Зара. Жан. Лоут

Зара. Жан. Лоут
Надежда Дьякова

Трое друзей (Тимур, Остап и Аслан), оставшиеся в живых при побеге из плена уюгов, объединяются для спасения девушки Зары, бежавшей вместе с ними, но плененной драконом пустыни Смерти.После побега через пустыню – единственный путь из плена, во время встречи с драконом, который забрал Зару в подземелье и раскидал друзей по разным сёлам и городам, мы остаёмся с Тимуром, начавшим их поиски.

Зара. Жан. Лоут

Надежда Дьякова

© Надежда Дьякова, 2022

ISBN 978-5-0059-2950-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЗАРА

Н. Дьякова

Огненное солнце нещадно палит. Солёный пот застилает глаза. Нестерпимый зной. Раскалённый песок под ногами. Лёгкие плавятся от горячего воздуха. Пустыня. Сил больше нет…

– Не отставай. Соберись. Мы должны преодолеть эти пески, – словно издали слышен голос Зары, – Ещё немного. Эту пустыню мы должны пройти за день. Крепись. Посмотри на остальных… Они не сдаются.

Тимур медленно поднял голову. Впереди колыхались спины друзей. Зара поддерживала его за локоть. Он понимал, что, если бы не её поддержка, он просто рухнул бы на песок. Силы совсем оставили его…

Ласковый шёпот Зары словно влил в него жизнь. Он понимал, что для спасения необходимо пересечь пустыню. Других вариантов нет. Силы на исходе.

– Посмотри. Солнце клонится к закату. Надо только продержаться до вечера. К ночи мы одолеем эти пески. Потерпи немного. Прошу тебя. Очень прошу.

Остальные шли впереди, словно заведенные, медленно переставляя ноги.

На рассвете они вырвались из плена уюгов. Семь человек. И, уже более десяти часов идут по солнцепёку – единственный путь, куда не сунутся эти монстры.

Сколько пробыл он у этих злобных тварей – неизвестно. Шахты, в которых они добывали самоцветы, освещались тусклыми языками факелов. Там не было дня и ночи. Была только изнуряющая работа, жидкая похлёбка и сон. Они не видели солнца, жили под землёй. Настоящие рабы. Тут же хоронили своих умерших или погибших товарищей.

Словно сон, вспоминал он детство и юность. Взросление.

Единственное чадо у могущественного отца. Матери своей он почти не помнил. В обрывках воспоминаний возникал нечеткий силуэт изящной женщины в воздушных одеждах, водопады её черных, как смоль волос и нежные прикосновения рук. Рядом всегда была другая женщина. София. Мама ушла, а София осталась. Она не заменила ему мать, отдав на попечение нянькам. Не стала женой отцу. Но навсегда осталась у них во дворце. Даже сейчас, словно ощутив на себе её недобрый взгляд, Тимур поёжился.

– Надо идти. Дойти. Вырвать отца из плена этой ведьмы. Кроме меня этого никто не сделает, – мелькнуло у него в голове, – Это из – за неё я оказался в плену.

Нахлынули воспоминания. Улыбка Софии, её змеиный взгляд. Вечно – неисполнимое желание быть рядом с отцом. Желчь, изливавшаяся на маленького ребёнка, которого она считала помехой своему счастью. Да, счастью ли? Ей нужна была власть. Деньги и власть владели ею. Для достижения цели София готова была на всё. Тимур был уверен – она повинна в смерти матери. Но доказательств не было. Подростком он часто наблюдал за ней, пытаясь собрать воедино улики обличавшие Софью, чтобы доказать отцу, что он пригрел змею на груди, а не ближайшую подругу любимой супруги. И, когда потихоньку, стали складываться пазлы, хотя до полной картины было ещё далеко, София избавилась от него, отдав во власть уюгов.

Он хорошо помнил тот день. Вернувшись с отцом с соколиной охоты, он прошел в свои покои, и обнаружил там Софию, роющуюся в его бумагах. Усилием воли, сдержав гнев, он не вышвырнул её вон, а потребовал объяснения. София вскинула руки, устремила на него наполненный ядом взгляд. С кончиков её пальцев сорвались искры, комнату заволокло дымом… очнулся он в рубище, в шахте на грязной циновке. Благо память осталась при нём. То ли София побоялась стереть ему память, возможно, не было времени, но так или иначе память Тимура не пострадала. За это он возблагодарил Всевышнего и дал клятву вырваться из плена и посчитаться с Софией.

И, вот сейчас, семь оборванных путников брели по пустыне. Пекло немыслимо. Во рту всё пересохло. Даже солёный пот мгновенно испарялся. Мыслей никаких не было. Была только цель – пересечь пески.

