Вера творит чудеса

– К… своему, понимаете, я ехала на похороны дяди, а оказалось, что его уже сегодня похоронили, – запинаясь, ответила Вера, ощущая, что ее тело пронзает усталость, с каждой секундой окутывая ее руки и ноги убаюкивающей дымкой.

– К «Митричу», что ли? – Уточнила дама, вдруг, сменив гнев на милость, и словно повеселев от услышанной новости.

– Да, к нему, – согласилась Вера и принялась послушно ждать своего вердикта.

– Ой! Так что же ты сразу-то не сказала?! Сидишь, молчишь, – а я и не пойму, кто ты такая и зачем пожаловала. Ты уж извини, приняла тебя за другую. Располагайся и чувствуй себя, как дома, – взбодрилась женщина, и на ее щеках появился еле заметный румянец. – Вот там, в углу, умывальник, можешь умыться, а потом садись за стол, – ужинать будем. Я тоже ещё сегодня не ела, так как ждала Валерку.

Вера, было, хотела вежливо отказаться от предложенного угощения, чувствуя, что еде с удовольствием предпочла бы сейчас здоровый сон, но, взглянув на хозяйку, поняла, что это бесполезно, и от ужина ей не отвертеться. Девушка поднялась и на ватных ногах подошла к умывальнику, откуда тоненькой струйкой практически капала вода. Взяв кусок хозяйственного мыла и натерев им руки, она с удивлением обнаружила, что от него пахнет, как в ее далёком и счастливом детстве. Перед глазами сразу возник образ умершего «Митрича», к которому она приезжала пару раз в юные годы. Он стоял и смотрел на неё, улыбаясь, словно живой, и в его голубых глазах блестели застывшие слёзы. Вера знала, что это ее дядя и что, несмотря на их дальнее родство, он ее очень любит и принимает, как родную дочь. Она снова пожалела о том, что не успела похоронить «Митрича» как следует родственнице, и обещала самой себе, что с самого утра обязательно попадёт на его могилку.

Неожиданно дверь скрипнула, и в кухню вошёл Валерий, в потёртых штанах и с почерневшими от мазута руками. Его лицо, на которое упал свет, показалось Вере каким-то знакомым, словно она уже встречалась с ним в иной жизни. Но, возможно, ей это просто почудилось, так как за последние несколько дней в ее сознании и душе произошло много перемен, к которым она совсем не была готова.

Девушка понимала, что ее семейная жизнь совсем не идеальна, что ей не хватает любви и уважения со стороны мужа, но старалась не зацикливаться на этих печальных мыслях. Тем более, что Олег в последнее время стал делиться с ней событиями, происходившими на его работе, и Вера ценила это, считая, что наконец-то он, спустя десять лет, привык к ней, как к жене, и, возможно, стал относиться более тепло и душевно. Она искренне надеялась, что ее одной большой любви, которую она лелеяла и взращивала в своей душе, им хватит на двоих, и что со временем Олег обязательно поймёт, что Вера и есть та самая, единственная, с которой он был и будет по-настоящему счастлив. А еще она мечтала о ребёнке, – о мальчике, который будет очень сильно похож на своего отца, – станет таким же высоким, сильным, мужественным, красивым.

– Валер, ну, чего ты так долго? Я уж переживать стала? – Протяжно спросила женщина, выведя своим голосом Веру из воспоминаний.

– Так получилось. Вот, пришлось гостью к нам подвезти. Ехала к «Митричу» на похороны, а оказалось, что его уже похоронили. Жаль, конечно, что так получилось. Поезд обратный только завтра. Я предложил поехать к нам до утра, так как на вокзале ночевать совсем не удобно, а у «Митрича» настоящий бардак, так как он запивался и совсем не прибирал за собой.

– Ну, правильно, что привёз к нам. У нас места много, – всем хватит, – подбодрила уставшего мужа женщина и снова взглянула на гостью, которая до сих пор «мешкалась» у умывальника.

