Фейк

– Она…

–… находится рядом со спальней Лекси, – перебивает ее Злата. – Очень удачно. И именно поэтому только она успела увидеть папу перед смертью. А спустя неделю исчезла, словно заранее готовила побег. Вот почему Арсений не ищет Лекси. Я говорила с ним, и он согласен со мной. Для всех нас будет лучше, если она не вернется. Иначе нам придется сдать следователю собственную сестру, а это не просто удар по семье, но еще и позор!

Злата говорит так ладно, что на секунду Галина сдается. Но лишь на секунду.

– Почему вы все думаете, что папу убили?

Оживление на лице Златы гаснет. Она раздраженно запускает пальцы в облако белых волос и зачесывает их назад.

– Галя, ты – умница только в цифрах и красках, а там, где дело касается людей – полный профан!

Галина понуро опускает голову.

– Нельзя быть такой доброй, – продолжает сетовать Злата. – Отец и самоубийство? На человека, который безумно любил жизнь, это не похоже. Или теперь ты скажешь, что за ним пришли призраки? Как там Лекси рассказывала? Святослава и Лизонька… – она фыркает. – Я вообще не верю ее россказням.

Галина молчит. За окном медленно летит снег. Снова метель. Сейчас бы покататься на лыжах с Сашей. Они раньше часто катались, но теперь все изменилось.

– Ты меня слышишь? – Злата толкает ее в плечо и вскакивает с дивана. – Ну, как хочешь, Галочка. Я не собираюсь тебя переубеждать. Это сделает следователь. Но если Лекси вернется, будь с ней поосторожнее.

И она уходит, унося с собой аромат Шанель №5 – дерзкий запах с нотками ванили. Галина даже не успевает ей ответить, как хлопает дверь. Шумная Злата исчезает так же резко, как и появляется.

Галина в очередной раз вздыхает, окрестив сегодняшний день – днем вздохов. У Саши был мотив… Если так подумать, у Гали тоже был мотив. И на ее взгляд более веский, чем у сестры.

Глава 4. Беспокойное беспокойство

Пятирублевая монета скрывается между пальцами, периодически выныривая на свет и снова исчезая. Она старая, потертая от времени, замученная Арсением. Хотя до нее было три таких.

Арсений тревожно оглядывает спальню Лекси. Единственная ночь, когда они оставили сестру одну, обернулась ее исчезновением. Почему так совпало? Почему Злата с Галей работали в ателье допоздна? Почему Клим вчера пропадал у девушки? Почему Арсений остался на работе и провел ночь, уставившись в потолок кабинета, где раньше сидел отец? Словно злой рок подгадал все детали, чтобы Александра исчезла.

Монета еще раз мелькает в руке, и Арсений прячет ее в карман брюк.

Постель заправлена. Мобильный лежит на тумбочке, и на экране периодически мелькают уведомления из инстаграма. При желании его можно взломать. Но… Скорее всего она и правда сбежала. Как обычно.

Арсений садится на кровать и берет в руки дизайнерскую подушку, которую Галина со Златой подарили Лекси на день рождения. На ней вышита мультяшная японка в кимоно и надпись: «Шурочка».

Подушка хорошо вписывается в яркую спальню. Круглый ковер на полу пестрит всеми цветами радуги. Бирюзовые шторы, розовый шкаф. Если не знать Лекси, можно и правда решить, что в этой комнате живет художница. Арсений выпускает воздух сквозь стиснутые зубы.

Однако сейчас здесь очень пусто.

– Арс, ты тут? – в спальню заглядывает Клим.

Он одет в черные джинсы с прорезями на коленях и красный свитер. Красный всегда старит Клементия, но Злата уже устала ему об этом говорить. И теперь он постоянно носит этот цвет. Хотя из-за этого выглядит намного бледнее. А темные круги под глазами за эту неделю только усугубились. Климу нужно к врачу. Скоро дойдет до того, что Арсений сам запишет его на прием.

– Ну-с, что решил? – он кивает на комнату Лекси и опирается плечом о косяк двери. Русые волосы растрепаны, видимо он недавно встал.

– Ничего. Злата утверждает, что она сбежала.

– И с каких пор ты слушаешь Злату? Ее любовь к Лекси переходит все границы. Вплоть до ненависти, – Клим подходит к Арсению и падает на кровать. – Черт, никак не проснуться, – он широко зевает.