Солнце всё ниже склонялось к горизонту. Жар не спадал. Осталась последняя фляга воды. Что ждёт их ночью? Зара сказала, что ночью дракон – хозяин этих мест, выходит на охоту. Днём он спит в своей норе глубоко под землёй, но ночью от него спасенья нет. Он убивает всё живое. Поэтому пустыня, его вотчина, и названа ОДИН ДЕНЬ или ПУСТЫНЯ СМЕРТИ. Только те, кто успел пересечь её в дневное время, остались живы. Солнце повисло над горизонтом, а конца пескам всё нет и нет. Сил совсем не осталось. На небе стали появляться одиночные звёзды.

– Солнце только наполовину опустится за горизонт. В пустыне никогда нет полной ночи, – тихо прошептала Зара, – Оно, словно дает путникам шанс на спасение. Завтра светило опять начнёт свой путь по небу, но уже с запада на восток. Так продолжается много столетий – с востока на запад, с запада на восток. Это проклятие рода драконов, и только после снятия заклятия, солнце над пустыней будет совершать полный круг, восход всегда будет на востоке, и пустыня СМЕРТИ изменит своё название.

– Откуда ты всё это знаешь? – запёкшимися губами спросил Зураб.

– Это древняя легенда, передаваемая из уст в уста. Я слышала её от своей бабушки, а она от своих предков, – промолвила Зара, – Пойдёмте быстрее, иначе мы никогда не увидим рассвет.

Треть светила скрыл горизонт.

– Нам никогда не выбраться из этого песчаного плена. День подходит к концу, – промолвил Аслан, – края пустыни нет.

– Пустыня заканчивается неожиданно – словно линия между песками и зеленой травой. Видимо, таково проклятие, – сказала Зара, – надо идти.

Путники, теряя надежду, медленно продвигались вперёд.

Песок под ногами заколыхался, словно что – то громадное, мощное пыталось выбраться на поверхность.

– Быстрее! Бегите! Дракон просыпается! – послышался крик Зары.

Тонны песка взмыли вверх, и на фоне заходящего светила появилась огромная змея – дракон. С зеркальной чешуи осыпались остатки песка. Из разинутой пасти с тройным рядом зубов высунулся раздвоенный язык, который сразу обхватил за талию одного из путников и отправил его в рот. Вопль ужаса пронзил небо. Началась битва безоружных людей и змеи. Безумные крики людей, завеса песка, поднятая драконом, пляска его хвоста, сбивавшая путников с ног. Всё смешалось. Пустыня не хотела отпускать свои жертвы.

Сознание возвращалось медленно. Вместе с ним проснулась боль. Ощущение было такое, словно тело пропустили сквозь мясорубку, каждое движение давалось с трудом, ныли все кости. Но мысль:

– Жив, – успокаивала.

– Где я? Что со мной? – Тимур попытался встать.

– Не делай резких движений. Лежи, – раздался девичий голосок.

Тимур резко открыл глаза, и сразу зажмурился от яркого света. Сквозь ресницы увидел склонившуюся над ним русоволосую девушку. Её длинные волосы, высоко забранные в « конский хвост» водопадом колыхались над его лицом:

– В рубашке родился. Из такой переделки выйти, да ещё с малыми потерями, не каждому удаётся. У тебя даже переломов нет, одни ушибы. Ничего, молодой ещё, до свадьбы заживёт, – усмехнулась она.

– Кто ты? Где я? – приподнимаясь на локте, спросил Тимур.

– Галинка, знахарка здешняя, – улыбаясь, ответила девушка, – Остальное тебе объяснит Ноя – ведунья наша. Отдыхай.

Какое, там «отдыхай», от боли даже дышать невозможно, а в голове стучит мысль: «Как там наши? Живы ли?». Хотел спросить, но Галинка опередила его:

– Одного тебя здесь нашли. Ноя на все вопросы ответит. Полежи ещё. Сейчас мазью намажу да отварами напою. Легче станет. Вечером, на закате, к ней пойдем. Там ясно станет.

Что станет «ясно» – непонятно. Но, Тимур понял, расспросы бесполезны – Галинка не будет на них отвечать. А, может, просто у неё нет ответа? Кто знает.

– Дождемся вечера, – закрывая глаза, и проваливаясь в сон, подумал Тимур.

К вечеру Тимур чувствовал себя вполне сносно. Возможно, мази и отвары подействовали, может, сам молодой организм этому способствовал, но Тим смог подняться с кровати и, опираясь на Галинку, дойти до хижины ведуньи.

Ноя ждала его, сидя за круглым столом с зажжённой свечой. Единственное окно было плотно завешано, по стенам колебались тени, запах благовоний обволакивал, вытесняя тревожные мысли. Тимур сел в кресло напротив.

Сейчас он смог рассмотреть ведунью – перед ним сидела старая женщина с восточными чертами лица, длинные седые волосы, заплетённые в две косы, словно змеи, струились по высохшей груди, пустой взгляд бесцветных глаз, морщинистые руки, державшие чётки…

– Долго же я тебя ждала, – раздался голос старухи, – Лет двадцать, – сухие пальцы перебирают чёрные бусины, – Мне к предкам пора, а я всё жду…, – помолчала, – Нельзя уходить, не завершив земных дел.