– Эй, гостья, ты чего там так долго? Иди к столу, – предложила хозяйка, усаживая за стол и Веру, и Валерия. Женщина повиновалась и снова опустилась на синий стул, по-прежнему чувствуя себя лишней и доставляющей хозяевам кучу неудобств. – Как тебя звать-то? – уточнила полноватая дама, и Вера только сейчас обратила внимание на ее смешные конопушки, «рассыпанные» по всему лицу. Она показалась ей очень милой, обаятельной и совсем молодой. – «Наверное, она моя ровесница, а сначала я подумала, что ей лет сорок пять», – проплыло в сонной голове Веры, и она тихо назвала своё имя. – Это мой муж Валерий. А меня Людмилой зовут. Можно просто «Люськой». Меня здесь все так величают. – Очень приятно, – отозвалась Вера и теперь ощутила, что скованность постепенно покидает ее тело. В ноздри нагло попросился давно забытый аромат отварной картошки с петрушкой и укропом, смачно политой маслом, малосольных огурчиков и грибочков, которые в деревнях люди собирают своими сильными руками, передавая каждой находке своё искреннее тепло и любовь. – А, что, пацаны спят уже? – спросил у жены Валерий и оглянулся в сторону маленького коридорчика.

– Ну, да, ждали тебя, сколько могли, а потом спать отправились. Завтра ведь коров рано вести, – ответила Людмила.

Тут, словно по желанию отца семейства, в «закуточке» послышался шорох, и в проёме появилась рыжеватая голова одного из мальчишек.

– Бать, мы, это, не спим еще, можно к вам? – виновато спросил мальчуган, с надеждой посматривая на отца.

– Ну, давайте, только не шумите и ведите себя прилично, – у нас гостья, – предупредил Валерий, слегка улыбнувшись, и глядя на него в этот момент, Вера ощутила, как сильно он любит своих сыновей. Глаза мальчугана вспыхнули радостью, и он полностью нарисовался на кухне, захватив с собой еще пару младших братьев. Но, несмотря на видимую разницу в возрасте, все они были очень похожи, словно это был один и тот же человек в разные этапы своей жизни. Мальчишки быстренько притащили стулья и уселись за стол, довольно поглядывая то на родителей, то на незнакомую гостью, которая пожаловала к ним в дом почти глубокой ночью.

– Мальчики, познакомьтесь, это Вера. Она родственница «Митрича», которого сегодня… похоронили, – представила девушку многодетная мама. Вера кивнула головой в знак согласия и приветствия, а мальчишки по очереди посмотрели на нее круглыми глазами, то ли от удивления, то ли из сочувствия, что та не успела сегодня проводить в последний путь всем известного «Митрича».

– Это старший, Петька. Ему двенадцать лет. – Это средний, Илья. Ему шесть лет. В этом году он у нас пойдёт в первый класс, если, конечно, ремонт в нашей школе наконец-то доделают. А это младший, – Егорка. Ему два годика, – представила пышногрудая хозяйка своих сыновей и нежно потрепала Егора по макушке, от чего тот поморщился и принялся с интересом разглядывать постороннюю «тётю».

Вера тоже внимательно посмотрела на него и заметила, что весь нос, так же, как и щёки этого смешного мальчугана, густо посыпаны рыжими веснушками, похожими на конопушки на лице матери. Мальчуган щедро улыбнулся, демонстрируя гостье свой вполне зубатый для этого возраста рот. Вера улыбнулась ему в ответ, хотя на душе у нее по-прежнему было неспокойно, и сельские детки снова напомнили о прекратившейся совсем недавно беременности.

– Очень приятно, – ответила девушка, стараясь не показать подлинности своих мыслей. – А, что, школу у Вас давно ремонтируют? – поинтересовалась она, то ли из любопытства, то ли с целью перевести поскорее разговор в иное русло.

– Второй год пошёл, – недовольно посопев, ответил Валерий, который всё это время не отвлекался на «бабские» разговоры и уплетал за обе щеки, видимо, изрядно наголодавшись за весь день.

– А, почему так долго? Как же дети учатся? – запереживала Вера, и мальчишки снова посмотрели на нее с интересом, мол, тебе-то какая разница до наших проблем?

