Зара. Жан. Лоут

Если бы мальчишки не показали вход, то бродить вокруг этой землянки, не замечая её, можно было вечность. Вросшая в землю, укрытая дёрном, который давно превратился в сплошной покров, покрытый молодой порослью, она сама являлась частью этого леса.

Осторожно приоткрыв дверь, Тимур вошел внутрь. Небольшое помещение с глиняным полом слабо освещалось пламенем очага, в котором потрескивали дрова. У иконы с зажжённой лампадой, висящей в переднем углу, на коленях стоял старец, совершая вечернюю молитву.

Тимур не стал мешать общению старика с Богом, тихо присел на скамью, стоящую у входа.

Долго длилась молитва. Тимур успел слегка вздремнуть, прежде чем старец обратил на него внимание.

– Рад видеть тебя путник. Рассказывай, что привело тебя?

Тим растерялся:

– Мальчишки меня привели сюда. Близняшки. Сказали, видеть ты меня хочешь…

– Хочу, – кивнул головой старик, – Да, ты присаживайся к столу. Нечего у двери сидеть. Сейчас поужинаем. Потом разговоры вести будем. Голоден, небось? – спросил отшельник, расставляя на столе миски.

– Есть немного, – улыбнулся Тимур.

– Разносолов нет, а вот кашей перловой, яичками да лучком зелёным поужинаем. Только хлеба нет. Не удалось разжиться. Не принесли мальчишки, – ставя чугунок на стол, посетовал старец.

– Так мне Галинка лепешки положила. Вот и будет у нас хлеб, – роясь в котомке, сказал Тим.

– Хорошая девочка, ласковая, заботливая, – проговорил старик, – Вот и о тебе позаботилась – почтой голубиной предупредила, что придёшь, помочь просила.

– Где же в лесу голуби? – удивился Тим.

– Кто сказал – в лесу? В деревне. Ко мне гонец ещё вчера пришёл, записку принёс. Ты спал, наверное, после встречи с драконом. А я уже знал, что утром ждать тебя надо. Только не дойти тебе сюда с ногами израненными сразу было. Вот и послал мальчишек, чтобы к вечеру привели. Да, ты ешь – то, ешь, – сказал старец.

Тим, хоть и проспал целый день, но поужинав, почувствовал, что его опять клонит в сон.

– Намаялся, – тихо проговорил отшельник, – Тяжело тебе пришлось. Отложим разговор до завтра. Отдыхай.

– Как тебе уже, наверное, мальчишки сообщили – кличут меня Арсением, – утром, наливая чай в чашки, сказал отшельник, – Живу я здесь в одиночестве уже много лет, – вздохнул, – С тех пор, как Ноя отказалась выйти за меня замуж, – помолчал немного, продолжил,

– Местные ко мне за травами ходят, я их лечу, они меня продуктами снабжают. Вот так и живу в общении с Богом и природой… Ну, а ты – то как, мил человек, в плену оказался?

– Откуда вы знаете, что я в плену был? – изумился Тимур.

– А здесь и знать нечего – через пустыню только от уюгов бегут, – посмотрел на икону, – только доходят единицы. Вот Ноя и дождалась смельчака, способного одолеть дракона, – а в голосе печаль.

– Вы любили Ною? – спрашивая – утверждая, сказал Тимур.

– Я и сейчас люблю, – тихо сказал старик, – Красивая девушка была, гордая, своенравная. Это она меня к травам приобщила. Сорвёт какую, али корешок выкопает, и всё мне объясняет, рассказывает. Только постарше меня была. Я ещё пацанёнок, а она девушка уже. Женихи к ней сватались, да только всем отказывала, смеясь: «Есть у меня женишок», и головой на меня кивала. Ох, и доставалось же мне от этих разобиженных парней. Ну, да дело прошлое, – махнул рукой.

– А потом? – заинтересованно спросил Тим.

– Что потом? – с печалью в голосе спросил старик, – Пришло и моё время. Посватался к ней, – опустил глаза, вздохнул, – Говорит: « Время упущено, не вернуть. Не серчай, но замуж ни за тебя, ни за кого другого не пойду. В замужестве силу свою потеряю, а я людям нужна». Она и тогда уже с духами умерших общалась. Это потом ослепла и совсем другой стала – предсказательницей, – помолчал, – Обиделся я тогда на неё шибко. В груди горечь – жить не хочется. Вот и ушёл ото всех в лес. Долго успокоиться не мог. Да и сейчас она часто ко мне во сне приходит. Вот тебя дождалась и всё… Нет больше Нои. В пещере мёртвых она.

– Как? – поднял на старика изумлённый взгляд Тимур.

– Всё. Закончился её жизненный путь. Но тебе она и из страны предков помогать будет. Избранный ты. Единственный, кто меч добыть сможет. Дракона победить. Чары разрушить, – опустил голову, задумался.

