Визави французского агента

В конце февраля меня стала беспокоить сильная боль внизу живота, мне пришлось обратиться к врачу.

Довольно быстро молодая гинеколог поставила диагноз:

– Или опухоль или внематочная.

– Как это? Этого не может быть!

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского! Вот направление, сделайте анализы, вот на УЗИ, только туда надо записываться. Запись по пятницам с 8 утра.

В пятницу я пришла к поликлинике к восьми утра, и не смогла записаться, потому что все пришли гораздо раньше меня.

На следующую пятницу я пришла к семи утра и была пятой, мне удалось записаться на среду, хоть я и ужасно простыла. А в среду, за полчаса до назначенного времени я выпила два литра воды и мучилась в ожидании своей очереди: назначено было на 16.30, воду я выпила за полчаса, а теперь сидела уже лишних два часа, умирая от режущей боли внизу живота. Когда я, наконец, попала в кабинет и легла на кушетку, я вдруг потеряла сознание.

Потом было странное состояние отстраненности, время от времени сквозь страшный шум и черноту мелькали какие-то лица, звякали инструменты, раздавались громкие крики… иногда мне казалось, что кричала я.

Когда я открыла глаза, было такое прекрасное ощущение покоя и тишины, а потом появились странные чувства. Тело было легким, но странное онемение в ногах заставило меня даже откинуть одеяло, чтобы убедиться, на месте ли мои ноги? Они были на месте, почему-то оранжевого цвета. Потом они стали очень тяжелыми и горячими, кожа как будто натянулась… но, к счастью, это скоро прошло. Выздоровление было трудным, особенно тяжело было терпеть всякие процедуры, но все кончается, и хорошее, и плохое, через неделю сын отвез меня на машине домой.

Меня спасли от смерти, но возвращение к жизни было очень медленным, еще месяц восстанавливалась без особого успеха. Чувствовала себя ужасно слабой, единственное, что меня радовало, что я легко отделалась, если принять во внимание взаимоотношения Марселя и женщин. Как и обещали, он будет терять женщин, и вот, пожалуйста, я чуть не погибла и уже почти не женщина…. Но я жива. И слава Богу. Может на этом и закончатся наши несчастья?

Марсель вернулся к летнему кубку по конному поло, повез меня посмотреть на аргентинских пони-поло, а сам тем временем встречался с нужными людьми. Так что толком и поговорить не удалось, но мы были счастливы просто видеть друг друга. Марсель все время спрашивал меня:

– Что случилось? Ты не заболела? Мне снились плохие сны про тебя.

– Да нет. Во всяком случае, все позади, и я рада тебя видеть.

* * *

Никогда не могла понять, как в такую жару можно носить костюм, галстук. Марсель как будто родился в костюме, при этом он не вытирал постоянно шею, пот не катился градом по его лицу, такое впечатление, что он вообще не потеет. Это его привычная рабочая одежда, как спецовка для рабочего. В тех редких случаях, когда он надевал джинсы, он чувствовал себя просто голым.

В бильярдном зале кондиционеры работали на полную мощность, но все равно было душновато. Обходя стол, высматривая удобные шары, Марсель начал говорить, словно ни к кому не обращаясь:

– Ты спрашиваешь меня, зачем ты мне? Это глупый вопрос.

Таким же глупым будет и ответ – я тебя люблю. Больше жизни. Моя жизнь – кому она нужна? Понимаешь, когда я решил вдруг увидеть тебя, тогда я не знал, зачем, ты ведь и так была всегда со мной… – он пожал плечами.

На что я мог надеяться? Мы прожили свои отдельные жизни вдали друг от друга. У меня были женщины, сейчас я женатый человек, у меня две жены, одна в Байонне, другая в Йемене, но ты, ты – особенная, ты часть меня. Почти ребенком понимала меня, не осуждала – просто доверяла. Я приехал за этим потерянным чувством. Я всегда добивался, чего хотел, мечтал о встрече, и элементарно боялся: здесь климат очень вреден для меня, и я не о погоде. Он красиво забил шар в лузу от борта, в задумчивости обошел стол, продолжая свой рассказ, смотря только на стол, не поднимая глаз.

– Когда зимой 1979 года я решился приехать сюда, меня сразу посадили под замок. Я приехал работать, но начались проверки и прочие неприятности. Вам нужна была информация, которую я не мог дать, зато я мог работать для будущего России. Когда, наконец, началось наше сотрудничество, я уже стал практически инвалидом. Ну, да!

Марсель продолжал забивать шары, словно забыв обо мне.

– Зато я убедился, какие у вас замечательные врачи, я не думал уже, что поднимусь. Здесь мне было очень тяжело. Ты как раз закончила институт. А я находился на самом дне существования. И как бы я мог тебя втянуть во все это? Я пробыл здесь десять лет, как у вас говорят, десять лет без права переписки…

Его удар по шару оказался безрезультатным. Он кивнул мне, предлагая продолжать партию, я стала ходить вокруг стола, плохо соображая, какие шары мои, какие его.