– Председатель говорит, что денег не хватает, что весь бюджет ушёл на постройку и ремонт школы и двух садиков в городе. Поэтому детей приходилось полтора года возить на машине в другой район. Летом нормально, можно и пешком добраться, а зимой холодно. Вот собирали деньги на бензин и отправляли детей с Кузьмичом, у которого двое ребятишек тоже школьники, – вздохнув, ответила женщина и поудобнее села за стол. – Вот так и перезимовали, и весну проводили. Сейчас хоть, слава Богу, лето, и дети дома. А, что будет осенью, – страшно представить, – подхватил ее муж и запихнул в рот очередную ложку аппетитной картошки, от которой еще шёл пар. – У Вас-то, небось, в Москве, таких проблем нет? Там люди живут, как надо, – то ли спросил, то ли констатировал Валерий, на что Вера молча кивнула головой и подумала про себя, что и в Москве для кого-то жизнь может обернуться настоящим адом, в котором она и побывала совсем недавно. Да, и что скрывать, по-прежнему еще из него не выбралась.

– Но в Вашем посёлке ведь тоже дети живут. Нельзя думать только о городских ребятах. Может, стоит к областным чиновникам обратиться? – предложила взволнованная проблемой местных жителей Вера. – Всё же председатель – это одно, он всё, что угодно, может здесь наговорить. А в области, возможно, даже и не знают, что на ремонт школы требуются дополнительные средства.

– Да кто же к нему пойдёт? Нас тут всех запугали, что не дай Бог лишнего чего взболтнём в области, так мигом лишимся и дома, и заработка, – нахмурился Валерий и стал говорить на пол тона тише. Мальчишки по-прежнему сидели смирно и поглядывали своими сонными глазёнками то на отца, то на странную гостью, у которой, видимо, совершенно не было личных проблем, раз она принялась вникать в чужие.

– Ну, у меня здесь нет ни дома, ни работы, поэтому я, наверное, рискну и обращусь, куда следует, – повеселев, объявила Вера, словно найдя вдруг смысл своей новой жизни. «Раз не смогла я себя и любимого мужа сделать счастливыми, значит, так тому и быть, – буду осчастливливать посторонних людей, которые не остались в стороне от моей беды, а помогли и сюда добраться, и дядю по-человечески похоронить», – простучало в ее голове, и она искренне обрадовалась этой мысли.

– Не боитесь, что и Вас потом достанут или нам дальше житья не дадут? – заговорщически переспросила Людмила, нервно потеребив свою чуть растрепавшуюся косу и почему-то вдруг перейдя с гостьей на «Вы». – Вы не думайте, что у нас ремонт школы – это единственная проблема.

На самом деле, хлопот выше крыши: больницы нет, фельдшерский пункт прикрыли на неопределённый срок, и чтобы попасть в городскую или областную больницу, нужно за свои деньги искать бензин и машину, либо записываться заранее, чтобы к дому подослали «скорую помощь».

У нас очередь занимается за месяц вперёд, а то и за два, в зависимости от времени года. Зимой, например, болеют чаще, так как мужики после работы любят расслабиться винишком, иногда не рассчитывают свою норму, вот и засыпают на морозе, а потом с обморожениями попадают на койку, когда уже пальцы нужно ампутировать. Вера внимательно слушала Людмилу и не могла поверить, что всё это происходит сейчас, когда по планете вовсю шагает двадцать первый век.

– Я вот, например, не совсем хорошо представляю, как поеду четвёртого рожать со своим диагнозом. Мне врач вообще запретил беременеть в дальнейшем, сказав, что сердце может не выдержать таких нагрузок. Советовали делать аборт, но я отказалась, – сообщила Людмила и покосилась на мужа, который вдруг перестал жевать и тоже краем глаза посмотрел на жену.

