Фейк

Вот, как закончил свой век один из влиятельных бизнесменов их города. Владелец сети гостиниц горнолыжного курорта «Летящая птица». Курорта, благодаря которому их маленький городок Снежный будет существовать еще очень долго. Только вот уже без Леонида Вольфа.

Виктория выпускает закрутившийся локон и протирает ладонями лицо. И ради того, чтобы получить это дело, пришлось сходить на свидание с начальником, которого не переваривает на дух? Она видимо спятила.

– Вон! – шипит самой себе, выгоняя из головы отвратительные воспоминания.

Она добилась чего хотела. Это главное.

Пролистывает дело: протоколы опроса свидетелей, экспертизу на наркотики, которую несколько дней назад принес эксперт. Очень любопытно.

Младшая дочь Вольфа – Александра утверждает, что перед тем, как выброситься в окно, Леонид кричал, что за ним пришла Лизонька и Святослава. Елизавета – его первая жена, которая умерла при родах тройняшек. Златы, Галины и Святославы. Последняя была мертворожденной.

Но никакой мистики. Абсолютно.

По экспертизе ускорения у тела не установили, значит, его никто не толкал, и Александра говорит правду. Вольф сам выпрыгнул в окно.

Виктория внимательно просматривает папку до конца, а затем откидывается на спинку крутящегося кресла. Что ж, кажется настало время навестить семью Вольфа.

При мысли, что она на пути к цели, возникает чувство нереальности.

Глава 5. Смерть – это избавление

– Кажется, твоя мама… выше меня, – Алекса стоит посреди кровати на коленях.

Красный свитер с оленями свисает до середины бедер, а синие джинсы, которые на маме почему-то сидели в обтяжку, на Александре держатся только благодаря кожаному ремню.

– Выглядит…. славно, – замявшись, произносит Даня.

– Если мои подписчики увидят меня в таком наряде, сразу отпишутся.

– Да ладно, вы же мило смотритесь…

– Вы? – с нажимом уточняет Алекса.

Даниил смущенно улыбается:

– Ты.

По настоянию Александры он поднял рулонные шторы вверх, и теперь за окном красуется длинная заснеженная дорога, ведущая вниз по склону в центр города. Теперь дом больше не напоминает крепость, но у Дани постоянно потеют ладони. Если Алекса узнает, что она очутилась на его пороге, потому что он так захотел… Ох, если она узнает! Что же он наделал?

Александра сидит по-турецки и осторожно разматывает бинты с правой ноги:

– Выглядит не так плохо.

Ступни красные, но уже не воспалены, как ночью. Она разбинтовывает вторую ногу и блаженно вздыхает:

– Думаю, завтра я буду красоткой. И мы отправимся к моей семье, – последнее предложение Алекса шепчет.

Даня медленно проходит в спальню и садится на край кровати:

– Мы?

Александра вздрагивает и переводит на него затуманенный взор, как будто и вовсе забыла, что он находится рядом:

–Да, – ее глаза оживают. Пальцами безуспешно пытается расчесать спутавшиеся волосы. – Я знаю, что совсем наглею, но кроме тебя я больше никому не могу доверять.

Даня нервно выдыхает. От ее умоляющих глаз ноет желудок. Он растерянно открывает ящик тумбочки и достает оттуда расческу:

– Вот, пожалуйста.

– Так что ты скажешь? – Алекса на автомате берет мужской гребень и не сводит с него взгляда.

– Что ты хочешь услышать? Я… я не совсем понимаю, за…зачем я тебе н…нужен.

Чертово заикание! Вдох, выдох, вдох. Нужно успокоиться, но стоит взглянуть на Александру, как пульс ускоряется, и нервы звенят.

– Тихо, тихо, – она расчесывает длинные волосы, которые переливаются на свету всеми оттенками темного. Черное золото. Даня зачарованно смотрит на них и не сразу понимает, что Алекса на коленях подползла к нему и мягко гладит по спине. – Не нервничай. Мой одноклассник тоже заикался, когда начинал нервничать.

– Я редко заикаюсь, – Даня с шумом втягивает воздух, снова улавливая знакомый запах корицы. – Только, когда общаюсь с незнакомыми девушками.

– А с знакомыми нормально разговариваешь? – хитрит Алекса, заставляя его кивнуть. – И много у тебя знакомых девушек?

– Теперь две, – ухмыляется он.

– Станешь моим другом? – она спрыгивает с одной темы на другую и наклоняет голову на бок, заискивающе заглядывая ему в глаза.

Даня оглушено кивает. Лучше молчать, иначе снова будет позорно заикаться. С Александрой невозможно оставаться спокойным. Все, что она делает, говорит, не укладывается в голове. Прошло дней десять со смерти ее отца, но она порой словно забывает об этом и заливисто смеется, чтобы через минуту разрыдаться.

– И все-таки ты должна позвонить родным, – выдавливает из себя Даниил. – Они будут тебя искать.

Алекса только отмахивается от его слов и обхватывает колени. Нахмурившись, смотрит в окно, за которым бушует метель. Она залепляет стекло, будто маленькие снежинки пытаются пробиться в дом. Даня подавляет вздох. Обстановка идеальна и так и просится на холст.

– Александра?

– Зови меня Алексой, мне так больше нравится.

Он знает. Он каждый день читал ее блог.

– В семье почти все называет меня Лекси, кроме Гали. Она – добрая душа, и зовет меня Сашей. Как и отец, – голос Алексы хрипит, – звал. Часто говорил: Сашенька… – Алекса переводит дыхание. – Не переживай, они не станут меня искать. Дня два-три форы точно есть, – и она вытягивается на кровати, демонстрируя широкую улыбку.

– Как это? После того, что случилось, и они не будут тебя искать?

– Я часто сбегала из дома. Конечно, потом мне влетало по первое число, но обычно оно того стоило, – Алекса сдвигается к краю кровати и закидывает руки за голову. – Ложись рядом, а то сидишь, как бедный родственник.

Очередной перескок с темы на тему сбивает Даню, и он вздрагивает от ее предложения:

– Л… лечь рядом?

– Да, – Алекса вскидывает бровь. – Просто лечь, Даня. Я вижу по глазам, что ты уже нарисовал продолжение, но давай не будем торопить события, – и она томно улыбается.