– Работать мне позволили, – продолжил он, – под жестким контролем, конечно. К счастью, я был не одинок. Мы нашли единомышленников, диссидентов даже в среде правящей верхушки. Мы? Да, проще было бы сказать, что я лично приложил руку, чтобы обрушить этого колосса на глиняных ногах – СССР.

– Зачем ты мне все это говоришь?

– Я пытаюсь оправдаться. Понимаешь, теперь, когда я вновь обрёл тебя, всё, что я делал, потеряло всякий смысл.

Получается, что выше любви нет ничего. Теперь это очевидно.

– Так что это было, что закрыло от тебя любовь?

– Оно никуда не делось, это противостояние…

Я стукнула, еле-еле попав по «свояку», Марсель, в свою очередь, легко забил в лузу последний шар и поставил кий на место. Мы пошли к бару, устроились на высоких стульях и заказали по свежевыжатому апельсиновому соку.

– Ну, рассказывай про свое противостояние! Теперь мы вместе и противостоим – напротив друг друга!

– Тебе будет скучно!

– Не лишай меня удовольствия смотреть, как шевелятся твои губы, а звук, если надоест, я буду пропускать мимо ушей.

– Замечательно! А пока я буду говорить, ты никуда не уйдешь! И я буду держать тебя за руку! Расскажу, даже если тебе и будет скучно слушать.

Итак… Я не шпион, не дипломат, можно называть мою профессию «тайный дипломат», но название не отражает сущности моей работы.

Ты наверняка слышала «теорию заговора», об организациях подобных масонским, таким как "Королевский институт международных дел", "Совет по международным отношениям", "Бильдербергский клуб", "Трехсторонняя комиссия" – видишь, какие нейтральные названия! Их много, сотни три, но цель у них одна: создание мирового правительства. Не смейся, это так.

А для этого разработана система разрушения национального самосознания, что с успехом применяется во многих странах и в России, в том числе. Контроль за каждым человеком без исключения, путем использования средств управления сознанием и компьютерных технологий, а также системой террора. Тот терроризм, который сейчас так распространен, позволяет контролировать каждый шаг человека: и видеокамеры, и электронные карточки и… ну что перечислять, ты сама знаешь.

– Если бы это говорил не ты, я бы подумала, что это бред сумасшедшего.

– Именно! Как в этом прекрасном анекдоте: Коровы мирно пасутся на зеленом лугу. Но одна, время от времени подходит к своим подругам и говорит:

– Ты думаешь, что люди за нами ухаживают потому что нас любят? Нет! Сначала они нас доят, а потом убивают на мясо!

– Ну как ты надоела со своей теорией заговора!

– Симпатичный анекдот, но зачем ты мне все это рассказываешь? Это не имеет никакого отношения к нам, к нашей жизни…

– Имеет. Я хочу, чтобы ты поняла, ради чего я предал любовь.

Продолжаю. Эти организации стремятся к прекращению всякого промышленного развития и производства электроэнергии на ядерных станциях. Исключение составляют компьютерная промышленность и индустрия обслуживания. А безработные, которые, естественно, появятся в результате разрушения промышленности, в лучшем случае станут наркоманами, а в худшем… тебе лучше не знать.

А сокращение населения больших городов по сценарию, отработанному в Коммунистической Камбодже. Как тебе такой сценарий? Да здравствует мировое правительство!

Ребята действуют профессионально и слаженно. В планах не допускать того, чтобы народы сами решали свою судьбу, искусственно создавая с этой целью различные кризисные ситуации с последующим "управлением" этими кризисами. Это ослабляет и деморализует население до такой степени, что в условиях слишком широких возможностей выбора массы людей просто впадают в апатию. Создаются комиссии по управлению кризисами. В Америке уже в 1980 году создано "Федеральное агентство по управлению чрезвычайными ситуациями". У вас тоже появилось такое ведомство.

Ну, так вот, я, Бернар и другие из нашей кампании противостоим этим организациям. Корпус – одна из составляющих нашей системы. Ведь противоположности никто не отменял? Свет и тьма, добро и зло, бог и дьявол. И то и другое время от времени меняются местами.

Но ты-то понимаешь, что люди, работающие в любом правительстве, это совсем не те люди, которые в действительности принимают решения по политическим и экономическим вопросам, как во внутренней, так и во внешней политике. Все эти «комиссии и клубы» имеют мерзкие цели, они хотят подчинить себе весь мир. Правда, я похож на сумасшедшего?

– Очень! У тебя сейчас такой свирепый взгляд! Но я люблю эти глаза!

– Только ты. Обычно меня боятся. Наверное, ты читала Дэна Брауна? Это ведь заказные книги, написанные, чтобы обыватель воспринимал масонские организации, просто как легенды или книжные истории.