Мой призрачный рай

– А как же работа? – ухватилась я за соломинку. Стремительность подруги по-настоящему пугала. – Это же я в отпуске. А ты-то работаешь.

– Да, плевать я на нее хотела! Возьму за свой счет, хоть от грымзы отдохну. И ты правильно сказала, мы работаем, значит, времени у нас в обрез. Отпуск – он не резиновый. Нужно все быстро провернуть. Все, я ушла.

Я осталась одна и какое-то время стояла в коридоре, не зная, что делать дальше. Потом вернулась в комнату и взяла письмо, как будто надеялась в нем найти ответы. Я даже развернула листок, вложенный в конверт. Это оказался стандартный бланк, заполненный довольно корявым почерком. Естественно, ни слова я не поняла. Как ни старалась, даже название «Лампедуза» не смогла отыскать. Как Олеся тут разобралась, что к чему?

Отложила письмо и взяла фотографию. Снимок плохого качества и цвета тусклые. Ни дом, ни окрестности толком не разглядишь. Странно, но, глядя на изображение дома, я испытывала уютное чувство. Меня словно что-то манило туда. Средиземное море… Это же так здорово! Я на Черном-то была всего несколько раз, а самостоятельно ездила всего однажды – три года назад, к тетке, в Одессу. Вот, хотела поехать еще раз, и то не получилось.

Наваждение какое-то. В душе рождалось раздражение. Мне хотелось верить в сказку, но я понимала, что такое вряд ли возможно. В итоге пострадал снимок – полетел на стол, как бесполезный источник моего раздражения.

Но с этим нужно что-то делать. Завтра следует сходить к нотариусу, убедиться в подлинности письма, а потом… Что потом?

Да, чего это я? Можно же позвонить родителям, попытаться уже сегодня что-нибудь выяснить про таинственного родственника.

– Мам, привет!

– Людочка, ты? У тебя все в порядке?

Почему-то мама считала, что если я звоню им, значит у меня не все в порядке. Все родители, интересно, такие? Как будто я не могу позвонить просто, потому что соскучилась. Наверное, сама виновата, редко звоню.

– Все нормально, мам, – поспешила успокоить. – С сегодняшнего дня я в отпуске.

– Да? А к нам приедешь? Мы ужасно соскучились.

Я поняла, что тоже соскучилась. Родителей не видела с новогодних каникул, когда мы все собирались у них – отпраздновать Новый год. Даже брат прилетал с севера с семьей, чтобы не нарушать традицию.

– Постараюсь, мам. Правда, я тут ремонт затеяла…

Врушка! Вариант поехать в отпуск к родителям я даже не рассматривала. Сама не знаю, почему. Только сейчас такая мысль посетила. А ведь знаю, что папа чувствует себя неважно – сердце прихватывает, да и мама не становится моложе. Эгоистка чертова!

– Мам, как у вас дела? Как папа?

– Да, у нас все хорошо. Папа чувствует себя сносно. Пролечился маленько, прокапали его. Сейчас более-менее. Ты-то сама не болеешь?

– У меня тоже все хорошо. Мам?..

– Дочь, а зачем тебе этот ремонт-то? Лучше бы съездила куда, отдохнула, – перебила меня мама. Я уже собралась задать ей главный вопрос. – Приезжай к нам, Катюшка рада будет. На Волгу походите.

Катюшка – это моя сестра. Она живет в одном городе с родителями. После окончания института так и осталась там.

– Мам, я постараюсь, правда. Пока ничего конкретного сказать не могу. – Господи! Как же стыдно отделываться общими фразами. И почему я такая трусливая? Что стоит сказать матери правду? Хотя, какую правду? Что хотела отправиться на море и так расстроилась от невозможности это сделать, что решила не ехать никуда, а зачахнуть дома? Мама вряд ли поймет правильно, только расстроится. Тем более что мне и самой внезапно захотелось к ним. – Я хотела спросить тебя кое о чем…

– Ну, спрашивай, чего же ты?.. Что-то мне твой голос не нравится. У тебя точно все в порядке?

– Да, мам, все хорошо. Тут такое дело… Ты не помнишь, вернее не знаешь, есть ли у нас такой родственник – Михаил Савельев?

Я замерла в ожидании ответа. Только сейчас поняла, сколько от него зависит.

– Михаил Савельев?.. Что-то не припомню. Сейчас у папы спрошу… Толик!..

Я слышала, как мама спрашивает у папы. Потом повисла пауза. Что говорил папа, я не слышала.

– Где? – переспросила мама не у меня. – Да ты что?! А давно?

Разговор затягивался. Мама явно выясняла подробности у отца. Я уже устала держать трубку возле уха и вслушиваться в односторонний диалог на расстоянии.

– Дочь, – наконец-то, она обратилась ко мне. – Тут такая история… Папа сам толком ничего не знает. Говорит, что, вроде, так звали родного брата его отца. Только он его не видел ни разу. Тот уехал, еще когда молодым был, до войны. Там какая-то еще история нехорошая с его отъездом связана, папа говорит. Вроде, украл он что-то из семьи и вывез заграницу. Только папа об этом ничего не знает. Говорит только, что родственники с ним перестали общаться после этого.

– А куда уехал, не знает?

– Откуда? Нет, конечно. Но ты можешь позвонить бабушке. Она, наверняка, больше нашего знает. А зачем тебе все это понадобилось?

– Да… – Что сказать-то? Лихорадочно соображала. Говорить про письмо не хотелось. Сама еще толком ничего не выяснила. Если это тот самый родственник, то причем тут я? Все равно, оставались одни вопросы, на которые не было ответа. – Просто, я в журнале прочитала про богатого дядьку с нашей фамилией, в Австралии. Вот и подумала, вдруг родственник.

Ну, приехали! Завралась совсем. Да еще и так неправдоподобно! Не удивлюсь, если мама подумает, что у дочери не все в порядке с головой. Про письмо упорно не хотелось рассказывать. Я как будто боялась, что это известие может огорчить родителей.

– Ну, ты даешь! – засмеялась мама. – Миллионов захотелось на дармовщинку? Вроде, взрослая уже… Да Савельевых знаешь сколько? Тьма тьмущая.

– Ну, не все же миллионеры, – пыталась я все перевести в шутку. – Ладно, мам, не морочь себе голову. Это все мои дурацкие фантазии.

– Да, конечно, – согласилась она. – Кроме того, тот Михаил вряд ли еще жив. Хоть папа и говорит, что он был младше его отца и уехал совсем молодым, но, все равно, представь, сколько ему сейчас может быть лет.

Мы еще немного поболтали, и я попрощалась с мамой, пообещав постараться приехать, пока буду в отпуске. Напоследок мама посоветовала позвонить бабушке, матери отца, что жила под Краснодаром и которую я видела последний раз так давно. Оставалась надежда, что бабушка знает больше. Позвонить решила завтра. Нужно еще придумать, что говорить в свое оправдание, почему не приезжаю в гости.

Итак, что мы имеем? Михаил Савельев, действительно, числится среди моих родственников. Он, на самом деле, уехал за границу. Еще мы знаем, что история эта темная, и совершил он что-то непорядочное перед отъездом. А еще удалось выяснить, что умер он в довольно-таки преклонном возрасте, хоть и неизвестно, в каком точно. Вот, пожалуй, и все. Негусто, но факты налицо. Я начинала верить, что письмо адресовано мне. Правда, и вопросов оставалось немало. Почему именно мне, когда есть еще куча родственников? А главное, каким образом попасть в ту самую Лампедузу? Что-то подсказывало, что только там я смогу получить ответы на вопросы.

Глава 2. Деловые хлопоты

Вечером, когда я уже собиралась спать, позвонила Олеся.

– Ну и, Пинкертон, рассказывай, что удалось раскопать? – начала она без предисловий и пожелания доброго вечера или ночи.

– Да, особо-то ничего…

Я добросовестно пересказала разговор с мамой, стараясь ничего не упустить.

– Так! А что сказала бабушка? – продолжала допрос Олеся.

– Так я ей еще не звонила. Завтра собираюсь.

– А почему не через неделю? – издевательски поинтересовалась она. – Ты, хоть, понимаешь, что время не на нашей стороне?!

Кому, как не мне, понимать это? Именно об этом и размышляла весь день, благо дел никаких не запланировала.

– Ладно, – продолжила Олеся, когда поняла, что оправдываться я не собираюсь. – Не будем пугать старушку на ночь глядя. Позвонишь ей завтра с утра. Вернее, позвоним. Я приду с анкетой для визы. Быстренько заполнишь ее, потом сходим сфоткаемся… В общем, все завтра. Если тебе интересно, то насчет денег я договорилась. Пока, – немного обиженно закончила Олеся и отключилась.

Ну, не виновата же я, что не пышу энтузиазмом, подобно Олесе? Не верю я в деньги, падающие с небес. Не бывает такого. Скорее всего, там развалюха, а не дом, который продать будет проблематично. Это я еще не спросила у Олеси, как мы будем долг Славику отдавать? Пока, даже интересоваться не хочу, сколько она у него заняла.

Стараясь не ругать себя за излишний скептицизм, я отправилась спать, справедливо рассудив, что утро вечера мудренее.