– А что, скоро рожать? – не смогла скрыть своего удивления Вера, которая искренне считала, что жена Валерия просто полновата, а совсем не в положении. – В конце октября, – улыбнувшись, сообщила женщина и погладила себя по животу, который теперь действительно вырисовался, и Вера смогла его разглядеть. – А на кого же Вы мальчишек оставите, пока будете в роддоме, – Валерий ведь, наверняка, будет на работе? – снова поинтересовалась Вера и в очередной раз удивилась смелости и отчаянности этой молодой и сильной женщины.

– Соседку попрошу, – мы с ней в хороших отношениях. Я с ее шалопаями тоже периодически остаюсь, когда ей надо съездить в город к дочке. Она там у нее учится в техникуме. – Было бы, конечно, проще, если бы родители наши сейчас жили, но у Валеры они друг за другом ушли три года назад, а я с раннего детства сирота, – вздохнув, сообщила Людмила, и Вера вдруг почувствовала, что ее боль, которая комком торчала в горле и мешала дышать, начала отступать на второй план. – Да, вообще, как здесь сменился председатель, начался настоящий бардак. Прошлый председатель, Пётр Иваныч, многое делал для нашего посёлка, – и фельдшерский пункт отремонтировал, и школой занялся, и даже музей тут нам запроектировал. Однако что-то не устроило в нём областную администрацию, и его решили сдвинуть с должности, отправили работать в какой-то другой район. Для нас всех это стало настоящей потерей, так как он выслушивал каждого, каждому старался помочь. Порой не жалел даже собственных денег, если кого-то необходимо было срочно отправить в больницу, а машину заправить было нечем, – откровенно делилась с гостьей Людмила своими переживаниями, словно она стала им уже совсем родной.

– Да уж, ну и дела у вас здесь творятся, – вздохнула девушка и ощутила, что проблемы, о которых только что поведала хозяйка дома, ей далеко не безразличны.

– На ремонт крыши или сарая, да, что там, элементарно, на кладку печи денег тоже не допроситься. Дрова очень дорогие, а зима прошлая выдалась совсем лютой. Мы за себя не переживали, боялись, что мальчишки помёрзнут, особенно Егорка. Он тогда еще совсем маленький был и болел постоянно. Вера слушала женщину, приоткрыв рот и выкатив глаза, кажется, не в состоянии поверить в подлинность всего услышанного.

– Ой! Что же это я Вас заболтала совсем? Вы кушайте, кушайте. С дороги ведь, и устали, и проголодались…! – спохватилась Людмила, пододвигая к Вере свежевыпеченный хлеб, аккуратно нарезанный ломтиками, домашнее масло и огромную тарелку с картошкой, которая уже практически остыла.

– Спасибо, Людмила, я не голодна, я и так Вас тут совсем стеснила, и мальчишкам уже спать пора, давайте я уж лучше пойду и переночую у дяди? – предложила Вера, действительно ощущая дискомфорт из-за столь позднего и неожиданного визита в дом этой семьи. Теперь, когда она узнала об интересном положении хозяйки, ей стало совсем неудобно.

– Нет, что Вы?! Куда ж Вы пойдёте на ночь глядя? Оставайтесь у нас, места всем хватит. А с утра я сама провожу Вас на могилку к «Митричу», чтобы смогли с ним нормально поговорить и попрощаться, – запротестовала Людмила, которой, кажется, действительно не хотелось выпускать сейчас Веру из своего дома.

Валерий тоже поддержал жену положительным кивком головы, и семья вместе с гостьей дружно принялась поглощать плотный и вкусный ужин, который снова напомнил Вере о детстве.

Периодически ей казалось, что за ее спиной кто-то стоит и смотрит прямо ей в затылок. Возможно, это полная глупость, но она явно ощущала присутствие на кухне еще одного человека, хотя и не видела его собственными глазами. Она почти готова была поклясться, что это Митрич.

Закончив с ужином и пожелав мальчишкам «доброй ночи», Вера направилась вслед за хозяйкой в сторону невысокой пристройки, где оказалось довольно тепло, как и утверждал Валерий. Людмила принесла простынь, подушку и толстое одеяло, помогла Вере всё расстелить на деревянном пологе, потом сунула ей в руку свечу и спички и удалилась. Девушка оказалась в совершенном одиночестве в тёмной бане, куда свет практически не проникал даже через маленькое окно. Она явно слышала, как по стеклу скребутся ветки деревьев, растущих у бани, как где-то далеко ворчит филин, как покрикивают на улице соседские коты.

