Карт-Бланш для Синей Бороды

– По-моему, девушка ясно сказала, что не стоит продолжать, – раздался властный голос совсем рядом с нами.

Реджинальд медленно отпустил меня, и я отскочила в сторону, приглаживая растрепавшиеся волосы. Выясняя отношения, мы и не заметили, как в саду появился граф де Конмор. В темноте он казался сущим троллем, но я была рада появлению этого тролля больше, чем появлению сказочного дядюшки Ноэля, который разносит подарки под Новый год.

– Вы всё не так поняли, милорд, – ответил Реджинальд, потирая руки, словно они были замараны. – Бланш и я давно знакомы и…

– Даже давнее знакомство не дает вам права нападать на нее.

– Я не нападал! – возмутился Реджи, покраснев.

– Значит, мне показалось, – сказал граф и бросил, обращаясь ко мне: – Следуйте за мной, леди Авердин, я провожу вас в главный зал.

– Я сам провожу Бланш… – начал Реджинальд.

– Следуйте за мной, леди! – приказал граф, не обращая на него внимания.

Я засеменила за ним, даже не посмотрев на Реджинальда. Лицо моё горело от стыда и обиды, и я думала, что столица плохо влияет на мужчин, раз они считают, что каждая девушка будет счастлива получить их поцелуи. Но в этом случае граф был меньшим из зол – он, хотя бы, прислушался ко мне и не настаивал на поцелуе против моей воли.

Реджинальд тоже больше не настаивал, и вскоре я услышала за спиной тихие шаги – он вышел из зимнего сада через другую дверь.

Граф вёл меня совсем другим путем. Коридоры в этой части дома не были освещены, и только в неплотно прикрытые окна проникал рыжий свет уличных фонарей. Но граф шёл уверенно, и я старалась не отставать. Как странно, что он появляется там, где нахожусь я. Совпадение ли это? Или… всё вовсе не случайно?..

Надо было что-то сказать, потому что молчание очень уж затянулось. Я кашлянула и произнесла:

– Благодарю, что вмешались, милорд. Сэр Оуэн – друг моего детства, но я не видела его несколько лет и не была готова к встрече.

– Она вышла очень пылкой, ваша встреча, – сказал он, и в голосе мне почудилась насмешка. – Я оплошал, надо было заставить его извиниться.

– Не стоит, – быстро ответила я.

– Вот как? Почему же?

– Потому что я всего лишь девушка из маленького провинциального городка, милорд, и не знаю – может так принято теперь в столице? Целовать девушек без их на то согласия?

– Намекаешь, что это я должен извиниться за то, что целовал тебя неделю назад? – он остановился так резко, что я чуть не налетела на него.

Раздался скрежет замка, и граф отворил дверь в одну из комнат и вошёл. Я осталась в коридоре, не понимая, зачем он заходит в комнату, в то время как обещал отвести меня в зал.

Внутри чиркнуло кресало, и затеплился огонек – граф зажег свечу.

– Заходи, – позвал он из комнаты.

– Вы сказали, мы идем в танцевальный зал, – ответила я, раздумывая – не броситься ли в бегство.

К тому же обращение на «ты» покоробило меня еще больше, оно было оскорбительным, и показало, что в глазах графа я не превратилась в благородную леди, а так и осталась шоколадницей.

– Уделишь мне несколько минут, может быть? – он появился на пороге, бесцеремонно взял меня за плечо и завел в комнату.

Дверь он оставил открытой – наверное, чтобы я не подумала, что оказалась пленницей. Я застыла у порога, не зная, что предпринять.

Граф не предложил мне сесть, тем самым указывая, что я для него не имею особого значения. Ни как леди, ни как женщина. Зато сам уселся в кресло, поправил свечу, чтобы свет лился ровнее и окинул меня взглядом.

– Ты видела меня у гадалки, верно? – спросил он. – Это ведь была ты – шоколадница, сующая нос, куда не следовало.

Я вздрогнула, и вовсе не потому, что он, забыв о правилах хорошего тона, опять обратился ко мне на «ты», да еще и обозвал обидным прозвищем. В неровном свете он виделся мне огромным, как медведь, а нос с горбинкой, борода и длинные волосы, и правда, придавали ему вид горного тролля – тут было, отчего перепугаться. Свеча горела жёлтым пламенем, и поэтому борода графа казалась угольно-чёрной, а вовсе не синей, но это ничуть не уменьшало мои страхи.

– Это ведь была ты? – повторил он.

Мне ничего не оставалось, как кивнуть.

– Что ты слышала?

– Ничего, милорд.

Он не поверил и продолжал смотреть выжидающе. Призвав на помощь всю сообразительность, я сказала:

– Я пришла, когда ваш разговор уже был окончен, и вы обвинили Вильямину в шарлатанстве.

– Кому ты рассказала об этом?

– Никому.

– Почему?

Вопрос поставил меня в тупик. Почему?

Помолчав, я ответила:

– Если вы пришли к прорицательнице под маской, то почему я должна раскрывать вашу тайну?

– Значит, болтливость – не твоя отличительная черта?

Я промолчала.

– Мне нравятся твои ответы, Бланш Авердин, – сказал он.

То, что он узнал и запомнил моё имя, неприятно меня поразило. Я опустила глаза, чтобы не видеть его лицо, которое и пугало, и притягивало одновременно. Пугало мрачностью, а притягивало силой, которая, казалось, изливалась волнами от этого человека. Получается, он расспрашивал обо мне своих слуг? Или узнал у наместника имена всех дочерей из семейства Авердинов? В любом случае, подобное внимание от Синей Бороды мне точно ничего хорошего не предвещало.

– Если вы выяснили все, что хотели, разрешите уйти, – я поклонилась, глядя в пол, и поэтому не заметила, как граф поднялся из кресла и подошел ко мне.

Движения его были бесшумными, и я чуть не вскрикнула от неожиданности, обнаружив его стоящим напротив меня – на расстоянии трех ладоней.

– Ты боишься? – спросил он.

– Боюсь? Кого или чего, милорд?

– Меня, – сказал он спокойно.

Я наклонила голову, собираясь с мыслями, а потом посмотрела ему в глаза: