Вера творит чудеса

– Но я сразу сказала, что никогда на это не пойду, что не смогу лишить себя такого счастья. Уж сколько лет я девчонку ждала! В общем, подписала отказ от госпитализации и уехала в тот же день из этой больницы. Решила, Бог даст, значит, рожу и поживу еще сама на этом свете, – Людмила снова улыбнулась, но Вера всё же уловила на ее лице тень страха и грусти, но сомнения там не было ни грамма.

– Какая же ты умничка, Люсь, я просто восхищаюсь тобой! Мне никогда еще в жизни не приходилось встречать таких женщин, как ты. Не знаю, как я поступила бы на твоём месте, надеюсь, что также, – вымолвила Вера и аккуратно приобняла Люську, словно та была ее давней подругой. Обе засмеялись, несмотря на то, что из глаз хлынули слёзы.

Рыжеватый Егорка любопытно посматривал то на маму, то на странную тётю, которая вдруг появилась в их жизни и почему-то никак из нее не испарялась. Потом вплотную подошёл к дамам и обеими ручонками обхватил их за ноги. Вера снова рассмеялась сквозь слёзы, присела на корточки и внимательно посмотрела в глаза этому чудесному ребятёнку.

– Егорка, я обещаю, что сделаю всё возможное и невозможное, чтобы мама твоя была здорова и чтобы в вашей семье поубавилось проблем, ну, хотя бы со школой для твоих братьев.

Мальчик тоже внимательно посмотрел на Веру, улыбнулся, словно понял всё, что она ему только что наговорила, и снова прильнул к матери. Люся тоже улыбалась, будто эта упавшая откуда-то с неба гостья, – не простая женщина, а фея или волшебница, которая обязательно облегчит их жизнь.

И Вера тоже поняла, что назад пути просто нет, – она обязана помочь этой семье, иначе ни спать, ни дышать она спокойно не сможет. Возвращение в Москву отложилось само собой пока на неопределённый срок. Зато у Веры, возможно, впервые в жизни появился настоящий стимул, цель, ради которой следовало двигаться и существовать на этой планете. Впервые это была настоящая цель, благородная, а не призрачная и сомнительная в образе Олега.

Они, воодушевлённые приятной беседой и неожиданным сближением, направились в сторону калитки, которая притворяла вход на кладбище. У самого выхода Вера снова обратила внимание на тройную могилку, где покоилась семья Щербаковых. Венки были слегка покосившиеся и выцветшие, видимо, выгорели на солнце, земля была устлана густой травой, от чего складывалось впечатление, что сюда уже давно никто не приходил.

«Возможно, у них и родных-то поблизости не осталось», – подумала Вера и подошла к оградке. Она наклонилась над могилкой, внимательно посмотрела на лица погибших супругов, потом слегка дрогнувшей рукой провела по фотографии Машеньки. Личико этой милой девочки показалось ей знакомым, словно ей уже когда-то доводилось видеть её. Но Вера понимала, что это исключено, так как в последний раз она была в этом посёлке еще в глубоком детстве.

Вера встала на ватные ноги и поочерёдно поправила все венки, которые покосились или попадали от ветра. Потом наклонилась и принялась дёргать траву, которая росла в пределах оградки. Ей казалось, что такая ничтожная помощь с ее стороны облегчит нахождение семьи Щербаковых на кладбище. Она обратила внимание, что Люська, глядя на ее старания, тоже согнулась, дёргая ненавистный сорняк.

– Люся, береги дочку… и себя. Не надо, я сама справлюсь. Хорошо? – серьёзно попросила она женщину, не оставив ей ни малейшего шанса сопротивляться. И Люська, к ее удивлению, молча, повиновалась, взяла за руку Егорку и медленно направилась в сторону калитки. Вера влажными от травы руками поправила волосы, выбившиеся из заколки, приподнялась и оценила свою наскоро выполненную работу. Потом она выдернула еще несколько травинок на могилке, посмотрела на Люсю и Егора, которые ждали ее у самого выхода, и медленно направилась к ним. Стало легче. Ей показалось, что даже по Олегу она скучает меньше, и что все события, происходившие с ней до приезда в Воскресенское, были в какой-то далёкой и нереальной жизни.