– Я и не слушаю. Но ты сам знаешь, как часто Лекси сбегала. В полиции меня уже засмеют. Так что лучше подождать пару дней. Раз телефон здесь, значит, объявится. Просто… – он замолкает и снова достает монету из брюк.

– Договаривай.

– Прошло чуть больше недели, как нет отца. Неужели она не могла подождать хотя бы до следующего года, прежде чем снова взяться за свои выходки? – надо дышать ровнее. Вдох, выдох. Но монета в руках все равно дрожит. – Сначала я подумал так. Но затем нашел в этом неувязку. Не верю, что Лекси могла исчезнуть и повести себя настолько безответственно. Она любила отца, он погиб у нее на глазах. Это слишком большой стресс. Нужно было отвести ее к психологу.

– Арс, ты не можешь кудахтать над нами, как наседка, до самой старости. Лекси – взрослая девчонка. И поверь мне, я более чем уверен, что она сбежала и сейчас сидит у одной из своих подписчиц. Возможно, ей казалось, что теперь она никому не нужна в нашей семье.

– Именно это останавливает меня от похода в полицию, – Арсений на секунду зажмуривается, но перед глазами продолжает светиться лицо Александры. – Но беспокойство никуда не уходит. Я не знаю, что делать дальше…

– Перестать волноваться, – Клим хлопает его по плечу. – Я ведь знаю тебя. Вот ты сидишь весь такой, одетый с иголочки, в дорогом костюме, твои блондинистые волосы зализаны гелем. И взгляд у тебя отцовский, суровый. Будь они голубые, а не серые, то вообще не отличить.

– И что?

– И то, Арс. Твоя видимая сдержанность меня не обманет. Я знаю, что внутри, – он стучит кулаком по его спине, – ты мечтаешь о другой жизни. Вне этого города. Вне семейного бизнеса. И смерть отца – отличный шанс…

– Заткнись! – обрубает Арсений и встает. Смотрит на замершего от неожиданности Клима сверху вниз. – Есть вещи, которые не стоит произносить вслух, – цедит он, – и даже думать о них.

– Просто у тебя смелости не хватает, – Клим морщится. – Словно с отцом поговорил. Ладно. Забудь. Не будем ссориться. Это последнее, чем сейчас надо заниматься. Что с расследованием? Злата нащебетала, что у нас сменился следователь?

Арсений вздыхает и проводит ладонью по гладко уложенным волосам:

– Порой я забываю, что, если Злата что-то узнает, об этом становится известно всему миру. Да. Руководитель следственного органа передал дело некой Виктории Гончаровой. Аргументируют загруженностью предыдущего следователя. Причем они передали дело буквально через пару дней, и даже не поставили меня в известность. Я сначала разозлился. А потом отпустило, – он пожимает плечами.

– В конце концов, это ведь самоубийство, – Клим прячет лицо в ладонях. – Тут нечего расследовать.

– Ты веришь в это? – Арсений сжимает монету. Иногда хочется разломать ее пополам, но не хватает сил. Всегда не хватает сил.

– А ты нет? Или тебе по душе дурацкая версия Златы?

– Какая именно? Та, в которой убийца – Лекси, или таинственная любовница отца?

Клим озадаченно молчит:

– О последней идее я не слышал.

– Мозг Златы способен выдавать сто различных вариантов за пять минут. Порой мне кажется, что ей следовало стать писательницей, а не дизайнером одежды, – усмехается Арсений. – В любом случае, одна версия бредовей другой, но и в самоубийство мне верится с трудом. Если честно, я уже не знаю, где правда. Без отца… – он выдыхает, – оказалось труднее, чем я думал.

– Мы справимся, – Клим встает с кровати и сжимает его плечо.

Сейчас он выглядит еще бледнее, чем раньше. Цвет кожи скорее граничит с серостью. Может стоить пригласить врача на дом? Клима точно не затащить в больницу.

– Главное, чтобы Лекси вернулась. Я не прощу себе, если с ней что-то случится.

– Не случится, – Клим улыбается, но слишком тускло, – мы не позволим.

***

Длинный рыжий локон безжалостно сдавливает палец. Но Виктория только сильнее наматывает волосы, боль заставляет ее чувствовать себя живой. На захламлённом бумагами столе лежит раскрытая папка. К ее углу прикреплены две фотографии Леонида Вольфа. Живого и мертвого. Последняя заставляет слегка поморщится. Вид распростёртого на обледенелой брусчатке мужчины, вокруг головы растекается лужа крови.