем греченина Дмитрея Остафьева и людей иво, дву или трех человек, к нам, великому государю, к Москве пропущати по сей нашей государской жаловалной грамоте и таможенным головам, и целовалником, и по мытом мытчиком, и по рекам перевозчиком, и мостовщиком, и всяким пошленником с нево, Дмитрея, и с людей, и с рухледи их мыту и перевозу, и мостовщины, и тамги, и иных никаких пошлин не имати и пропущати их везде безо всякого задержания и зацепки. А хто на них что возмет или чем изобидит, и тем людем от нас, великого государя, быти в опале, а взятое велим отдать вдвое. А ему, Дмитрею, и людем ево в наше государство и от нашего государства иных гречан и товаров чюжих и заповедных за свое и за своих людей не провозити. Дана ся наша царская жаловалная грамота в нашем царствующем граде Москве лета от создания миру 7162-го (1654) марта 12 дня»[186 - РГАДА. Ф. 52. On. 1.1654 г. № 2. Л. 33–35.].

Греческие купцы поставляли для царского двора изделия восточного ремесла, драгоценные ткани и предметы роскоши. В источниках они называются узорочными товарами. Нередко купцы получали специальный заказ на приобретение определенных товаров для государя. Константинопольский торговый человек Мануил Константинов, доставивший в 1654 г. для московского патриарха Никона митру «цареградского дела», уезжая из Москвы, получил от Алексея Михайловича поручение «купить на его царского величества обиход несколько узорочных товаров, которые годны в его царского величества казну»[187 - Там же. 1654 г. № 7. Л. 67.]. Свидетельства о привозе в Россию узорочных товаров встречаются далеко не во всех грамотах, данных иноземным купцам. Они есть в двух из шестнадцати грамот английской компании, в нескольких грамотах шведских и голландских торговых людей[188 - Шаскольский И. П. Жалованная грамота Михаила Федоровича любекским купцам 1636 г. // Исследования по отечественному источниковедению: Сб. ст., посвященных 75-летию профессора С. Н. Валка. М.; Л., 1964. С. 362.].

Привезенные ко двору драгоценные ткани, украшения, включая царские венцы и т. п., оценивались по «указной цене», которая не устраивала греков[189 - И. П. Шаскольский полагает, что для любекских купцов продажа товаров в казну была выгодной (Шаскольский И. П. Жалованная грамота Михаила Федоровича любекским купцам… С. 363).]. Они просили пересмотреть вновь доставленные ими товары, и, как правило, получали большее вознаграждение, чем при первоначальной оценке. Подобные экономические отношения вряд ли можно назвать в полном смысле торговлей. Иноземные купцы осознавали, что при продаже товаров в царскую казну они теряют в деньгах, но их многочисленные просьбы о выдаче жалованных грамот говорят о том, как много значили для них эти документы. Они гарантировали возможность беспрепятственного проезда в Москву или хотя бы в порубежные города. В декабре 1654 г. близкий к константинопольскому патриарху Паисию человек, Дементий Петров, писал в челобитной царю Алексею Михайловичу, что он служил его отцу, Михаилу Федоровичу, «и тебе, праведному государю, многое время и в прежде… Исаю Остафьеву да Фоме Иванову даны твои государевы грамоты за красною печатью, а у меня твоея государевой грамоты нету. Милосердный государь…. пожалуй меня за мою службишку, вели, государь, мне дать против нашей братьи свою государеву грамоту за красною печатью, чтоб мне и людишкам моим в твоей государевой вотчине в черкаских городех пошлин не давать…». Дементий добавлял также, что царская грамота нужна ему, чтобы из своей земли ради «государева дела наскоро быть»[190 - РГАДА. Ф. 32. Он. 1.1653 г. № 4. Л. 2.]. На обороте листа сделана помета о том, что 20 декабря по указу царя жалованная грамота Дементию Петрову была выдана[191 - Там же. Л. 2 об.].