Солнышко зажелтело, раскачегарилось, как масляный блин на горячей сковородке. Стало припекать, особенно в макушку и спину. Захотелось пить. От жажды спасал только лёгкий ветерок, мирно поддувавший в лицо и шею.

– Сейчас, уже скоро придём. Дом «Митрича» совсем недалеко от кладбища, – тихо произнесла Люська, на что Вера покорно покачала головой, доверившись своей попутчице. Через несколько минут они подошли к покосившемуся и почти совсем облезлому забору, за которым мирно дремал осиротевший серый дом. Несмотря на то, что все постройки во дворе были деревянными, почти лишёнными краски, к удивлению Веры, дом и прилегающие сарайчики, были в довольно приличном состоянии. Окна и двери находились на своих местах, крыша, кажется, тоже была подремонтирована. Только крыльцо несколько осело и провалилось.

– Ну, вот мы и пришли, – сообщила Люська, – дом, конечно, не самый новый, но по сравнению с остальными, еще ничего, жить можно. Вот только изнутри не знаю, в каком он состоянии. Я у «Митрича» давно не была. Бардак там, наверное, развёл. Ну, а в плане построек он был неплохим хозяином, – и крышу всегда сам чинил, и баню себе отстроил с сараем.

– В общем, по мужской части более или менее справлялся. Бабы только не было в доме, чтобы уют навести и чистоту. Дом, он ведь, существо живое, любит заботу и внимание. А без хозяина погибает, – вздохнула Люська и посмотрела на Веру, которая тоже приостановилась перед самым домом, словно раздумывая над тем, стоит ли в него заходить.

– Ну, что, пойдём? – опередила она гостью, заметив, что та не решается сделать первый шаг внутрь дома.

– Да, пойдём, – выдохнув, ответила Вера, переживая то ли за то, что снова вернётся в воспоминания о детстве, когда она проводила здесь летние деньки, то ли боясь окунуться в личную жизнь Митрича, увидев собственными глазами его быт.

Женщины дружно поднялись по кривым ступенькам и без труда попали в дом, – дверь даже не была заперта. – «Видимо, брать здесь совсем нечего», – с тяжестью подумала Вера и снова вспомнила лицо дяди, которое возникло у нее перед глазами и запечатлелось, благодаря фотографии на его могилке.

Дом был одноэтажным, но весьма просторным: из коридора можно было попасть в три комнаты и кухню. Комнаты по площади были почти одинаковыми и по форме напоминали квадрат. Кухня была чуть поменьше. Всюду, начиная с самого входа в дом, валялись какие-то грязные вещи: пыльные сапоги, скомканные штаны, свитера, простыни и полотенца. Казалось, что в этом доме никогда не стирали, ну, по крайней мере, в последние несколько месяцев, это точно.

Пол, выкрашенный когда-то в тёмно-коричневый цвет, казался серым под внушительным слоем пыли, расположившимся на нём. Окна, вероятно, пропускавшие ранее солнечный свет целыми потоками, покрылись всевозможными пятнами, потёками и разводами, будто их вымазали растительным маслом вперемешку с сажей.

Вера, приученная родителями, а потом и требовательным Олегом к полнейшей чистоте, смотрела на всё это безобразие, молча и приоткрыв рот. Но она, ни в коем случае, не торопилась обвинять умершего дядю в неправильном образе жизни, просто не совсем понимала, куда здесь можно присесть, чтобы не собрать на себя ворох пыли, и вообще, с чего начать уборку в этом доме.

– Ну, как тебе? – прервала молчание Люська, снова потрепав свой беспокойный животик.

– Грязно, очень грязно. Но я думаю, что справлюсь. Не могу же я постоянно находиться у вас и злоупотреблять вашим гостеприимством. Нужно приходить в себя и наводить в доме порядок, по крайней мере, на тот период времени, пока я буду здесь, – оптимистично ответила Вера и улыбнулась собеседнице.

– Ну, лично я совсем не против того, чтобы ты у нас еще пожила. А, так дом вполне приличный, если, конечно, его полностью отмыть. Да и мебель, вроде, необходимая есть. Смотри, стол кухонный, пара стульев, плита, – всё есть. В комнате диван, полки с книгами, шкаф под одежду. Только всё очень старенькое и грязное.

– Ну, ничего, мне на время хватит. Думаю, что надолго я здесь не задержусь, а только на тот период, пока будет решаться вопрос со школой, больницей и Егоркиной сестрёнкой. Да? – снова улыбнулась Вера и погладила любопытного мальчугана по голове, который не находил себе места, и если бы не сильные руки мамы, сдерживавшие его, то уже давно пустился бы по комнатам в поисках новых и интересных предметов, которых, однако, здесь почти не наблюдалось.

Всюду царил аскетизм и пустые бутылки из-под спиртного по углам, напоминавшие о бывшем хозяине. Вера собственными глазами увидела, как скромно и одиноко жил её, пусть и дальний, но родственник, от чего на душе стало неприятно и серо, как на этом грязном полу.

Спёртый воздух, разбавленный пылью и слегка уловимой ноткой алкоголя, нагло проникал в ноздри, а оттуда напрямую в мозги, от чего голова начинала кружиться и болеть. Вера поняла, что Люсе и Егору совсем не стоит здесь дальше находиться, уж лучше она позовёт их в гости после того, как наведёт здесь идеальный порядок.

– Люсь, вы, наверное, идите с Егором домой. Хорошо? А я пока здесь приберусь, – попросила Вера, чувствуя, что и так слишком задерживает молодую женщину, забот у которой было выше крыши. – Спасибо огромное, что проводили меня, – улыбнулась Вера и поймала на себе слегка расстроенный взгляд Егорки.

Она присела перед ним на корточки, погладила по рыжеватым волосам и сказала, чтобы он непременно приходил к ней вечером в гости, иначе она будет сильно скучать. Мальчишка улыбнулся и, схватив мамку за подол льняной цветастой юбки, спрятался за неё, оголяя при этом белоснежные зубки.

– Вера, может, тебе помощь нужна? – переживала Люська, видимо, предполагая, что «городская барыня» вряд ли справится со всей этой грязью в одиночку. – Ты издеваешься? – засмеялась девушка, – у тебя трое детей, которых надо кормить и развлекать, четвёртый почти на подходе, а ты предлагаешь мне помыть в доме полы? – Так, мне ж не сложно, – дело привычное. А тебе, наверное, это в новинку? – предположила Люська с вполне серьёзным выражением лица. – Ой, Люсь, у меня хоть детей и нет пока, зато… муж такой был, что ежедневно требовал по несколько выглаженных рубашек, разных блюд и идеальную чистоту. Так что, мне не привыкать, – с грустью ответила Вера и посмотрела на свою собеседницу. – А почему «был»? Он, что, тоже, как и Митрич? – не удержалась, чтобы не спросить Люська, которая толком даже ничего и не знала о нежданно появившейся на пороге её дома гостье. – Нет, он жив, здоров, слава Богу, – вздохнув, ответила Вера, – только для меня в его жизни места больше нет. У него новая жена, ребёнок недавно родился, а я осталась ни с чем. – Ой, ой, – запричитала Люська, – и долго вы прожили вместе? – Десять лет. – Вот паразит какой, а! Это ж надо так! Забрать у девки лучшие годы жизни, а потом найти себе другую! – возмущалась Люська, даже не собираясь сдерживать своих эмоций. – Он ни причём. Это, скорее, я у него отняла десять лет жизни, – задумчиво произнесла Вера и с опаской почувствовала, как на душе снова закопошилась неприятная тоска, то ли по Олегу, то ли по прошлой жизни, пробежавшей как-то мимо неё, то ли по юности, что тоже уже не вернёшь.

Люська явно её не поняла и вытаращила на девушку свои изумлённые и растерянные глаза, словно раздумывая, какой следующий задать вопрос, так как любопытство, видимо, раздирало изнутри.

– Мне бы главное здесь ведро какое-нибудь найти и тряпки, чтобы помыть окна и пол, – перевела тему Вера, кажется, уже с головой окунувшись в проблемы настоящие. Люська от такого еще более растерялась, и Вера поняла, что ей жутко хочется поговорить о «женском».

В деревне ведь все друг у друга на виду, и здесь каждый знает, кто как живёт, и какие у кого в семье проблемы, – бьёт ли муж, изменяет ли жена, – ничего утаить не получится.

