Мечты не сбываются

– Ммм?

– Откуда столько обгрызанных бумажек? Мама не кормит?

Это был самый простой способ его расшевелить. Дима искренне считал, что в двадцать лет пора жить отдельно. Стоило напомнить, что он до сих живет с мамой, как он взрывался. Но на этот раз он ничего не ответил, даже глаза не открыл.

Я сделала глоток крепкого чая, размышляя, как бы расспросить его о случившемся, чтобы не выглядеть подозрительно. Хотя что мне терять? Я и так «самый странный человек из тех, кого он знает».

– Вера? – вдруг обратился ко мне Дима.

– Я тут.

– Какой сегодня день?

– Суббота.

– А… Я думал, воскресенье.

Я подошла к нему и прикоснулась ко лбу. Кажется, температура все-таки поднялась.

– Все это так странно… Вчера еще я разговаривал с тобой в парке. Там было так тепло, солнечно. А потом все.

– Что все?

– Зашел в кафе. Просто в кафе, блин… Ох… – из бледного он сделался почти зеленым.

– Тошнит? – я потянулась за тазиком, который стоял наготове рядом с кроватью.

– Нет. Не надо, – он сглотнул, справляясь с приступом. – Одна кафешка изменила все!

– Ну, ты же не умер.

Я снова погладила его по голове. Когда болел, Дима любил драматизировать. После мы обычно делали вид, что ничего не было – ни драм, ни бесконечных разговоров о непредсказуемости жизни. Я вообще не понимала, к чему они: пусть мы все умрем хоть завтра, сегодня-то останется прежним.

– А что бы ты делала, если бы я умер? – Дима попытался улыбнуться.

– Постаралась бы умереть с тобой в один день.

– Ого. Я польщен.

На некоторое время он умолк.

Я все думала, как Зоя могла отравить его.

– Ты был один в кафе?

Он попытался улыбнуться.

– Нет. С очаровательной шатеночкой, такой, знаешь… если бы я не узнал, что вы вместе учитесь, подумал бы, что ей лет тринадцать.

Я ожидала чего-то подобного, но вздрогнула.

– Правда? И кто же эта несчастная?

– Почему несчастная? Мы мило побеседовали.

– Так кто это?

– Кажется… да. Кажется, её зовут Зоя.

Я ждала этого – и все равно оказалась не готова. Справившись с собой, я собралась спросить, о чем это они мило беседовали, но тут раздался звонок. Кто-то без остановки трезвонил в дверь. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я вскочила и захлопнула дверь в Димину комнату, для пущей верности прислонившись к ней спиной.

– Ты что творишь? – Дима так удивился, что перестал походить на умирающего и привстал с кровати.

Вместо ответа я прижала руки к груди, пытаясь унять сердцебиение. Мне казалось, сердце бьется у самого горла, в голове одно за другим проносились кровавые видения. Вот Зоя врывается в квартиру с массивным ножом для разделывания мяса. Слепо, словно на ощупь, ищет Диму, набрасывается на него…

– Вера? Ты чего? – он с трудом поднялся с постели. Попытался отодвинуть меня от двери, но не тут-то было. В дверь я уперлась спиной, в пол ногами и с испуганными глазами качала головой. Не пущу. Не пущу ее сюда.

– Да что с тобой такое? Это моя мама! Я слышал, как она уходила. Что ж такое-то, дай я открою дверь.

– Нет, ты не понимаешь! – выдохнула я. – Это не она.

Звонок затих. Послышался звук поворачивающегося в замке ключа. У Зои не могло быть ключа от квартиры.

– Вы тут уснули, что ли? – послышался голос Диминой мамы. – А? Трудно открыть дверь? У меня сумки в руках!

– Вера, – Дима смотрел на меня так, будто это я стояла перед ним с ножом для разделки мяса. – Это моя мама. Дай я пройду. Что с тобой?

Его голос пробился в мое сознание только с третьей попытки.

– Ау, есть кто дома? – судя по шагам, его мама уже стояла перед самой дверью.

Дима взял меня за руки.

– Ты чего-то боишься?

– Нет.

– Успокойся. Сядь, – он почти силой сдвинул меня от двери и усадил за стол.

Вошла его мама.

– Вы чего закрылись? Непотребностями занимаетесь? Уже?

Мы уставились на нее с одинаково ошарашенным видом. Я была ошарашена тем, что это в самом деле Димина мама, он – моим поведением.

– Все нормально?

– Все окей, – хором ответили мы.