Сначала обстановка пугала ее, но потом она плотно закуталась в тёплое одеяло и уговорила себя не бояться всяких глупостей, а хорошенько выспаться, так как завтрашний день обещал быть богатым на события. На утро Вера запланировала «встречу» с «Митричем», после которой хотела пройтись по окрестностям, чтобы получше познакомиться с посёлком.

Она уже практически провалилась в сон, как увидела всплывшее в сознании смешное и хорошенькое личико Егора, к которому с первой же минуты прониклась какой-то непонятной нежностью и заботой. Девушка улыбнулась и всем телом ощутила, что стала согреваться. Сейчас она не хотела думать ни о Ленке, ни об Олеге, которые, наверняка, счастливы в своей полноценной семье и в квартире, где еще совсем недавно она сама наводила тщательный порядок.

На удивление Веры, ночь пролетела абсолютно незаметно. И ей совсем не хотелось разлеплять свои глаза после того, как в десятый раз прокричали петухи.

Дверь слегка скрипнула, и девушка приоткрыла глаза, поймав на щеке упрямый лучик солнца, который припекал и настырно старался ее разбудить. На пороге еле слышно показалась улыбающаяся Людмила, никак не решавшаяся войти во временную «спальню» своей гостьи.

– Вер, ты спишь? – тихо поинтересовалась она, и девушка еле заметно покачала головой из стороны в сторону, пытаясь сообщить, что уже проснулась.

– Нет, не сплю. Доброе утро, Людмила, – поприветствовала она хозяйку и с благодарностью посмотрела на неё.

– Ой, что ж ты прям «Людмила», да «Людмила»? Люська я, – меня здесь все так называют, и ты не стесняйся! – бодро сообщила «Люська» и протянула Вере слегка потрёпанный, но чистый халат. – На, вот, если нужно, переоденься. Умыться можешь прямо здесь, – вода, наверняка, еще тёплая, так как мы вчера баню топили, чтобы мальчишек помыть. Они ж, как кочегары у нас! – засмеялась женщина, и Вера опять отметила про себя, что она очень обаятельная и приятная.

– Спасибо огромное, Люся, – сонно поблагодарила она женщину и подумала, что та встала уже, наверное, очень давно. Людмила вышла на улицу и прикрыла за собой дверь так, чтобы Вера смогла спокойно привести себя в порядок. Та еще немного понежилась в уютной постели, весьма удивлённая тем обстоятельством, что ее спина совсем не затекла спать на деревянных досках. Потом потянулась и встала, всем телом ощущая, что наступил первый день ее новой жизни, жизни, в которой больше нет места ни Ленке, ни Олегу.

Умывшись и причесавшись, Вера покинула серую постройку, которая позволила ей прекрасно выспаться и иначе посмотреть на некоторые вещи. Ей казалось, что сегодня ее мозг вдруг протрезвел, избавившись от целой кучи ненужного мусора, засорявшего ее голову более десяти лет.

Конечно, любовь к Олегу полностью не ушла из ее сердца, – на это требовалось время, ведь она жила и росла там долгие и долгие годы. Но теперь Вера чётко ощутила, что истосковалась по нежности и заботе, что она толком-то еще и не познала в свои тридцать лет, что такое, когда мужчина тебя любит. Она привыкла дарить себя Олегу и при этом не требовать ничего взамен.

А теперь ей захотелось, чтобы и ее полюбили, чтобы кто-то спросил вдруг, как она себя чувствует, чего хочет съесть на завтрак, чтобы кто-то нежно притянул ее к себе рано утром и посоветовал одеться потеплее, так как на улице сыро и ветрено. Природа встретила Веру свежим воздухом, который пах как-то по-особенному сладко. Она стояла и вдыхала его полной грудью, не в силах надышаться. Такого воздуха ей не приходилось пробовать больше нигде, кроме как в Воскресенском.