– Люсь, бери Егорку и идите домой, – здесь дико воняет, а вечером, давай, если у тебя получится, конечно, приходи ко мне в гости. Я думаю, что успею здесь навести более или менее порядок. Если мальчишки захотят, то приходи вместе с ними. Я буду очень рада. Тогда и поболтаем. Хорошо? Кстати, даже повод есть, – у меня, оказывается, сегодня День рождения. А я и забыла совсем, – снова улыбнулась Вера.

– Как День рождения?! Как забыла?! – кажется, не понимала Люська и пыталась разглядеть во взгляде Веры игривые смешинки, мол, шутит, наверное.

– Да, правда, забыла совсем. Я, если честно, свой День рождения вот уже десять лет не отмечаю. Только мама звонит мне и поздравляет. Иногда отец к ней присоединяется. А муж даже и не помнил эту дату, поэтому и я забыла о ней, чтобы лишний раз не расстраиваться.

– Как так? Ничего не понимаю, – спрашивала Люська, всё так же растерянно поглядывая на Веру. – Как же ты прожила с ним столько времени? Ты, такая красивая, стройная, образованная?

– Ой, Люсь, да какая ж из меня красавица и стройняжка?! Вон с боков висит сплошной целлюлит! Ну, насчёт образования тоже так себе, – отучилась пять лет на психолога и ни дня не проработала по профессии. Уже, наверное, и не помню ничего из того, что изучала в институте.

– А всё потому, что женой хотела стать лучшей, чтобы мужу угодить с чистой одеждой, с ужином и с «вылизанными» углами в его квартире. Вот и получается, что и женой плохой была, и специалистом не стала.

– Не любишь ты себя, Верка, ой как не любишь!

Какой же мужик-то тебя полюбит, если ты сама собой не довольна? Мне бы твой рост и фигуру, так все деревенские мужики были бы моими, а я только ходила бы и выбирала. Но, несмотря на то, что я невысокая и пухлявенькая, я себя люблю и в обиду не дам. Не для того меня мама родила, – не успокаивалась Люська, стараясь вразумить бестолковую подругу. Вера молча слушала свою наставницу и улыбалась, искренне и по-женски завидуя той, что нет у неё ни комплексов по поводу внешности, ни проблем с мужчинами, так как она уже давным-давно в браке и, по-видимому, очень счастлива.

– Так как же ты сама-то здесь будешь прибираться? – снова запричитала Людмила, – тебе к вечеру никак не справиться. Ой, а вот, кстати, и ведро подходящее, – продолжая разговаривать, заметила Люся, – а вместо тряпки можно любую одежду взять, что на полу. Она Митричу, прости, Господи, уже не понадобится.

– Да, наверное, так и сделаю, – согласилась девушка, настраиваясь на изнурительный труд, к которому ей уже не терпелось приступить.

– Воду можно из чана натаскать. Я видела, он во дворе стоит, и воды в нём предостаточно. Только нагреть её надо. Ты газом, хоть, пользоваться умеешь? – переживала Людмила, и Вера в очередной раз удивилась тому, откуда она берёт столько сил, чтобы заниматься нескончаемыми повседневными делами, детьми, при этом быть беременной и еще переживать за, казалось бы, абсолютно постороннего ей человека.

– Да, умею, не беспокойся. Идите домой с Егоркой, – он уже устал. А вечером, как немножко освободитесь, я жду вас в гости. Хорошо?

– Ладно. Если что, прибегай. Вдруг, помощь понадобится. А вечером я к тебе забегу с пирогом. Ты, кстати, какой больше любишь, – вишнёвый или яблочный?

– Я все люблю, тем более, что я, живя с мужем, постоянно себе в них отказывала, – улыбнулась Вера и снова поймала на себе неодобрительный взгляд Люси.

– На диете что ли сидела? – уточнила она.

– Сидела, – как школьница, откровенно призналась Вера.

– Ой, Господи, что это творится-то?! Тебе-то куда худеть?! Еще минус два-три кило с твоей попы, и ни один мужик на тебя без жалости не взглянет. Ну, в нашем селе уж точно. Не знаю, как у вас там. Может, в городе мода на ходячие кости? – причитала Люська, продолжая смешить своими выражениями Веру.

– Всё, с меня пирог и вино домашнее. А с тебя порядок в доме, да? – шутливо уточнила Люська, взяв Егора за маленькую ручку и направившись вместе с ним к выходу.