Тимур молча «переваривал» услышанное. Он вспомнил, как купая его, ещё совсем маленького, мать, показывая Софии крупную родинку на плече, говорила: «Необычный ребёнок. Это знак. Отметина. Много подвигов придется совершить моему сыночку. Но, я верю, что из всех передряг он выйдет победителем. Не зря же Всевышний одарил его этой меткой». Усмехаясь, София ответила: «Просто крупная родинка». Мать возразила: «Нет. Ты не права. Посмотри внимательно – она похожа на большую звезду и, словно лучики, возле неё рассыпаны другие родимые пятнышки». Вот и получается, что права была мать. Может, потому, София и не смогла ни убить его, ни памяти лишить. Не в её это власти.

У Тима, после встречи с Ноей, всё чаще стали в памяти всплывать «картинки» раннего детства, словно запах благовоний помог ему «окунуться» в прошлое для иного взгляда на будущее.

– Я сейчас по лесу похожу, грибочков да ягод посбираю, – возвратил Тима из воспоминаний голос Арсения, – А ты на пенёчке в тени посидишь да все крючки с куртки срежешь. Негоже добру пропадать. Ножницы вон на полке возьми, да делом займись. Куртка – то дюже хорошая, пригодится ещё. А в вечор мы с тобой на рыбалку пойдем. Рыбки на ужин наловим. Мясо – то я не ем, а вот, рыбкой можно себя побаловать. Да и тебе силы восстановить надо. Путь неблизкий. Денёчка три у меня побудешь, и в путь. Ну, чего сидишь? Бери куртку, ножницы и пойдём.

Сидя на пенёчке, Тим большими портняжными ножницами пытался справиться с крючками. На совесть Галинка их пришила, никак не поддавались. Пришлось и ногти, и зубы в ход пустить. Но, Тим остался доволен своей работой – и крючков целая горсть, и всего две дырочки зашить придётся.

На вечерней зорьке Тим с отшельником отправились на рыбалку. Как хорошо и свежо дышится. В шахтах воздух был сырой и спёртый. В пустыне сухой. На маковом поле было не до наслаждения воздухом. Боль затуманивала разум. Зато здесь, в лесу, Тим дышал полной грудью. Дыхание было лёгким и свободным. Сколько раз, перед сном, после изнуряющей работы, Тим мечтал выбраться на свободу, увидеть солнце, почувствовать лёгкое дуновение ветерка. Если бы не мысли о Заре, он был бы почти счастлив.

Край краснеющего неба с солнечным отсветом, лёгкие облака, сумерки, тихое течение реки завораживало.

– Красиво. Но мы не природой пришли любоваться. Занимайся делом, – услышал он голос Арсения, – На жарёху наловим и хватит.

– А, если клёв хороший будет? – спросил Тимур.

– К чему нам много? Свежей рыбки поесть и всё. Лишнего не надо. Вяленая тебе в дорогу у меня есть, – промолвил старец, – Природа требует бережного отношения, жадность тут ни к чему.

Как хорошо после ужина вытянуться на лежанке. С Арсением, вроде, всё уже переговорили. Послезавтра через деревню в город пройдут купцы с обозом. С ними Тим отправится в путь на поиски пропавших спутников.

– Не забудь, – наущал Арсений, – На окраине у самого города стоит юрта Шолпан. Вот к ней и иди. Шаманка она. Поможет тебе и попутчиков отыскать, и меч найти.

Тимуру осталось только дождаться обоза, чтобы отправиться в путь.

За три дня Тимур с обозом добрались до города. В дороге Тим не гнушался никакой работы. И за лошадьми ухаживал, грузил и разгружал товары. В кошельке у него появились первые монеты.

Из плена он бежал в рубище.

Ноя с Галинкой приодели его. Арсений и деревенские жители помогли с продуктами, но денег у них не было.

Путешествие без денег, невозможно. Необходимо платить за ночлег, пищу. Да мало ли ещё какие могут быть расходы. Неизвестно, какую плату возьмет за свою помощь Шолпан. Без её помощи, не отыскать Тиму товарищей, а Зару спасать надо.

Ещё раз, пересчитав монеты, Тимур отправился к шаманке.

Подойдя к юрте Тим оробел. Что сказать незнакомой женщине? Как просить о помощи? Пока он, в нерешительности, стоял у входа, проходившая мимо девочка, лет двенадцати, с насмешкой сказала:

– Что стоишь, к шаманке идти боишься? А ещё мужчина.

Её слова придали Тимуру смелости. Откинув полог, он вошёл в юрту.

С отверстия в своде юрты, служившего для дневного освещения, спускались узкие плетёные ленты, стены покрытые коврами с восточным орнаментом создавали домашний уют. Тёплые войлочные ковры на полу, скрадывали звук шагов. Горы подушек и одеял вдоль стен – всё это сразу бросилось Тиму в глаза.

За очагом, напротив входа, на подушке, по – восточному скрестив ноги в красном платье с зеленой бархатной жилеткой в высоком белом тюрбане, намотанном на кимешеке, расшитом бисером, жемчугом и кораллами сидела молодая женщина лет сорока.

Внимательный взгляд чёрных миндалевидных глаз остановился на Тимуре:

– С чем пожаловал?